Пенсия для морского дьявола (на одном вдохе)
- Автор темы Enot17 (Игорь)
- Дата начала
Enot17 (Игорь)
Enot17 (Игорь)
летающий енот
- Регистрация
- 19 Сен 2014
- Сообщения
- 821
- Оценок
- 1.430
- Баллы
- 936
- Возраст
- 53
Восемь.
Чуть попозже соберусь, в шапке соберу что есть.
Чуть попозже соберусь, в шапке соберу что есть.
Глава 8 Деревня
Звездное небо завораживало великолепием. Так бы смотрел и смотрел на него, пытаясь впитать в себя целиком эту величественную картину. Ну скажите, когда вы еще вот так, никуда не спеша пялились в мерцающую бесконечность, пытаясь не свихнуться от осознания своей микроскопичности? Обычно раньше этому мешали ибо облачность, либо световой «шум» городов… Либо было тупо не до гляделок в ночное небо.
Здесь же – прозрачный, не запыленный, не загазованный воздух, и полное отсутствие света ниже линии горизонта. Ни огонька.
Разве что светилась восточная береговая линия. Да словно ночной хайвей мерцали границы течения. Кстати… я вгляделся. Небольшое ответвление от «основной улицы», словно тонкий ручеек-переулочек обнимало и часть западного побережья, но завихрялось и терялось, не доходя до рифа.
На продуваемой вершинке в одних тростниковых «трусах» было, мягко говоря, не жарко. Я воспользовался заранее заготовленной растопкой, запалил заранее подготовленный факел, и при помощи еще по свету привязанной лианы спустился вниз, в чернильную темноту.
Ночевать решил на границе зоны леса с западной стороны. Если кто и увидит костер, например с воды, пусть думает, что тут-то я и прячусь.
Но мысли, если честно, бродили не весёлые. При таких-то раскладах меня тут будут искать все, кому не лень. И даже от условно «своих» - из касты земли, вполне можно ожидать подлянки. Ибо обязательно найдутся те, кто готов променять кастовое единство на год безбедной жизни и небольшую горку ништяков. И пофиг что мы тут «своих не сдаем». Пятьдесят человек – не сдают. А пятьдесят первый – запросто!
Блин, я всё больше и больше укреплялся в мысли, что с острова надо дёргать. Ведь «партизанить» всю жизнь – не выйдет. Да и что это за пенсия такая будет, если я вместо шезлонга на пляже, с девчонками и коктейлями буду вынужден годами ныкаться под широкими пальмовыми листьями, укрываясь от ливней?
Вздохнул. Я уже разок получал – «пенсию». Такую офигенную, что пришлось идти на авторынок, шинами торговать. Блин, кто бы рассказал, при поступлении в училище, что цельный кап-три, после стольких лет в элитнейшем, мега засекреченном подразделении, вместо: «охота-баня-рыбалка» будет вынужден по десять, а то и двенадцать часов в день горбатиться на «дядю», ворочая вонючую «резину» и выслушивая претензии малолетних дебилов, подбирающих «катки» на подаренные папами тачки. Рассмеялся бы в лицо!
Впрочем, справедливости ради зря я так, на судьбинушку жалуюсь, в итоге то остался после меня маленький шинный магазинчик, на том же рынке. Вон, даже хватало на подводную охоту сгонять, не дешевое так-то удовольствия по современным мне ценам. Но… Хочется другого!
Как и настраивался, проснулся до восхода. Всё по той же лиане забрался обратно, на свою «обсерваторию». Поеживаясь и растирая себя ладошками, дождался восхода.
Ну вот! Теперь и точка восхода добавилась. Еще раз окинул открывающийся мир. Всё-таки хорошо, что это – не одинокий остров в океане. Кстати, а вон и какая-то скорлупка, скользит по водной глади под треугольным парусом. А если есть движение меж островами, есть и те, кто им занимается! Надо только на них выйти, и чем-то заинтересовать. Так что, Хеху, рано ты себя хоронишь!
Вернулся на пляж. Разминка, дыхательные упражнения, круговая, нырялка за ракушками. Надо бы сегодня еще разок за рыбой и бананами наведаться. А еще, меня не оставляло желание разжиться бататом и просо. А еще лучше – просяной мукой. Эх, как напеку лепешечек!
Впрочем, есть у меня дело поважнее: Кири обещала поговорить со своим «контактом» на берегу, да вот только не хочу я это пускать на самотек. Придется незаметно составить ей компанию. Не ломиться же в каждый дом: «а это не вы тут можете человека с острова вывезти?» в случае, если подруга заявит: «не шмогла»! А если я хотя бы буду знать, с кем говорить конкретно… То по крайней мере будет план «Б».
Но это – только послезавтра. А сегодня… Сегодня надо в конце концов уже наведаться в деревню. Глупо следить за кем-то, совершенно не ориентируясь на местности.
Поэтому, сразу после завтрака, или скорее уже обеда выдвинулся к деревне – по словам Хеху: основному месту проживания племени острова, который для меня еще никак не назывался.
Сверху я ее уже рассматривал. Плохая точка для наблюдения – половину деревни закрывали кроны пальм. Из существенного: джунгли там сильно разрежены, близко к объекту незамеченным не подойдешь. Сама деревенька не сказать, чтоб на берегу, метров триста от ближайших домов до воды.
Спустился ближе, обошёл широким кругом, подолгу замирая в укрытиях, высматривая активность.
Что сказать? В этом месте от уреза воды до ближайших деревьев около сотни метров белого, но хорошо слежавшегося, плотного кораллового песочка. Литоральная зона – затапливается в прилив, в тропиках, на таких островах он около метра.
Дальше берег да самой деревни повышался, но не сильно, почти незаметно. Еще более метра перепада. Назвать джунглями, то, что росло по берегу – язык не поворачивался: редко растущие пальмы, кое-где попадающиеся отдельные густые кусты. Всё это отлично просматривалось на сотни метров. А вот там, где стояли хижины, уже заросли начинались вполне себе представительные, хотя еще и не такие густые, как выше, на плато касты земли.
У крайних деревьев рядом с пляжем я насчитал два десятка довольно-таки простеньких строений: два островерхих ската крыши, крытых пальмовыми листьями и всё! Передний-задний фронтоны открытые, словно шалаши гигантские – в высоту иные достигали метров трех.
Потом рассмотрел – так это же лодочные сараи! Понятно, деревня-то рыбацкая! Не сразу, но заметил меж сараями кое-где сушащиеся на колышках сети.
Сами лодки, несколько штук стояли вытащенные на берег, довольно далеко от воды. Какие-то привязанные к забитым в песок столбикам, какие-то просто так. Лодки – обыкновенные долблёные однодеревки-моноксилы из пальмового ствола. В основном, человек на шесть. Но были и парочка совсем махоньких – на пару гребцов от силы. В любом случае – на этих только по лагуне плавать, в открытый океан без вариантов, чистое самоубийство. Так что мысль свистнуть … кхм, позаимствовать во временное пользования лодку и рвануть куда глаза глядят придется выкинуть, как несостоятельную.
Деревня отстояла от лодочных ангаров еще метров на двести, и раскинулась она на небольшом возвышении. Эдакой земляной ступеньке, метра в полтора. Деревья в деревне хоть редко, но встречались, закрывая от взгляда с горы.
Дома, в отличие от касты земли на стояли на небольших, по колено сваях. Такие же хижины из плетеного тростника, или каких-то других прутьев, под «соломенными» крышами, хотя никакая это не солома, а тоже размочаленный и хорошо просушенный тростник.
Хижины отличаются друг от друга сильнее, чем у «земляков». По краям деревни теснились какие-то конуры, а не домики – четыре стены и дверь. И их было большинство.
Дальше дома шли покрупнее, размером похожие на родной дом Хеху, по виду состоящие из двух, а то и трех комнат.
А почти в центре я разглядел шесть больших, и даже высоких дома – хижиной это уже было сложно назвать. Поскольку в деревню я не заходил, подробно разглядеть не смог. Разве что заметил, что стены у них из чего-то, отдаленно напоминающих широкие доски, шириной со ствол пальмы.
Ну что ж. Всё понятно. В садоводческом товариществе, где у бати была фамильная «фазенда», тоже с начала девяностых по домам можно было определить – кто так сказать «поднялся», а кто и совсем впал в ничтожество. Сам я старался отцу помогать, чем мог, там – заменить на крыше железо, требующее чуть ли не ежегодной покраски на что-нибудь более современное, типа гибкой черепицы. Окна-двери заменить. Но домик как был однокомнатной хибарой с верандой, так ею и остался. А вот у соседа напротив типовой «дачный домик» превратился в бревенчатого монстра, занимавшего чуть ли не весь участок. Тут, скорее всего что-то похожее.
Всего в деревне я насчитал около семидесяти разнокалиберных хижин. Точнее не посчитать.
С западной части деревни, и как бы чуть отдельно от нее, еще два десятка хижин-середнячков, одна такая-же по размеру, но из досок, и большой, длинный дом, метров десять длиной и три шириной. У меня почему-то проскользнула ассоциация с казармой.
Если не считать десятка разновозрастной малышни, что сновала туда-сюда, народу в деревне считай и не видно. Разок прошли группкой женщины, тащившие какие-то тюки на головах в сторону речки. Потом из одного домика-конуры вышли двое, по виду – отец с взрослым сыном. Отец нес два весла, сын собранную в охапку сеть, и две высокие плетеные корзины. Прошагали к одной из маленьких лодок, закинули внутрь ношу, стащили подальше от берега, запрыгнули по очереди и угребли на просторы лагуны.
И опять, помимо носящейся туда-сюда мелюзги – деревня как вымершая.
Кстати, обратил внимание, что пресловутые люди моря отличались и от воинов, и от людей земли. Понятно, воины, по крайней мере те, кого выдел, были здоровенные лоси, на пару голов меня выше, с развитой мускулатурой. Среди татух преобладали треугольные и квадратные спирали, а сами татуировки заходили и на лицо. Эдакие мексиканские бандосы из штатовских боевиков.
Люди моря были худощавее, что ль. И, отличались от людей земли более длинными конечностями. Хм, мелькнула мысль что каста земли больше похожа на земных негроидов, разве что не с такой темной кожей. А так-то, у многих: кучерявые волосы, большие губы, пропорции тела ближе к квадрату.
Рыбаки, если бы кожу побелее, и меньше азиатщины в чертах лиц, решил бы что чистые европеоиды. Ну да я не антрополог, хоть на службе и пичкали различиями в Тихоокеанских племенах.
Так же имели тату, но точно не на лице. Кстати, на плечах и руках заметил уже встречавшийся орнамент в виде волн. Но без «жабр». Видимо это – отличительная особенность ныряльщиков.
По правде говоря, я уже собирался отваливать – подходы к деревне определил, ее план в голове плюс-минус накидал, активность понятна. Ждать еще чего-то? Смысл? Соваться в саму деревню? Сомневаюсь, что «людоедские» братья напечатали ориентировки с моей мордочкой. Думаю максимум, что они сделали, это рассказали: «есть такой пацан в касте земли, метр с кепкой и худющий. Зовут так-то, за поимку – благодарность от командования в приказе и премия в размере одной… хм, жемчужинки». Всё. Но лишний раз мелькать там, где все друг друга должны с детства знать? Не-е-е… Без особой нужды точно не стоит.
И тут в до этого сонной деревеньке началась какая-то движуха.
Сначала, откуда-то с запада подлетело к берегу каное. Пятеро гребцов подгоняя себя криками херачили гребками как на олимпийской дистанции. Когда лодка ткнулась носом в песок, один рыбак выскочил из нее, и что-то крича на ходу, я не разобрал из-за дальности, спотыкаясь бросился к отдельно стоящим хижинам.
Почти сразу, из длинной хижины-«казармы» высыпал десяток воинов. Ну точно, я же говорю, чем-то родным повеяло от нее! Окружили рыбака, коллективно загалдели. Почти тут же из отдельных хижин появилось еще четверо, среди них я разглядел и Ману.
Ману прикрикнул, гвалт тут же прекратился. Похоже дядя кучерявенького Кая начал расспрашивать рыбака, но тут из дощатого домика нарисовался еще один персонаж.
Даже на фоне крупных вояк это смотрелся настоящим гигантом – здоровый, уже немолодой, весь покрытый тату так, что издалека казался более темнокожим, чем был на самом деле. Ожерелье на шее красовалось ушами не меньше, чем от взвода бедолаг, которым не повезло, да еще среди ушей белело нечто, очень похожее на клыки. Откуда только он их здесь взял?
При виде нового лица все тут же «застроились» - разве что по стойке смирно не вытянулись, но стали «есть глазами начальство» просто на зависть любым армиям покинутого мной мира.
Состоялся короткий допрос, в ходе которого рыбак несколько раз указывал куда-то на запад. Дальнейшее, я расшифровал по лицам примерно так:
Главный военный, обращаясь к Ману: «Херня какая-то, но проверить надо»
Ману, пожимая плечами: «Раз надо, так давай я метнусь с парнями?»
Главный: «Ну ок, давай. Только повнимательнее там»
Ману: «Обижаешь, старшой, не ребенок».
После чего весь десяток военных повинуясь окрику Ману метнулись сначала в казарму, вооружились копьями, луками и дубинками, затем схватили лежащую за казармой пирогу – значительно крупнее тех, что я раньше видел, с высокими мордами то ли крокодилов, то ли еще каких страшилищ на носу и корме, и рысью умчались к лагуне. Ману, и пара из тех, кто не на «казарменном проживании» присоединились, и вскоре у деревни остались лишь самый главный, да еще один воин.
Они перекинулись парой слов, затем военный убежал, явно с поручением в деревню, а главный так и остался смотреть вслед уплывшей пироге, широко расставив ноги, и уперев руки в бока.
Интуиция просто заверещала, подсказывая, что упускать шанс чуть больше узнать об основном моем противнике ни в коем случае не стоит. И я, стараясь не светиться, перебегая от пальмы к кустам и от кустов к пальмам рванул следом.
Но проследить не получилось. И хоть пирога, явно рассчитанная человек на двадцать с десятком гребцов, шла ходко, но я поначалу почти не отставал, держа их взглядом. Но вдруг…
– Ты заставляешь себя ждать!
С разбега я налетел на стоящего на пути аборигена.
Да откуда он взялся?!! Я что, пацан, чтоб засмотревшись на сопровождаемую цель совершенно не смотреть куда бегу? Еще секунду назад на моем пути совершенно точно никого не было!
Впечатление – словно с разбега влетел в скалу. Отскочил, рефлекторно мотая головой. Это еще кто? И – обомлел. Страх липкими пальцами прошёлся по спине, причем я был уверен, это не Хеху, это я, человек столько раз в своей прошлой жизни прощавшийся с ней, что казалось меня теперь не испугать ничем. И чуть было жиденько не обделался словно первогодок, впервые нырнувший в закрытый объем.
Передо мной стоял шаман. Точно такой, каким его видел в видениях Хеху – старый, сушёный дед, весь седой – что косматая, нечёсаная шевелюра, что такая же борода. Загорелый, до состояния «черной корочки» и весь-весь покрытый татушками. Разными – и волновыми, и квадратными спиральками, и еще черте чем. На шее – три нитки ожерелья из ракушек, причем многие из них вырезаны в форме маленьких черепов. На руках – веревочные браслеты на тонких предплечьях, под которые засунуты птичьи перья. А кроме этого – лишь «мужские стринги» на аборигенский манер – сзади веревочка, спереди нечто, больше напоминающее «написник».
И с посохом в рост человека, на вершине которого тускло отсвечивал набалдашник черного обсидиана, выточенный тоже в форме человеческой черепушки.
И я, со всего маху налетев на такую вот старую развалину, казалось, даже не пошатнул его, сам же отлетел как щепка.
– Простите? – только и нашел что выговорить я, мигом забывший и про Ману, и про пирогу с воинами. И даже куда бежал забыл. Ноги словно приросли к земле.
Да что за напасть то!
– Я ждал тебя!
– К-кого? – почему-то стал заикаться я
– Тебя.
Блин, дед, говори толком! А еще он словно принюхивался.
– Я… тут… г-гуляю… – зачем-то добавил я.
Самое противное – сам же отлично понимаю, что несу чушь!
– Нет времени гулять. Займись делом!
– К-каким?
– Тем, для которого был рожден. Тем, ради которого тебя призвали в мир!
Ноги словно из зажимов освободили. И в теле такая легкость образовалась, что я как наскипидаренный рванул куда подальше с побережья.
Звездное небо завораживало великолепием. Так бы смотрел и смотрел на него, пытаясь впитать в себя целиком эту величественную картину. Ну скажите, когда вы еще вот так, никуда не спеша пялились в мерцающую бесконечность, пытаясь не свихнуться от осознания своей микроскопичности? Обычно раньше этому мешали ибо облачность, либо световой «шум» городов… Либо было тупо не до гляделок в ночное небо.
Здесь же – прозрачный, не запыленный, не загазованный воздух, и полное отсутствие света ниже линии горизонта. Ни огонька.
Разве что светилась восточная береговая линия. Да словно ночной хайвей мерцали границы течения. Кстати… я вгляделся. Небольшое ответвление от «основной улицы», словно тонкий ручеек-переулочек обнимало и часть западного побережья, но завихрялось и терялось, не доходя до рифа.
На продуваемой вершинке в одних тростниковых «трусах» было, мягко говоря, не жарко. Я воспользовался заранее заготовленной растопкой, запалил заранее подготовленный факел, и при помощи еще по свету привязанной лианы спустился вниз, в чернильную темноту.
Ночевать решил на границе зоны леса с западной стороны. Если кто и увидит костер, например с воды, пусть думает, что тут-то я и прячусь.
Но мысли, если честно, бродили не весёлые. При таких-то раскладах меня тут будут искать все, кому не лень. И даже от условно «своих» - из касты земли, вполне можно ожидать подлянки. Ибо обязательно найдутся те, кто готов променять кастовое единство на год безбедной жизни и небольшую горку ништяков. И пофиг что мы тут «своих не сдаем». Пятьдесят человек – не сдают. А пятьдесят первый – запросто!
Блин, я всё больше и больше укреплялся в мысли, что с острова надо дёргать. Ведь «партизанить» всю жизнь – не выйдет. Да и что это за пенсия такая будет, если я вместо шезлонга на пляже, с девчонками и коктейлями буду вынужден годами ныкаться под широкими пальмовыми листьями, укрываясь от ливней?
Вздохнул. Я уже разок получал – «пенсию». Такую офигенную, что пришлось идти на авторынок, шинами торговать. Блин, кто бы рассказал, при поступлении в училище, что цельный кап-три, после стольких лет в элитнейшем, мега засекреченном подразделении, вместо: «охота-баня-рыбалка» будет вынужден по десять, а то и двенадцать часов в день горбатиться на «дядю», ворочая вонючую «резину» и выслушивая претензии малолетних дебилов, подбирающих «катки» на подаренные папами тачки. Рассмеялся бы в лицо!
Впрочем, справедливости ради зря я так, на судьбинушку жалуюсь, в итоге то остался после меня маленький шинный магазинчик, на том же рынке. Вон, даже хватало на подводную охоту сгонять, не дешевое так-то удовольствия по современным мне ценам. Но… Хочется другого!
Как и настраивался, проснулся до восхода. Всё по той же лиане забрался обратно, на свою «обсерваторию». Поеживаясь и растирая себя ладошками, дождался восхода.
Ну вот! Теперь и точка восхода добавилась. Еще раз окинул открывающийся мир. Всё-таки хорошо, что это – не одинокий остров в океане. Кстати, а вон и какая-то скорлупка, скользит по водной глади под треугольным парусом. А если есть движение меж островами, есть и те, кто им занимается! Надо только на них выйти, и чем-то заинтересовать. Так что, Хеху, рано ты себя хоронишь!
Вернулся на пляж. Разминка, дыхательные упражнения, круговая, нырялка за ракушками. Надо бы сегодня еще разок за рыбой и бананами наведаться. А еще, меня не оставляло желание разжиться бататом и просо. А еще лучше – просяной мукой. Эх, как напеку лепешечек!
Впрочем, есть у меня дело поважнее: Кири обещала поговорить со своим «контактом» на берегу, да вот только не хочу я это пускать на самотек. Придется незаметно составить ей компанию. Не ломиться же в каждый дом: «а это не вы тут можете человека с острова вывезти?» в случае, если подруга заявит: «не шмогла»! А если я хотя бы буду знать, с кем говорить конкретно… То по крайней мере будет план «Б».
Но это – только послезавтра. А сегодня… Сегодня надо в конце концов уже наведаться в деревню. Глупо следить за кем-то, совершенно не ориентируясь на местности.
Поэтому, сразу после завтрака, или скорее уже обеда выдвинулся к деревне – по словам Хеху: основному месту проживания племени острова, который для меня еще никак не назывался.
Сверху я ее уже рассматривал. Плохая точка для наблюдения – половину деревни закрывали кроны пальм. Из существенного: джунгли там сильно разрежены, близко к объекту незамеченным не подойдешь. Сама деревенька не сказать, чтоб на берегу, метров триста от ближайших домов до воды.
Спустился ближе, обошёл широким кругом, подолгу замирая в укрытиях, высматривая активность.
Что сказать? В этом месте от уреза воды до ближайших деревьев около сотни метров белого, но хорошо слежавшегося, плотного кораллового песочка. Литоральная зона – затапливается в прилив, в тропиках, на таких островах он около метра.
Дальше берег да самой деревни повышался, но не сильно, почти незаметно. Еще более метра перепада. Назвать джунглями, то, что росло по берегу – язык не поворачивался: редко растущие пальмы, кое-где попадающиеся отдельные густые кусты. Всё это отлично просматривалось на сотни метров. А вот там, где стояли хижины, уже заросли начинались вполне себе представительные, хотя еще и не такие густые, как выше, на плато касты земли.
У крайних деревьев рядом с пляжем я насчитал два десятка довольно-таки простеньких строений: два островерхих ската крыши, крытых пальмовыми листьями и всё! Передний-задний фронтоны открытые, словно шалаши гигантские – в высоту иные достигали метров трех.
Потом рассмотрел – так это же лодочные сараи! Понятно, деревня-то рыбацкая! Не сразу, но заметил меж сараями кое-где сушащиеся на колышках сети.
Сами лодки, несколько штук стояли вытащенные на берег, довольно далеко от воды. Какие-то привязанные к забитым в песок столбикам, какие-то просто так. Лодки – обыкновенные долблёные однодеревки-моноксилы из пальмового ствола. В основном, человек на шесть. Но были и парочка совсем махоньких – на пару гребцов от силы. В любом случае – на этих только по лагуне плавать, в открытый океан без вариантов, чистое самоубийство. Так что мысль свистнуть … кхм, позаимствовать во временное пользования лодку и рвануть куда глаза глядят придется выкинуть, как несостоятельную.
Деревня отстояла от лодочных ангаров еще метров на двести, и раскинулась она на небольшом возвышении. Эдакой земляной ступеньке, метра в полтора. Деревья в деревне хоть редко, но встречались, закрывая от взгляда с горы.
Дома, в отличие от касты земли на стояли на небольших, по колено сваях. Такие же хижины из плетеного тростника, или каких-то других прутьев, под «соломенными» крышами, хотя никакая это не солома, а тоже размочаленный и хорошо просушенный тростник.
Хижины отличаются друг от друга сильнее, чем у «земляков». По краям деревни теснились какие-то конуры, а не домики – четыре стены и дверь. И их было большинство.
Дальше дома шли покрупнее, размером похожие на родной дом Хеху, по виду состоящие из двух, а то и трех комнат.
А почти в центре я разглядел шесть больших, и даже высоких дома – хижиной это уже было сложно назвать. Поскольку в деревню я не заходил, подробно разглядеть не смог. Разве что заметил, что стены у них из чего-то, отдаленно напоминающих широкие доски, шириной со ствол пальмы.
Ну что ж. Всё понятно. В садоводческом товариществе, где у бати была фамильная «фазенда», тоже с начала девяностых по домам можно было определить – кто так сказать «поднялся», а кто и совсем впал в ничтожество. Сам я старался отцу помогать, чем мог, там – заменить на крыше железо, требующее чуть ли не ежегодной покраски на что-нибудь более современное, типа гибкой черепицы. Окна-двери заменить. Но домик как был однокомнатной хибарой с верандой, так ею и остался. А вот у соседа напротив типовой «дачный домик» превратился в бревенчатого монстра, занимавшего чуть ли не весь участок. Тут, скорее всего что-то похожее.
Всего в деревне я насчитал около семидесяти разнокалиберных хижин. Точнее не посчитать.
С западной части деревни, и как бы чуть отдельно от нее, еще два десятка хижин-середнячков, одна такая-же по размеру, но из досок, и большой, длинный дом, метров десять длиной и три шириной. У меня почему-то проскользнула ассоциация с казармой.
Если не считать десятка разновозрастной малышни, что сновала туда-сюда, народу в деревне считай и не видно. Разок прошли группкой женщины, тащившие какие-то тюки на головах в сторону речки. Потом из одного домика-конуры вышли двое, по виду – отец с взрослым сыном. Отец нес два весла, сын собранную в охапку сеть, и две высокие плетеные корзины. Прошагали к одной из маленьких лодок, закинули внутрь ношу, стащили подальше от берега, запрыгнули по очереди и угребли на просторы лагуны.
И опять, помимо носящейся туда-сюда мелюзги – деревня как вымершая.
Кстати, обратил внимание, что пресловутые люди моря отличались и от воинов, и от людей земли. Понятно, воины, по крайней мере те, кого выдел, были здоровенные лоси, на пару голов меня выше, с развитой мускулатурой. Среди татух преобладали треугольные и квадратные спирали, а сами татуировки заходили и на лицо. Эдакие мексиканские бандосы из штатовских боевиков.
Люди моря были худощавее, что ль. И, отличались от людей земли более длинными конечностями. Хм, мелькнула мысль что каста земли больше похожа на земных негроидов, разве что не с такой темной кожей. А так-то, у многих: кучерявые волосы, большие губы, пропорции тела ближе к квадрату.
Рыбаки, если бы кожу побелее, и меньше азиатщины в чертах лиц, решил бы что чистые европеоиды. Ну да я не антрополог, хоть на службе и пичкали различиями в Тихоокеанских племенах.
Так же имели тату, но точно не на лице. Кстати, на плечах и руках заметил уже встречавшийся орнамент в виде волн. Но без «жабр». Видимо это – отличительная особенность ныряльщиков.
По правде говоря, я уже собирался отваливать – подходы к деревне определил, ее план в голове плюс-минус накидал, активность понятна. Ждать еще чего-то? Смысл? Соваться в саму деревню? Сомневаюсь, что «людоедские» братья напечатали ориентировки с моей мордочкой. Думаю максимум, что они сделали, это рассказали: «есть такой пацан в касте земли, метр с кепкой и худющий. Зовут так-то, за поимку – благодарность от командования в приказе и премия в размере одной… хм, жемчужинки». Всё. Но лишний раз мелькать там, где все друг друга должны с детства знать? Не-е-е… Без особой нужды точно не стоит.
И тут в до этого сонной деревеньке началась какая-то движуха.
Сначала, откуда-то с запада подлетело к берегу каное. Пятеро гребцов подгоняя себя криками херачили гребками как на олимпийской дистанции. Когда лодка ткнулась носом в песок, один рыбак выскочил из нее, и что-то крича на ходу, я не разобрал из-за дальности, спотыкаясь бросился к отдельно стоящим хижинам.
Почти сразу, из длинной хижины-«казармы» высыпал десяток воинов. Ну точно, я же говорю, чем-то родным повеяло от нее! Окружили рыбака, коллективно загалдели. Почти тут же из отдельных хижин появилось еще четверо, среди них я разглядел и Ману.
Ману прикрикнул, гвалт тут же прекратился. Похоже дядя кучерявенького Кая начал расспрашивать рыбака, но тут из дощатого домика нарисовался еще один персонаж.
Даже на фоне крупных вояк это смотрелся настоящим гигантом – здоровый, уже немолодой, весь покрытый тату так, что издалека казался более темнокожим, чем был на самом деле. Ожерелье на шее красовалось ушами не меньше, чем от взвода бедолаг, которым не повезло, да еще среди ушей белело нечто, очень похожее на клыки. Откуда только он их здесь взял?
При виде нового лица все тут же «застроились» - разве что по стойке смирно не вытянулись, но стали «есть глазами начальство» просто на зависть любым армиям покинутого мной мира.
Состоялся короткий допрос, в ходе которого рыбак несколько раз указывал куда-то на запад. Дальнейшее, я расшифровал по лицам примерно так:
Главный военный, обращаясь к Ману: «Херня какая-то, но проверить надо»
Ману, пожимая плечами: «Раз надо, так давай я метнусь с парнями?»
Главный: «Ну ок, давай. Только повнимательнее там»
Ману: «Обижаешь, старшой, не ребенок».
После чего весь десяток военных повинуясь окрику Ману метнулись сначала в казарму, вооружились копьями, луками и дубинками, затем схватили лежащую за казармой пирогу – значительно крупнее тех, что я раньше видел, с высокими мордами то ли крокодилов, то ли еще каких страшилищ на носу и корме, и рысью умчались к лагуне. Ману, и пара из тех, кто не на «казарменном проживании» присоединились, и вскоре у деревни остались лишь самый главный, да еще один воин.
Они перекинулись парой слов, затем военный убежал, явно с поручением в деревню, а главный так и остался смотреть вслед уплывшей пироге, широко расставив ноги, и уперев руки в бока.
Интуиция просто заверещала, подсказывая, что упускать шанс чуть больше узнать об основном моем противнике ни в коем случае не стоит. И я, стараясь не светиться, перебегая от пальмы к кустам и от кустов к пальмам рванул следом.
Но проследить не получилось. И хоть пирога, явно рассчитанная человек на двадцать с десятком гребцов, шла ходко, но я поначалу почти не отставал, держа их взглядом. Но вдруг…
– Ты заставляешь себя ждать!
С разбега я налетел на стоящего на пути аборигена.
Да откуда он взялся?!! Я что, пацан, чтоб засмотревшись на сопровождаемую цель совершенно не смотреть куда бегу? Еще секунду назад на моем пути совершенно точно никого не было!
Впечатление – словно с разбега влетел в скалу. Отскочил, рефлекторно мотая головой. Это еще кто? И – обомлел. Страх липкими пальцами прошёлся по спине, причем я был уверен, это не Хеху, это я, человек столько раз в своей прошлой жизни прощавшийся с ней, что казалось меня теперь не испугать ничем. И чуть было жиденько не обделался словно первогодок, впервые нырнувший в закрытый объем.
Передо мной стоял шаман. Точно такой, каким его видел в видениях Хеху – старый, сушёный дед, весь седой – что косматая, нечёсаная шевелюра, что такая же борода. Загорелый, до состояния «черной корочки» и весь-весь покрытый татушками. Разными – и волновыми, и квадратными спиральками, и еще черте чем. На шее – три нитки ожерелья из ракушек, причем многие из них вырезаны в форме маленьких черепов. На руках – веревочные браслеты на тонких предплечьях, под которые засунуты птичьи перья. А кроме этого – лишь «мужские стринги» на аборигенский манер – сзади веревочка, спереди нечто, больше напоминающее «написник».
И с посохом в рост человека, на вершине которого тускло отсвечивал набалдашник черного обсидиана, выточенный тоже в форме человеческой черепушки.
И я, со всего маху налетев на такую вот старую развалину, казалось, даже не пошатнул его, сам же отлетел как щепка.
– Простите? – только и нашел что выговорить я, мигом забывший и про Ману, и про пирогу с воинами. И даже куда бежал забыл. Ноги словно приросли к земле.
Да что за напасть то!
– Я ждал тебя!
– К-кого? – почему-то стал заикаться я
– Тебя.
Блин, дед, говори толком! А еще он словно принюхивался.
– Я… тут… г-гуляю… – зачем-то добавил я.
Самое противное – сам же отлично понимаю, что несу чушь!
– Нет времени гулять. Займись делом!
– К-каким?
– Тем, для которого был рожден. Тем, ради которого тебя призвали в мир!
Ноги словно из зажимов освободили. И в теле такая легкость образовалась, что я как наскипидаренный рванул куда подальше с побережья.
Enot17 (Игорь)
Enot17 (Игорь)
летающий енот
- Регистрация
- 19 Сен 2014
- Сообщения
- 821
- Оценок
- 1.430
- Баллы
- 936
- Возраст
- 53
Enot17 (Игорь)
Enot17 (Игорь)
летающий енот
- Регистрация
- 19 Сен 2014
- Сообщения
- 821
- Оценок
- 1.430
- Баллы
- 936
- Возраст
- 53
Если только чуть-чутьА может продочки людям?
Глава 9 Руйха
Ты слышал, демон? Говорящий с духами прямо указал, чтоб я вернулся к своему родовому занятию, к земледелию! Не смей ему перечить!
Хеху надрывался в голове, словно занудная теща, выклёвывающая мозг: «возьмись за ум!» И ведь не избавишься! Достался, так сказать в нагрузку.
И всё-таки, что же имел в виду, это вяленый старый сморчок? Где-то подспудно засела мысль, что это не похоже на то, как нас ловили взрослые: «ну-ка брысь в школу! А то отцу всё расскажу», когда мы с пацанами прогуливали уроки в детстве.
– Слышь, пацан. А как думаешь, что он имел в виду, когда говорил про «призвали в мир»?
Какой ты тугодум, демон! Любой приходит в этот мир за чем-то, так заведено.
– Кем?
Богами.
– Блин… Ну и скажи мне, для чего ты в этот мир пришёл?
Как зачем? Растить урожай, помогать отцу и маме, когда их не станет – старшему брату…
– Просто офигеть! Высший смысл!
Ну а зачем ты пришел в мир, демон?
Твою ж мать… Знаешь, шиза, меня не готовили в великие философы, рассуждать о смыслах мироздания. Вот проникнуть в охраняемую акваторию, и устроить большой «бум» - это пожалуйста. Вот для этого я и родился… наверно. И вообще! Я был простой боевой пёс, и цель моя – рвать горло тем, на кого укажут… Чтоб потом, когда выйду в тираж, если уж повезло дожить, получить свою законную миску с сахарной косточкой и теплую конуру. А уж эти ваши тонкие материи оставьте высоколобым умникам.
– Короче, боец, не забивай мне мозг всякой хнёй. Моя задача – выжить, причем сделать это как можно комфортнее. И ты мне в этом поможешь, ибо должен быть кровно заинтересован. Всё, брифинг окончили, работаем по ранее выработанному плану.
План предусматривал в краткосрочной перспективе добычу бананов, и, если получиться соорудить из чего-нибудь гарпун – рыбы. Надо делать запасы, ибо не исключена ситуевина, когда на сбор пропитания просто не будет времени.
На этот раз я нагрузился бананами от души – срезал длинную палку, и нанизал на нее несколько гроздей. Положу палку на плечо, чтоб ноша спереди и сзади сама себя уравновешивала и в путь…
Но любопытство всё равно подтолкнуло к лагуне.
Всё те же, всё там же. Молодежь резвилась в мелководном заливчике-аппендиксе. Те же шестеро. Кстати, я бы не сказал, что так уж и «резвятся» — это не похоже на обычное плескание обоеполой молодежи. Скорее, что-то типа мини соревнований. Сегодня я застал проныры в длину: ребята сгрудились в воде на глубине по грудь, здесь это была максимальная, и по очереди проныривали вдоль берега.
Первым нырял кучерявый Кай. Хм, а довольно далеко он умудряется пронырнуть! Метров пятьдесят, если меня глазомер не подводит. И это без ласт!
Вынырнув, Кай оставался на месте, и ждал остальных, являясь для них как бы репером. Рубежом, к которому надо стремиться.
Следующий за ним, как правило это была Айхе, красавице обычно не хватало буквально двух-трех метров. Блин, ну что же ты! Потерпеть немного не можешь? Вынырнув, она не оставалась на месте, а доходила до лидера и уже вдвоем они ждали следующего. Так, постепенно группа собиралась, и всё повторялось, только уже в обратную сторону.
Другие пацаны шли вполне компактной группой, отставая от Кая кто на пять, кто на шесть метров, и только вторая девушка не дотягивала до рекорда почти десятку. Похоже это задевало ее за живое, я видел, что черные брови ныряльщицы насупливались от попытки к попытке всё сильнее и сильнее.
Наконец, во время очередного нырка, несомненный лидер ребят видимо решил добить ее. Дождавший, когда та уйдет под воду в очередной попытке, он что-то сказал друзьям… и они, не торопясь начали пятиться назад!
В итоге, когда незнакомая мне девушка вынырнула … до группы ее сверстников было уже метров пятнадцать. Довольно большие, особенно по сравнению с женщинами касты земли глаза ныряльщицы распахнулись в изумлении. Скорее всего, она рассчитывала на этот раз уж точно подплыть поближе, а тут такое!
Минутная немая сцена… но тут не выдержала Айхе – она, конечно, сдерживалась как могла, прятала глаза, отворачивалась, но всё же прыснула. А потом уже и рассмеялась во всю. Ее смех, словно звон серебряного колокольчика разнесся над водной гладью. Следом не выдержали остальные.
– Что? – нахмурилась девушка. – Что вы веселитесь то? Я ж завалю испытания. Это, по-вашему, так весело?
– Ладно, Руйха, не переживай, – крикнул один из пацанов. Кажется, это он в прошлый раз был с лодкой. – Мы просто отошли, когда ты ныряла.
– Зачем? – теперь ее брови взлетели вверх.
– Это … просто шутка… – развел руками парень.
– Шутка? Вам шутка?!
– Не расстраивайся, Руйха, мы ж пошутили, – крикнул утирающий веселые слезы Кай, – улыбнись, ты слишком серьёзная сегодня.
– Да вы… – надулась Руйха, – просто дураки! Всё! Я замерзла! Кто греться на берег?
Тот же пацан вроде дернулся, но Кай опередил его:
– Погоди. Давай еще пару-тройку раз, да надо собираться, со мной отец сегодня хотел поговорить, а он скоро вернётся.
– Я на самом деле что-то устала, – уже более спокойно проговорила девушка. – Вы тренируйтесь, а я отдохну.
И побрела к берегу.
Надо пользоваться моментом! Я даже не раздумывал, а тенью скользнул по зарослям в ту точку берега, куда направлялась юная ныряльщица. Благо шла она, что называется «повесив нос», то есть уставившись себе под ноги.
Хуже всего, если она, дойдя до пляжа тут же рухнет на него, прям у уреза воды… В принципе, за ней ни кто не следит, внимание ее друзей вновь захватило соревнование, но от кустов до воды тут было метров десять, не меньше…
Придумывать ничего не пришлось. Выйдя на берег, она всё также понуро, не поднимая головы пересекла половину пляжа, секунду постояла, уткнувшись взглядом в песок, вздохнула… и повернулась лицом к друзьям.
Я тут же выскользнул из зарослей. Пятка к носку, даже не дыша, чтоб теплый выдох не коснулся её мокрой кожи и раньше времени меня не выдал, на полусогнутых, прикрываясь ее телом от ненужных потенциальных зрителей я скользнул за спину к девушке.
Миг на оценку обстановки – у ныряльщиков как раз пошел третий по счету, всё внимание ребят на нём.
А затем мои руки, словно щупальца осьминога обвили жертву: левую ладонь на рот, правую с ножом к горлу.
– Ти-и-ихо-о… – позволил я себе выдохнуть прямо ей прямо в ухо. – Крикнешь или дернешься – умрешь.
Отставленным большим пальцем я давил на трахею. Заодно контролировал нажатие лезвия – эти каменные ножи, особенно когда новые, острее бритвы. Ненароком перехвачу ей горлышко, а мне не труп нужен, а информация.
Жертва вздрогнула, и застыла, словно превратившись в камень - все ее мышцы непроизвольно напряглись от страха и неожиданности.
– Медленно, шаг назад, – прошипел тем же еле слышным шёпотом.
Вопрос даже не в том, чтоб не услышали. До ребят более сотни метров, а тут еще и джунгли шумят, вода на берег накатывается. Вопрос в психологии. Такой вот безликий, еле слышный шепот бьет по нервам сильнее, чем если бы я вылетел на нее с гигантским мачете и воплем «банзай!»
Увлекая оцепеневшую ныряльщицу за собой, медленно, шаг за шагом скрылся в зарослях. Опять же, резкое движение кто-нибудь мог бы и ухватить периферийным зрением, а так, даже случайно оглянувшись на нее, вряд ли заметят еще две руки. И выражение лица подруги.
Девушка шагала словно робот, напряженная, прямая как палка. Похоже тоже не дышала при этом, только она – от страха.
– Как тебя зовут? Из какой ты касты? Что вы здесь делаете? Кто с тобой еще ?
Голос тихий, ровный, максимально безэмоциональный. Ладонь ото ее рта я отнял, кричать не будет. Те, кто кричат в такой ситуации, и ведут себя иначе. Эта же в ступоре.
– Будешь говорить, будешь жить. Будешь молчать…
«Не играй со мной в молчанку!» Пусть хохмят и упражняются в словоблудии картонные кинозлодеи. Могут еще картинную затрещину допрашиваемому отвешивать. А я тут не публику играю, я работаю.
– Я … Руйха.
Молодец, девочка. Я это и так знаю, но ты должна для начала просто говорить. О чем угодно. Нужно разрушить барьер молчания, а для этого годятся самые простые и вроде не серьезные вопросы.
– Я дочь касты бездны… – спустя полминуты добавила она.
Я молчал. Вопросы заданы, надо только ждать. А молчание неизвестного «злодея» и его видимое бездействие нагоняет страха больше, чем выпучивание глаз и брызганье слюной.
– Мы … с друзьями… здесь … тренируемся. У нас скоро испытания, вот мы и … хотим получше подготовиться… – еще пауза. Девочке страшно, а звук ее собственного голоса действует хоть чуть-чуть успокаивающе. К тому же всегда есть надежда, что пока ты говоришь – с тобой ничего не сделают. Иногда «языка» сложнее заткнуть потом, чем вначале разговорить.
– Здесь хорошее место, здесь мелко и… И никто не видит наших занятий… Это Кай придумал, он сказал, что нам надо готовиться, но лучше так, чтоб нас не видели. Ну… чтоб не смеялись… вроде. А здесь обычно никого… – снова пауза. Руйха сглотнула, и попыталась повернуть голову, – А… что вы со мной сделаете?
Стоп. Мы тут не в вопрос-ответ играем. Левой рукой за подбородок вернул ее голову в прежнее положение.
– Где живёт каста бездны? – не повышая интонации.
Вот так. И никаких вам «вопросы здесь задаю я!» Не надо рвать голосовые связки. Надо задавать свои вопросы, и не отвечать на вопросы жертвы. Делай, а не декларируй.
– Мы … мы живем там… на другой стороне лагуны… Там есть острова…
Ага, их я засек, когда рекогносцировку проводил. Вот как! Значит в деревне я не их жилье видел? Значит там свои «богатые буратино».
– Расскажи мне про испытания.
– Испытания? – в голосе появилось удивление.
Молчу. Вопрос задан.
– Они уже скоро… Вождь посоветуется с шаманом, и назначат день, но уже скоро. Иначе нам не успеть закончить школу до сезона штормов…
Как сразу много информации!
– На испытаниях будут отбирать тех, кто, пройдя обучение у старших касты бездны станет ныряльщиком… кто будет собирать жемчуг для племени. Это очень сложные испытания, даже дети других ныряльщиков не всегда его проходят… Поэтому… вот… мы и готовимся.
Оба-на! Хм…
– Я тебя сейчас отпущу, ты повернешься, и мы спокойно поговорим.
Убираю руки, делаю шаг назад.
Девушка несколько секунд продолжала стоять как вкопанная, будто не веря, что ее отпустили.
– Можешь повернуться.
С видом приговоренной, будто замороженная она развернулась всем телом. Взгляд поднимался так медленно, что у меня мелькнула мысль о заржавевших привода́х.
Секунду-другую она со страхом смотрела мне в лицо… К страху добавилось узнавание, а затем и удивление.
– Ты… Я… Я тебя знаю!
– Я тебя тоже знаю, - я усмехнулся.
Модель поведения пора ломать. Кивнул на лагуну:
– Вижу Каю уже лучше? Не жалуется на печёнку?
– Он всегда дальше всех нырял… – словно на автомате проговорила Руйха. – Погоди… ведь это… правда ты?
Промолчал.
– Ты тот земля… тот мальчик, из касты земли…
Молчу, как обесточенный компьютер.
– Ну тот… за голову… за которого…
– За голову которого Ситу обещал целую большую жемчужину? – усмехаюсь кончиками губ. – Да, это я. Расскажи мне о Ситу.
Теперь, когда ее страх обрел форму, тем более форму обычного пацана из презираемой касты она могла наделать глупостей. Поэтом тут же, без паузы я слегка приподнял копье.
– Видишь? Не добежишь даже до края леса, – я не угрожал. Я информировал. – Рассказывай.
Ты слышал, демон? Говорящий с духами прямо указал, чтоб я вернулся к своему родовому занятию, к земледелию! Не смей ему перечить!
Хеху надрывался в голове, словно занудная теща, выклёвывающая мозг: «возьмись за ум!» И ведь не избавишься! Достался, так сказать в нагрузку.
И всё-таки, что же имел в виду, это вяленый старый сморчок? Где-то подспудно засела мысль, что это не похоже на то, как нас ловили взрослые: «ну-ка брысь в школу! А то отцу всё расскажу», когда мы с пацанами прогуливали уроки в детстве.
– Слышь, пацан. А как думаешь, что он имел в виду, когда говорил про «призвали в мир»?
Какой ты тугодум, демон! Любой приходит в этот мир за чем-то, так заведено.
– Кем?
Богами.
– Блин… Ну и скажи мне, для чего ты в этот мир пришёл?
Как зачем? Растить урожай, помогать отцу и маме, когда их не станет – старшему брату…
– Просто офигеть! Высший смысл!
Ну а зачем ты пришел в мир, демон?
Твою ж мать… Знаешь, шиза, меня не готовили в великие философы, рассуждать о смыслах мироздания. Вот проникнуть в охраняемую акваторию, и устроить большой «бум» - это пожалуйста. Вот для этого я и родился… наверно. И вообще! Я был простой боевой пёс, и цель моя – рвать горло тем, на кого укажут… Чтоб потом, когда выйду в тираж, если уж повезло дожить, получить свою законную миску с сахарной косточкой и теплую конуру. А уж эти ваши тонкие материи оставьте высоколобым умникам.
– Короче, боец, не забивай мне мозг всякой хнёй. Моя задача – выжить, причем сделать это как можно комфортнее. И ты мне в этом поможешь, ибо должен быть кровно заинтересован. Всё, брифинг окончили, работаем по ранее выработанному плану.
План предусматривал в краткосрочной перспективе добычу бананов, и, если получиться соорудить из чего-нибудь гарпун – рыбы. Надо делать запасы, ибо не исключена ситуевина, когда на сбор пропитания просто не будет времени.
На этот раз я нагрузился бананами от души – срезал длинную палку, и нанизал на нее несколько гроздей. Положу палку на плечо, чтоб ноша спереди и сзади сама себя уравновешивала и в путь…
Но любопытство всё равно подтолкнуло к лагуне.
Всё те же, всё там же. Молодежь резвилась в мелководном заливчике-аппендиксе. Те же шестеро. Кстати, я бы не сказал, что так уж и «резвятся» — это не похоже на обычное плескание обоеполой молодежи. Скорее, что-то типа мини соревнований. Сегодня я застал проныры в длину: ребята сгрудились в воде на глубине по грудь, здесь это была максимальная, и по очереди проныривали вдоль берега.
Первым нырял кучерявый Кай. Хм, а довольно далеко он умудряется пронырнуть! Метров пятьдесят, если меня глазомер не подводит. И это без ласт!
Вынырнув, Кай оставался на месте, и ждал остальных, являясь для них как бы репером. Рубежом, к которому надо стремиться.
Следующий за ним, как правило это была Айхе, красавице обычно не хватало буквально двух-трех метров. Блин, ну что же ты! Потерпеть немного не можешь? Вынырнув, она не оставалась на месте, а доходила до лидера и уже вдвоем они ждали следующего. Так, постепенно группа собиралась, и всё повторялось, только уже в обратную сторону.
Другие пацаны шли вполне компактной группой, отставая от Кая кто на пять, кто на шесть метров, и только вторая девушка не дотягивала до рекорда почти десятку. Похоже это задевало ее за живое, я видел, что черные брови ныряльщицы насупливались от попытки к попытке всё сильнее и сильнее.
Наконец, во время очередного нырка, несомненный лидер ребят видимо решил добить ее. Дождавший, когда та уйдет под воду в очередной попытке, он что-то сказал друзьям… и они, не торопясь начали пятиться назад!
В итоге, когда незнакомая мне девушка вынырнула … до группы ее сверстников было уже метров пятнадцать. Довольно большие, особенно по сравнению с женщинами касты земли глаза ныряльщицы распахнулись в изумлении. Скорее всего, она рассчитывала на этот раз уж точно подплыть поближе, а тут такое!
Минутная немая сцена… но тут не выдержала Айхе – она, конечно, сдерживалась как могла, прятала глаза, отворачивалась, но всё же прыснула. А потом уже и рассмеялась во всю. Ее смех, словно звон серебряного колокольчика разнесся над водной гладью. Следом не выдержали остальные.
– Что? – нахмурилась девушка. – Что вы веселитесь то? Я ж завалю испытания. Это, по-вашему, так весело?
– Ладно, Руйха, не переживай, – крикнул один из пацанов. Кажется, это он в прошлый раз был с лодкой. – Мы просто отошли, когда ты ныряла.
– Зачем? – теперь ее брови взлетели вверх.
– Это … просто шутка… – развел руками парень.
– Шутка? Вам шутка?!
– Не расстраивайся, Руйха, мы ж пошутили, – крикнул утирающий веселые слезы Кай, – улыбнись, ты слишком серьёзная сегодня.
– Да вы… – надулась Руйха, – просто дураки! Всё! Я замерзла! Кто греться на берег?
Тот же пацан вроде дернулся, но Кай опередил его:
– Погоди. Давай еще пару-тройку раз, да надо собираться, со мной отец сегодня хотел поговорить, а он скоро вернётся.
– Я на самом деле что-то устала, – уже более спокойно проговорила девушка. – Вы тренируйтесь, а я отдохну.
И побрела к берегу.
Надо пользоваться моментом! Я даже не раздумывал, а тенью скользнул по зарослям в ту точку берега, куда направлялась юная ныряльщица. Благо шла она, что называется «повесив нос», то есть уставившись себе под ноги.
Хуже всего, если она, дойдя до пляжа тут же рухнет на него, прям у уреза воды… В принципе, за ней ни кто не следит, внимание ее друзей вновь захватило соревнование, но от кустов до воды тут было метров десять, не меньше…
Придумывать ничего не пришлось. Выйдя на берег, она всё также понуро, не поднимая головы пересекла половину пляжа, секунду постояла, уткнувшись взглядом в песок, вздохнула… и повернулась лицом к друзьям.
Я тут же выскользнул из зарослей. Пятка к носку, даже не дыша, чтоб теплый выдох не коснулся её мокрой кожи и раньше времени меня не выдал, на полусогнутых, прикрываясь ее телом от ненужных потенциальных зрителей я скользнул за спину к девушке.
Миг на оценку обстановки – у ныряльщиков как раз пошел третий по счету, всё внимание ребят на нём.
А затем мои руки, словно щупальца осьминога обвили жертву: левую ладонь на рот, правую с ножом к горлу.
– Ти-и-ихо-о… – позволил я себе выдохнуть прямо ей прямо в ухо. – Крикнешь или дернешься – умрешь.
Отставленным большим пальцем я давил на трахею. Заодно контролировал нажатие лезвия – эти каменные ножи, особенно когда новые, острее бритвы. Ненароком перехвачу ей горлышко, а мне не труп нужен, а информация.
Жертва вздрогнула, и застыла, словно превратившись в камень - все ее мышцы непроизвольно напряглись от страха и неожиданности.
– Медленно, шаг назад, – прошипел тем же еле слышным шёпотом.
Вопрос даже не в том, чтоб не услышали. До ребят более сотни метров, а тут еще и джунгли шумят, вода на берег накатывается. Вопрос в психологии. Такой вот безликий, еле слышный шепот бьет по нервам сильнее, чем если бы я вылетел на нее с гигантским мачете и воплем «банзай!»
Увлекая оцепеневшую ныряльщицу за собой, медленно, шаг за шагом скрылся в зарослях. Опять же, резкое движение кто-нибудь мог бы и ухватить периферийным зрением, а так, даже случайно оглянувшись на нее, вряд ли заметят еще две руки. И выражение лица подруги.
Девушка шагала словно робот, напряженная, прямая как палка. Похоже тоже не дышала при этом, только она – от страха.
– Как тебя зовут? Из какой ты касты? Что вы здесь делаете? Кто с тобой еще ?
Голос тихий, ровный, максимально безэмоциональный. Ладонь ото ее рта я отнял, кричать не будет. Те, кто кричат в такой ситуации, и ведут себя иначе. Эта же в ступоре.
– Будешь говорить, будешь жить. Будешь молчать…
«Не играй со мной в молчанку!» Пусть хохмят и упражняются в словоблудии картонные кинозлодеи. Могут еще картинную затрещину допрашиваемому отвешивать. А я тут не публику играю, я работаю.
– Я … Руйха.
Молодец, девочка. Я это и так знаю, но ты должна для начала просто говорить. О чем угодно. Нужно разрушить барьер молчания, а для этого годятся самые простые и вроде не серьезные вопросы.
– Я дочь касты бездны… – спустя полминуты добавила она.
Я молчал. Вопросы заданы, надо только ждать. А молчание неизвестного «злодея» и его видимое бездействие нагоняет страха больше, чем выпучивание глаз и брызганье слюной.
– Мы … с друзьями… здесь … тренируемся. У нас скоро испытания, вот мы и … хотим получше подготовиться… – еще пауза. Девочке страшно, а звук ее собственного голоса действует хоть чуть-чуть успокаивающе. К тому же всегда есть надежда, что пока ты говоришь – с тобой ничего не сделают. Иногда «языка» сложнее заткнуть потом, чем вначале разговорить.
– Здесь хорошее место, здесь мелко и… И никто не видит наших занятий… Это Кай придумал, он сказал, что нам надо готовиться, но лучше так, чтоб нас не видели. Ну… чтоб не смеялись… вроде. А здесь обычно никого… – снова пауза. Руйха сглотнула, и попыталась повернуть голову, – А… что вы со мной сделаете?
Стоп. Мы тут не в вопрос-ответ играем. Левой рукой за подбородок вернул ее голову в прежнее положение.
– Где живёт каста бездны? – не повышая интонации.
Вот так. И никаких вам «вопросы здесь задаю я!» Не надо рвать голосовые связки. Надо задавать свои вопросы, и не отвечать на вопросы жертвы. Делай, а не декларируй.
– Мы … мы живем там… на другой стороне лагуны… Там есть острова…
Ага, их я засек, когда рекогносцировку проводил. Вот как! Значит в деревне я не их жилье видел? Значит там свои «богатые буратино».
– Расскажи мне про испытания.
– Испытания? – в голосе появилось удивление.
Молчу. Вопрос задан.
– Они уже скоро… Вождь посоветуется с шаманом, и назначат день, но уже скоро. Иначе нам не успеть закончить школу до сезона штормов…
Как сразу много информации!
– На испытаниях будут отбирать тех, кто, пройдя обучение у старших касты бездны станет ныряльщиком… кто будет собирать жемчуг для племени. Это очень сложные испытания, даже дети других ныряльщиков не всегда его проходят… Поэтому… вот… мы и готовимся.
Оба-на! Хм…
– Я тебя сейчас отпущу, ты повернешься, и мы спокойно поговорим.
Убираю руки, делаю шаг назад.
Девушка несколько секунд продолжала стоять как вкопанная, будто не веря, что ее отпустили.
– Можешь повернуться.
С видом приговоренной, будто замороженная она развернулась всем телом. Взгляд поднимался так медленно, что у меня мелькнула мысль о заржавевших привода́х.
Секунду-другую она со страхом смотрела мне в лицо… К страху добавилось узнавание, а затем и удивление.
– Ты… Я… Я тебя знаю!
– Я тебя тоже знаю, - я усмехнулся.
Модель поведения пора ломать. Кивнул на лагуну:
– Вижу Каю уже лучше? Не жалуется на печёнку?
– Он всегда дальше всех нырял… – словно на автомате проговорила Руйха. – Погоди… ведь это… правда ты?
Промолчал.
– Ты тот земля… тот мальчик, из касты земли…
Молчу, как обесточенный компьютер.
– Ну тот… за голову… за которого…
– За голову которого Ситу обещал целую большую жемчужину? – усмехаюсь кончиками губ. – Да, это я. Расскажи мне о Ситу.
Теперь, когда ее страх обрел форму, тем более форму обычного пацана из презираемой касты она могла наделать глупостей. Поэтом тут же, без паузы я слегка приподнял копье.
– Видишь? Не добежишь даже до края леса, – я не угрожал. Я информировал. – Рассказывай.
Enot17 (Игорь)
Enot17 (Игорь)
летающий енот
- Регистрация
- 19 Сен 2014
- Сообщения
- 821
- Оценок
- 1.430
- Баллы
- 936
- Возраст
- 53
Главу слегка переделал. Кусок переехал в предыдущую.
Вот:
Вот:
Глава 9 Руйха
Отставленным большим пальцем я давил на трахею. Заодно контролировал нажатие лезвия: эти каменные ножи, особенно когда новые, острее бритвы. Ненароком перехвачу ей горлышко, а мне не труп нужен, а информация.
Жертва вздрогнула, и застыла, словно превратившись в камень - все ее мышцы непроизвольно напряглись от страха и неожиданности.
– Медленно иди назад, – прошипел тем же еле слышным шёпотом.
Вопрос даже не в том, чтоб не услышали. До ребят более сотни метров, а тут еще и джунгли шумят, вода на берег накатывается. Вопрос в психологии. Такой вот безликий, еле слышный шепот бьет по нервам сильнее, чем если бы я вылетел на нее с гигантским мачете и воплем «банзай!»
Увлекая оцепеневшую ныряльщицу за собой, медленно, шаг за шагом двинулся в заросли. Так уж устроен человеческий глаз – резкое движение в области периферийного зрения обязательно достучится до сознания. А вот так: не меняя позы, неторопливо… да если кто-то на нее случайно и обернется, вряд ли что заподозрят – ну стоит себе подруга на бережке и стоит. А то, что присутствует еще пара рук, и лицо у нее как маска застывшая – это в сознании не отразиться.
Девушка шагала словно робот: прямая как палка и напряженная. И, кажется, даже не дышала при этом. От страха.
Наконец мы пропятились достаточно далеко от опушки, можно и «поговорить».
– Как тебя зовут? – Голос тихий, ровный, максимально безэмоциональный. – Из какой ты касты? Что вы здесь делаете? Кто с тобой еще?
Ладонь ото ее рта я отнял. Кричать она не будет, те, кто кричат в подобной ситуации, и ведут себя иначе. Эта же сейчас в ступоре.
– Будешь говорить, будешь жить. Будешь молчать…
«Не играй со мной в молчанку!» Пусть хохмят и упражняются в словоблудии дурацкие кинозлодеи. Могут еще картинную затрещину допрашиваемому отвешивать. А я тут не публику играю, я работаю.
– Я … Руйха, – на грани слышимости выдавила девушка.
Молодец, девочка. Я это и так знаю, но ты должна для начала просто говорить. О чем угодно. Нужно разрушить барьер молчания, а для этого годятся самые простые и вроде не серьезные вопросы.
– Я дочь касты бездны… – спустя полминуты добавила она.
Я молчал. Вопросы заданы, надо только ждать. А молчание неизвестного «злодея» и его видимое бездействие нагоняет страха больше, чем выпучивание глаз и брызганье слюной.
– Мы … с друзьями… здесь … тренируемся. У нас скоро испытания, вот мы и … хотим получше подготовиться… – еще пауза. Девочке страшно, а звук ее собственного голоса действует хоть чуть-чуть успокаивающе. К тому же всегда есть надежда, что пока ты говоришь – с тобой ничего не сделают. Иногда «языка» сложнее заткнуть потом, чем вначале разговорить.
– Здесь хорошее место, здесь мелко и… И никто не видит наших занятий… Это Кай придумал, он сказал, что нам надо готовиться, но лучше так, чтоб нас не видели. Ну… чтоб не смеялись… вроде. А здесь обычно никого… – снова пауза. Руйха сглотнула, и попыталась повернуть голову, – А… что вы со мной сделаете?
Стоп. Мы тут не в вопрос-ответ играем. Левой рукой за подбородок вернул ее голову в прежнее положение. Никакой грубости, пощечин и так далее. Просто – смотри вперед и отвечай на вопросы.
– Где живёт каста бездны? – не повышая интонации.
Вот так. И никаких: «вопросы здесь задаю я!» Не надо рвать голосовые связки. Надо задавать свои вопросы, и не отвечать на вопросы жертвы. Делай, а не декларируй.
– Мы … мы живем там… на другой стороне лагуны… Там есть острова…
Ага, их я засек, когда рекогносцировку проводил. Вот как! Значит в деревне я не их жилье видел? Значит там свои «богатые буратино».
– Расскажи мне про испытания.
– Испытания? – в голосе появилось удивление.
Молчу. Вопрос задан. Жду.
– Они уже скоро… Вождь посоветуется с шаманом, и назначат день. Но уже скоро, иначе нам не успеть закончить школу до сезона штормов…
Как сразу много информации!
– На испытаниях будут отбирать тех, кого потом будут учить быть ныряльщиком… Старшие … учить будут… Это очень сложные испытания, даже дети других ныряльщиков не всегда его проходят… Поэтому… вот… мы и готовимся.
– Чем занимаются ныряльщики?
– Они… собирают жемчуг. Это очень трудно, но и очень важно для племени…
– А те, кто не пройдет?
– Они… – голос Руйхи дрогнул, она сглотнула. Видимо другая, более сильная эмоция пересилила страх, – они не будут людьми бездны.
Ага. Вот и рычажок!
– Я тебя сейчас отпущу, ты повернешься, и мы спокойно поговорим.
Убираю руки, делаю шаг назад.
Девушка несколько секунд продолжала стоять как вкопанная, будто не веря, что ее отпустили.
– Можешь повернуться.
Будто замороженная она развернулась всем телом. Взгляд поднимался так медленно, что у меня мелькнула мысль о заржавевших привода́х.
Секунду-другую она со страхом смотрела мне в лицо… К страху добавилось узнавание, а затем и удивление.
– Ты… Я… Я тебя знаю!
– Я тебя тоже знаю, - я усмехнулся.
Модель поведения пора ломать. Кивнул на лагуну:
– Вижу Каю уже лучше? Не жалуется на печёнку?
– Он всегда дальше всех нырял… – словно на автомате проговорила Руйха. – Погоди… ведь это… правда ты?
Промолчал.
– Ты тот зем… тот мальчик, из касты земли…
Молчу, как обесточенный компьютер. Жду ее реплики.
– Ну тот… за голову… за которого…
– За голову которого Ситу обещал большую жемчужину? – усмехаюсь кончиками губ. – Да, это я.
Теперь, когда ее страх обрел форму, тем более форму обычного пацана из презираемой касты она могла наделать глупостей. Поэтом тут же, без паузы я слегка приподнял копье, демонстрируя пленнице наконечник.
– Видишь? Не добежишь даже до края леса, – я не угрожал. Я информировал. – Рассказывай.
– Что?
– Присесть не хочешь? – изобразил заботу. Вот так: привыкла к одному обращению, теперь чутка доброты подкину, – Говорят в ногах правды нет.
– Я… я правду говорю, – затрясла головой Руйха.
От ты ж блин! Следить за языком надо! А то я с современными поговорками такого тут наворочу!
– Присаживайся, – кивнул вниз, – стоять столбом ноги устанут.
Как послушный солдатик она тут же уселась прям на землю, взглянула на меня снизу-вверх с обреченным видом.
Я опустился на корень рядом, чуть сбоку, улыбнулся уголками рта. Да! И взгляд не забыть сделать потеплее.
– А ты красивая… Не то, что эта коза Айка. У тебя красота другая. Настоящая.
Вру конечно, но какая девушка устоит? Кстати! … Блин, она же не знает кто такая «коза»!
Но большущие глаза чуть дрогнули. Заметив куда направлен мой взгляд она слегка зарделась, прикрыла грудь рукой.
– Почему вы ныряете… – блин, как? «Без лифчиков»? «Топлес»?
Но девушка поняла, несмело, еле заметно пожала плечиком.
– А как еще? Не в платье же?
Точно! Черт, мог бы и сам догадаться. Но… если есть набедренные повязки, почему э-э-э… насисечные не придумали? … Так, о чём я вообще? Скат, соберись, хорош о сиськах думать!
– Расскажи мне о Ситу.
– Что … рассказать? – глазенки опять округлились.
– Всё что знаешь… Да не бойся ты так, я не причиню тебе зла. Разумеется, если ответишь на мои вопросы.
В общем, Ситу тоже не был потомственным ныряльщиком. Лет пятнадцать назад, может больше, может чуть меньше он, человек касты воды пришел на испытания. И стал на них первым. Потом из всего «выпуска» он самым первым стал «настоящим членом касты» - принес жемчужину. А пять лет назад, когда старый Тайпен решил, что не может ни нырять, ни руководить, всеобщим собранием касты его избрали новым «отцом бездны».
Кстати, сами ныряльщики Ситу чуть ли не боготворили. Мало того, что он был удачливым ныряльщиком, не брезговавшим самостоятельно ходить на глубину.
– Он еще и заботливый, – в голосе Руйхи сквозило уважение, – как настоящий отец. Всегда поможет. Когда отец сильно заболел, он не только разрешил ему долго не ходить в море, но и привез продуктов, каких-то трав от шамана…
Хм… Похоже мой оппонент имеет отличную репутацию у местных. Взять и завалить его будет неправильно. Проблему это не снимет, а лишь усугубит…. Впрочем, это если будут знать, что я причина его смерти.
– Хорошо. А разве Ситу не из касты воинов?
– Почему? … А-а-а! Ты наверно решил, что раз его брат – Ману, то и Ситу…
Умная девочка, мгновенно сообразила.
– Не. Ману тоже из семьи рыбаков. Он младший брат Ситу, и ходят слухи, что слушает брата больше, чем главу своей касты – «отца войны». Говорят, именно Ситу посоветовал Ману выбрать такой путь. Впрочем, мама говорила, что Ману и в детстве славился силой и свирепостью в драках. Он легко прошел испытание в касту воинов.
Ага, значит и туда есть испытание. Понятно.
– А в касту людей моря и людей земли есть испытания?
Руйха посмотрела на меня с удивлением
– Кто будет стремиться попасть к землякам… Ой, прости… – она аж голову в плечи втянул.
– Не переживай, – я успокаивающе махнул свободной от копья рукой, – я не обижаюсь. А к рыбакам?
– Зачем? Если ты родился рыбаком, и не смог или не захотел пройти испытание, хоть к людям бездны, хоть к людям войны, то ты так и будешь рыбаком.
– Понятно… Скажи Руйха, – я взглянул ей прямо в глаза, – всё-таки, что будет с теми из вашей касты, кто не сможет пройти испытание? Что с ними будет?
Девушка тут же осунулась лицом и закусила губу.
– Если ты взрослый… И не ныряешь за жемчугом… – в уголках ее глаз появилась влага, – Ты не можешь быть в касте. Не можешь жить в водяной деревне…
– И что же ты будешь делать?
Она судорожно сглотнула и несколько секунд молча смотрела в одну точку.
– Отец говорит, – наконец начала она, мертвенным голосом, – что я всегда смогу выйти замуж за человека моря. Меня охотно возьмут замуж… Тогда… я стану… одним из людей моря, но… – она натурально всхлипнула. – Я больше не буду принадлежать к касте людей бездны.
Крупная слеза прокатилась по ее щеке.
Я вздохнул, отложил копье и подсел к ней вплотную. Обнял за плечи.
– Ну-ну-ну… что-ты, – словно расстроенному ребенку сказал. – У тебя всё получится. Я видел, ты упорная, ты не сдаёшься.
– Всё равно… Я… Я… У меня ничего не получается!!! – она ткнулась лицом мне в грудь и зашлась в рыданиях.
Вот так! Только что боялась до усрачки, а теперь рыдает у меня на груди! Эх, женщины, как же вами легко манипулировать.
– Послушай меня, – я мягко взял ее за подбородок и повернул лицо к себе, – ты хорошо ныряешь, но есть несколько моментов. – Поднял указательный палец. – Во-первых, ты сильно волнуешься. Успокойся, расслабься. Ты не должна плыть так, словно за тобой гонится акула. Чем сильнее ты злишься, волнуешься, вообще, чем сильнее ты отдаешься чувствам, тем меньше ты будешь находиться под водой.
В ее глазах мелькнуло непонимание, смешанное с недоверием. А я разогнул второй палец:
– А, во-вторых, ты сильно напрягаешь шею. Когда ты выныриваешь, она у тебя красная, словно рак вареный. Расслабь ее, – правой рукой, которой до этого обнимал за плечи, я потрепал ее за шею. – Вот эти мышцы. Расслабь их. А знаешь, почему ты напрягаешь шею?
Девушка всё еще с непониманием в глазах помотала головой
– Потому что ты пытаешься смотреть вперед, – я вновь улыбнулся ей, как ребенку, которому взрослый объясняет прописные истины. Впрочем, для Ската она и была ребенком. – Не смотри вперед, когда плывешь, опусти голову. Просто повесь ее, словно тряпичную.
– Да откуда тебе… – начала она, осеклась.
И так широкие глаза ее стали еще больше. Эй! А создатели всяческих анимешек были не так уж и неправы!
Тогда я снова придержал ее за подбородок, и слегка коснулся своими губами ее.
Сначала она слегка дернулась, словно отстраняясь, но затем замерла в ступоре. Я поцеловал ее еще раз. Уже не слегка. Девушка оставалась словно каменная.
– Руйха! Ты где-е-е? – долетело с берега.
– Вставай, – я потянул ее вверх, встал сам. – Тебя уже потеряли. Иди к своим.
Развернул за плечи, слегка подтолкнул ладонью в попку. Крепкую такую ягодицу. Ух! … Да иди ж уже ты! У меня мозги совсем в другую сторону начинают работать. Я же не железный!
Руйха сделала несколько шагов к берегу, обернулась.
– Иди, – я подмигнул, – и попробуй что я тебе советовал.
– Руйха! – в голосе с берега послышалось беспокойство.
– Да иду я! – крикнула она в ответ уже нормальным, немного раздраженным голосом. А затем вновь обернулась ко мне.
– А знаешь, что сказал Ману про тебя?
– Что?
– Что в тебя вселился лесной дух. И что бы никто не вздумал ловить тебя самостоятельно, а увидев просто позвал воинов.
– Пойдешь звать?
Девушка на секунду зависал. А потом покачала головой!
– Нет, – сказала одними губами.
Я ответил ободряющей улыбкой.
На пляж возвращался в приподнятом настроении, пусть без рыбы, но с горой бананов. Насушу из них чипсов, тоже неплохой сухпай.
Зачем ты с ней так?
– Хеху? Давно не слышно было, – я усмехнулся. – Ты о ком?
О той девушке, из людей бездны.
– Не сочти за зануду, но она еще не из них. Станет, если пройдет испытание… Так что с ней не так?
Ты был не искренен с ней! Ты претворялся! А она … Она прекрасна как лесная фея
Мне послышались мечтательные нотки
– Да-а-а, парень. Девка – огонь! Я, если честно, еле сдержался. Хотя… – я мечтательно причмокнул, – Вторая всё ж пофигуристей будет.
Тогда почему ты сказал, что эта лучше?
Я вздохнул. Вот уж эти «дети природы»!
– Хеху, дружище. Я понимаю, что твой опыт с девушками ограничивается… Короче, очень ограничен. Но поверь мне, говорить женщине не то, что она хочет услышать, а правду это … Это путь в личный ад!
Ты и там был?
Буквально ахнул в моем сознании туземный паренек. А я почему-то вспомнил свой крайний брак.
– Был… – я криво ухмыльнулся. – Поверь, ничего хорошего.
Шиза в голове на некоторое время притихла. Но ненадолго.
Скажи, ты ведь хотел взять ее, эту девушку. Силой. И я чувствовал, что ты бы смог. Так почему не стал?
– Хотел… – проворчал я, – а ты нет что ль? Или как? «Для меня нет в мире женщин кроме Кири»? – подначил парня. – Думаю, любой нормальный мужик на моем месте думал бы о том же самом: как бы ее повалять прям там… По-всякому. – С некоторым трудом всё же выкинул слишком ярко нарисованную картинку из головы, вздохнул. – Но временами, пацан, надо думать той головой, что на плечах. Любое насилие сейчас, было бы нецелесообразно.
Говори так, демон, чтоб я понимал тебя
– О господи! … Кстати, думаю, что как раз сейчас эта подруга не сильно-то и сопротивлялась бы. Смотри, – принялся я пояснять, – вначале она была напугана, потом удивлена и заинтригована. Это называется эмоциональная раскачка. Так что захоти я довести дело до … ну ты понял, она бы не сопротивлялась. Но! – я как учитель на уроке вновь поднял «перст указующий». – Потом, через какое-то время она могла бы почувствовать, что ей воспользовались. И как любая нормальная баба обиделась бы, типа – все вы членомрази одинаковые. А так… – я подмигнул мысленному собеседнику, – я оставил ее в раздаренных чувствах. Если она еще и советами моими воспользуется… И у нее получится! То считай, мы одного союзника, или как минимум информатора, во вражеском стане заполучили.
Да зачем тебе всё это? Ты же всё равно собираешься уплыть?
– Соломки, парень, никогда не вредно подстелить.
***
Вечерело. Разложенные ровными рядочками на солнышке сушились банановые кругляши. Пара каменных заготовок, с уже приданной формой и сформированным лезвием ждала финальной обработки, для превращения в ножи. Я решил, что руку надо «набивать», чувствую производство всякого режущего и колющего надо ставить на поток. Уж очень недолго они живут.
Потом провел круговую, с развитием тела останавливаться нельзя. Тут общество простое – если ты слабый, ты жертва. Если сильный… то еще придется доказывать, что на что-то претендуешь. Но у слабых вообще вариантов нет. Так что зубы сжал, и вперед: «делай раз!»
Закончил как обычно, нырялкой. Надо и моллюсков натаскать, хоть и есть запас, но он истощиться мгновенно, стоит пропустить заготовку. Жрать я сейчас стал «в три горла», даже Хеху удивляется, говорит, что раньше столько не съел бы. Ничего, всё в дело пойдет – в мышцы, в укрепление костей, связок. Не буду я как его родня – животик на ножках, не дождетесь.
А потом… Так, ну и где тут пятьдесят метров? Вот если от того древовидного папоротника, и скажем… В итоге я сплавал, и просто горизонтально воткнул длинную бамбучину. Вот, на взгляд как раз полтинник. Или столько, сколько проплывает под водой Кай.
Вернулся на «исходную», встал на бережке. Ну-с… Провентилировался, глубокий вдох, но без «упаковки». Пошёл!
Я вынырнул на середине дистанции… Что-о?!! Да как же… Не, ну понятно, надо разныряться, с первой попытки никогда хороший результат не покажешь.
Вторая попытка окончилась так же. Черт! … Ладно.
Спокойно, Скат, как Михалыч говорил? Трудно первые шесть раз? Ага, а потом всё так же трудно, но уже пофиг! Я усмехнулся.
Пронырнул еще два раза. Ну-у… Где-то так метров тридцать… Хм, а еще девчонку учил… Я представил скрипучий поучающий голос: плыви так, не напрягайся, расслабься, не нервничай… Учитель хренов. Вот был бы прикол, если б после таких речей она мне предложила показать класс. Ага, показал бы! Прям стыдно стало.
Так, нафиг, сейчас серьезно…
Встал на исходной. Плоховатый «бортик», стоять в воде неудобно, какие-то корни мешаются, камни, дно круто из-под ног уходит… Как тут настроиться?
Ладно, это я отмазываюсь. Вспомни службу, Скат, ты там не в бассейне нырял… Хотя, если справедливости ради, и не на задержке дыхания.
Всё, мысли вон. Вдох сквозь зубы, медленно. Выдох – пусть воздух сам выходит, еще медленней. Вдох… всё сознание заполняет свистящий звук проходящего сквозь зубы воздуха, вы-ы-ыдо-х-х-х…
Пробежался мысленным взглядом по телу, убирая все ненужные мышечные напряжения, зажимы. Я тряпочка, я шарик, который сдулся…
Вот – на выдохе уже не возникает желания вдохнуть, я даже короткие паузы непроизвольно стал делать. Давай боец, все равно больше ста процентов насыщение кислородом не поднять. Организм не баллон, в который можно еще атмосферу-другую попытаться забить.
Позволил себе соскользнуть в воду, тут же гребок… и длинное скольжение. Ноги отработали брасом, одновременно руки максимально прижимая к телу выношу вперед. Скольжение. Гребок руками… скольжение… ноги… скольжение. Голова висит, смотреть сейчас некуда, я не на охоте. Даже чуть повращал ей, проверяя расслабленность загривка. Считай что в бассейне, квалификацию на сертификат сдаю. Гребок… скольжение.
На шестом гребке дернуло первой контракцией. Нормально, иду дальше. Гребок… не думать, скольжение. Сквозь расфокусированное вниманием проходит ощущение потока, омывающего тело. Вода скользит по груди, бедрам, омывает икроножники… Стопы как тряпочки болтаются в кильватере тела. Расслабление…
Контракции пошли чередом, грудная клетка начала дергаться… Расслабиться. Не торопиться, это мое тело пытается поднять панику. Но не тело управляет мной, а мое сознание телом, так что тело – расслабься и наслаждайся… гипоксией.
Девять. Раньше я за пять гребков делал двадцать пять метров. Наверно за тридцать пять метров вышел? Легкие теперь натурально жжет, пошла слабость в ноги на скольжении. Десять. Наверно хватит? Делаю уже торопливый одиннадцатый гребок, и на воздух. А то и доиграться можно, тут не соревы, спасатель рядом не висит…
Интенсивный гребок к поверхности, выдох-вдох-выдох-вдох. Чувствую, как волна слабости пробегает по телу. А черт! К берегу! Здесь же нет канатов как в бассейне, не за что хвататься!
В пару гребков достигаю берега, это уже за пределами пляжика, хватаюсь за свисающий в воду корень, подтягиваю тело и бессильно откидываюсь на спину. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Как же хорошо! Как вкусен воздух! Надо мной бездонная синева неба, ласковый прибой, с шелестом набегая на берег болтает мою обессиленную тушку в своих волнах. Хо-ро-шо-о-о…
Наконец, я разжимаю кулак – можно больше не держаться: я в сознании и моторика под контролем. Ну, и что там у меня? Где эта бамбучина, на сколько я за нее заплыл?
Первые секунды сознание отказывалось верить – наверно плохо закрепил, и ее унесло в море? И только спустя несколько ударов сердца, я всё же повернул голову вправо… Сук… Я не доплыл до пятидесятиметровой отметки почти десять метров.
Вновь темноту тропической ноги разгоняют небольшие язычки костра, да алеющие угли. На углях ждут, когда до них дойдет очередь ракушки и тушка одной ящерки. Отхлебываю из кокоса, сегодня я постарался заболтать «кокосовое молоко». Мало кто из моих земляков знает, что в кокосах не оно, что его еще надо делать. Правда без блендера это целая эпопея, но ведь для себя стараюсь!
– Скажи, Хеху, – мысли текли отвлечённо, расслабившийся мозг перебирал темы, словно усталый меломан пластинки, – а как у вас тут с добрачным сексом?
Давненько я так хорошо физухой не занимался. Если честно в прошлой жизни забросил железо и силовые еще несколько лет назад, наверно уже не нужным посчитал. Зато сейчас – кайф! По мышцам разливается приятная послетренировочная усталость, я растекаюсь в импровизированном шезлонге, что наконец-то доделал из бамбука. Сверху мерцают холодные звезды, море, подсвеченное изнутри «живым огнем», шумит в темноте, накатывая волны на берег. Ноздри щекочет аромат жарящегося мяса. Красота.
Я же просил Скат, говори так, чтоб я тебя понял
–А-а… Извини. Ну как сказать то? Вот как у вас называют, когда муж и жена… ну это… детей короче делают?
Возлегают
– Хм, кажется, я такое уже слышал… Впрочем пофиг. Как у вас относятся к тому, что юноша и девушка возлегают, не будучи женатыми?
А что здесь такого?
В голосе «шизы» удивление.
Если они нравятся друг другу? Тем более, если пожениться пока не могут. Вот если чья-то жена решит возлечь не со своим мужем, то это – табу. Тогда муж имеет право побить соперника.
– А жену?
А что жену? Это жена. Воспитывать ее, его обязанность.
Ну, что-то такое я и ожидал. Общество просто и незамысловато.
– Я если парень возлегает с разными девушками?
Скажи мне, Скат. Ты же не думаешь пройти испытание в касту бездны?
О как! Как говориться: «вот это поворот!» Хеху окатил меня целой гаммой чувств: тревога, скепсис… Даже страх.
– Да брось ты парень, с чего? Я вон, даже до результатов этой Руйхи не дотягиваю. Так что можно даже не думать… Вот был бы у меня годик в запасе… – мечтательно протянул я, но почувствовав новый прилив страха тут же добавил, – Но нет у нас с тобой этого года. Да и сам посуди, идти под руку того, кто мечтает увидеть твою голову на колу? Это надо реально сбрендить! … Короче, давай спать. Завтра дел дофига, и надо быть бодрячком.
Внутренняя шиза не ответила. Ну и фиг с ним.
И уже в засыпающее сознание украдкой вплыла мысль: «Эх, были бы тут ласты…»
Отставленным большим пальцем я давил на трахею. Заодно контролировал нажатие лезвия: эти каменные ножи, особенно когда новые, острее бритвы. Ненароком перехвачу ей горлышко, а мне не труп нужен, а информация.
Жертва вздрогнула, и застыла, словно превратившись в камень - все ее мышцы непроизвольно напряглись от страха и неожиданности.
– Медленно иди назад, – прошипел тем же еле слышным шёпотом.
Вопрос даже не в том, чтоб не услышали. До ребят более сотни метров, а тут еще и джунгли шумят, вода на берег накатывается. Вопрос в психологии. Такой вот безликий, еле слышный шепот бьет по нервам сильнее, чем если бы я вылетел на нее с гигантским мачете и воплем «банзай!»
Увлекая оцепеневшую ныряльщицу за собой, медленно, шаг за шагом двинулся в заросли. Так уж устроен человеческий глаз – резкое движение в области периферийного зрения обязательно достучится до сознания. А вот так: не меняя позы, неторопливо… да если кто-то на нее случайно и обернется, вряд ли что заподозрят – ну стоит себе подруга на бережке и стоит. А то, что присутствует еще пара рук, и лицо у нее как маска застывшая – это в сознании не отразиться.
Девушка шагала словно робот: прямая как палка и напряженная. И, кажется, даже не дышала при этом. От страха.
Наконец мы пропятились достаточно далеко от опушки, можно и «поговорить».
– Как тебя зовут? – Голос тихий, ровный, максимально безэмоциональный. – Из какой ты касты? Что вы здесь делаете? Кто с тобой еще?
Ладонь ото ее рта я отнял. Кричать она не будет, те, кто кричат в подобной ситуации, и ведут себя иначе. Эта же сейчас в ступоре.
– Будешь говорить, будешь жить. Будешь молчать…
«Не играй со мной в молчанку!» Пусть хохмят и упражняются в словоблудии дурацкие кинозлодеи. Могут еще картинную затрещину допрашиваемому отвешивать. А я тут не публику играю, я работаю.
– Я … Руйха, – на грани слышимости выдавила девушка.
Молодец, девочка. Я это и так знаю, но ты должна для начала просто говорить. О чем угодно. Нужно разрушить барьер молчания, а для этого годятся самые простые и вроде не серьезные вопросы.
– Я дочь касты бездны… – спустя полминуты добавила она.
Я молчал. Вопросы заданы, надо только ждать. А молчание неизвестного «злодея» и его видимое бездействие нагоняет страха больше, чем выпучивание глаз и брызганье слюной.
– Мы … с друзьями… здесь … тренируемся. У нас скоро испытания, вот мы и … хотим получше подготовиться… – еще пауза. Девочке страшно, а звук ее собственного голоса действует хоть чуть-чуть успокаивающе. К тому же всегда есть надежда, что пока ты говоришь – с тобой ничего не сделают. Иногда «языка» сложнее заткнуть потом, чем вначале разговорить.
– Здесь хорошее место, здесь мелко и… И никто не видит наших занятий… Это Кай придумал, он сказал, что нам надо готовиться, но лучше так, чтоб нас не видели. Ну… чтоб не смеялись… вроде. А здесь обычно никого… – снова пауза. Руйха сглотнула, и попыталась повернуть голову, – А… что вы со мной сделаете?
Стоп. Мы тут не в вопрос-ответ играем. Левой рукой за подбородок вернул ее голову в прежнее положение. Никакой грубости, пощечин и так далее. Просто – смотри вперед и отвечай на вопросы.
– Где живёт каста бездны? – не повышая интонации.
Вот так. И никаких: «вопросы здесь задаю я!» Не надо рвать голосовые связки. Надо задавать свои вопросы, и не отвечать на вопросы жертвы. Делай, а не декларируй.
– Мы … мы живем там… на другой стороне лагуны… Там есть острова…
Ага, их я засек, когда рекогносцировку проводил. Вот как! Значит в деревне я не их жилье видел? Значит там свои «богатые буратино».
– Расскажи мне про испытания.
– Испытания? – в голосе появилось удивление.
Молчу. Вопрос задан. Жду.
– Они уже скоро… Вождь посоветуется с шаманом, и назначат день. Но уже скоро, иначе нам не успеть закончить школу до сезона штормов…
Как сразу много информации!
– На испытаниях будут отбирать тех, кого потом будут учить быть ныряльщиком… Старшие … учить будут… Это очень сложные испытания, даже дети других ныряльщиков не всегда его проходят… Поэтому… вот… мы и готовимся.
– Чем занимаются ныряльщики?
– Они… собирают жемчуг. Это очень трудно, но и очень важно для племени…
– А те, кто не пройдет?
– Они… – голос Руйхи дрогнул, она сглотнула. Видимо другая, более сильная эмоция пересилила страх, – они не будут людьми бездны.
Ага. Вот и рычажок!
– Я тебя сейчас отпущу, ты повернешься, и мы спокойно поговорим.
Убираю руки, делаю шаг назад.
Девушка несколько секунд продолжала стоять как вкопанная, будто не веря, что ее отпустили.
– Можешь повернуться.
Будто замороженная она развернулась всем телом. Взгляд поднимался так медленно, что у меня мелькнула мысль о заржавевших привода́х.
Секунду-другую она со страхом смотрела мне в лицо… К страху добавилось узнавание, а затем и удивление.
– Ты… Я… Я тебя знаю!
– Я тебя тоже знаю, - я усмехнулся.
Модель поведения пора ломать. Кивнул на лагуну:
– Вижу Каю уже лучше? Не жалуется на печёнку?
– Он всегда дальше всех нырял… – словно на автомате проговорила Руйха. – Погоди… ведь это… правда ты?
Промолчал.
– Ты тот зем… тот мальчик, из касты земли…
Молчу, как обесточенный компьютер. Жду ее реплики.
– Ну тот… за голову… за которого…
– За голову которого Ситу обещал большую жемчужину? – усмехаюсь кончиками губ. – Да, это я.
Теперь, когда ее страх обрел форму, тем более форму обычного пацана из презираемой касты она могла наделать глупостей. Поэтом тут же, без паузы я слегка приподнял копье, демонстрируя пленнице наконечник.
– Видишь? Не добежишь даже до края леса, – я не угрожал. Я информировал. – Рассказывай.
– Что?
– Присесть не хочешь? – изобразил заботу. Вот так: привыкла к одному обращению, теперь чутка доброты подкину, – Говорят в ногах правды нет.
– Я… я правду говорю, – затрясла головой Руйха.
От ты ж блин! Следить за языком надо! А то я с современными поговорками такого тут наворочу!
– Присаживайся, – кивнул вниз, – стоять столбом ноги устанут.
Как послушный солдатик она тут же уселась прям на землю, взглянула на меня снизу-вверх с обреченным видом.
Я опустился на корень рядом, чуть сбоку, улыбнулся уголками рта. Да! И взгляд не забыть сделать потеплее.
– А ты красивая… Не то, что эта коза Айка. У тебя красота другая. Настоящая.
Вру конечно, но какая девушка устоит? Кстати! … Блин, она же не знает кто такая «коза»!
Но большущие глаза чуть дрогнули. Заметив куда направлен мой взгляд она слегка зарделась, прикрыла грудь рукой.
– Почему вы ныряете… – блин, как? «Без лифчиков»? «Топлес»?
Но девушка поняла, несмело, еле заметно пожала плечиком.
– А как еще? Не в платье же?
Точно! Черт, мог бы и сам догадаться. Но… если есть набедренные повязки, почему э-э-э… насисечные не придумали? … Так, о чём я вообще? Скат, соберись, хорош о сиськах думать!
– Расскажи мне о Ситу.
– Что … рассказать? – глазенки опять округлились.
– Всё что знаешь… Да не бойся ты так, я не причиню тебе зла. Разумеется, если ответишь на мои вопросы.
В общем, Ситу тоже не был потомственным ныряльщиком. Лет пятнадцать назад, может больше, может чуть меньше он, человек касты воды пришел на испытания. И стал на них первым. Потом из всего «выпуска» он самым первым стал «настоящим членом касты» - принес жемчужину. А пять лет назад, когда старый Тайпен решил, что не может ни нырять, ни руководить, всеобщим собранием касты его избрали новым «отцом бездны».
Кстати, сами ныряльщики Ситу чуть ли не боготворили. Мало того, что он был удачливым ныряльщиком, не брезговавшим самостоятельно ходить на глубину.
– Он еще и заботливый, – в голосе Руйхи сквозило уважение, – как настоящий отец. Всегда поможет. Когда отец сильно заболел, он не только разрешил ему долго не ходить в море, но и привез продуктов, каких-то трав от шамана…
Хм… Похоже мой оппонент имеет отличную репутацию у местных. Взять и завалить его будет неправильно. Проблему это не снимет, а лишь усугубит…. Впрочем, это если будут знать, что я причина его смерти.
– Хорошо. А разве Ситу не из касты воинов?
– Почему? … А-а-а! Ты наверно решил, что раз его брат – Ману, то и Ситу…
Умная девочка, мгновенно сообразила.
– Не. Ману тоже из семьи рыбаков. Он младший брат Ситу, и ходят слухи, что слушает брата больше, чем главу своей касты – «отца войны». Говорят, именно Ситу посоветовал Ману выбрать такой путь. Впрочем, мама говорила, что Ману и в детстве славился силой и свирепостью в драках. Он легко прошел испытание в касту воинов.
Ага, значит и туда есть испытание. Понятно.
– А в касту людей моря и людей земли есть испытания?
Руйха посмотрела на меня с удивлением
– Кто будет стремиться попасть к землякам… Ой, прости… – она аж голову в плечи втянул.
– Не переживай, – я успокаивающе махнул свободной от копья рукой, – я не обижаюсь. А к рыбакам?
– Зачем? Если ты родился рыбаком, и не смог или не захотел пройти испытание, хоть к людям бездны, хоть к людям войны, то ты так и будешь рыбаком.
– Понятно… Скажи Руйха, – я взглянул ей прямо в глаза, – всё-таки, что будет с теми из вашей касты, кто не сможет пройти испытание? Что с ними будет?
Девушка тут же осунулась лицом и закусила губу.
– Если ты взрослый… И не ныряешь за жемчугом… – в уголках ее глаз появилась влага, – Ты не можешь быть в касте. Не можешь жить в водяной деревне…
– И что же ты будешь делать?
Она судорожно сглотнула и несколько секунд молча смотрела в одну точку.
– Отец говорит, – наконец начала она, мертвенным голосом, – что я всегда смогу выйти замуж за человека моря. Меня охотно возьмут замуж… Тогда… я стану… одним из людей моря, но… – она натурально всхлипнула. – Я больше не буду принадлежать к касте людей бездны.
Крупная слеза прокатилась по ее щеке.
Я вздохнул, отложил копье и подсел к ней вплотную. Обнял за плечи.
– Ну-ну-ну… что-ты, – словно расстроенному ребенку сказал. – У тебя всё получится. Я видел, ты упорная, ты не сдаёшься.
– Всё равно… Я… Я… У меня ничего не получается!!! – она ткнулась лицом мне в грудь и зашлась в рыданиях.
Вот так! Только что боялась до усрачки, а теперь рыдает у меня на груди! Эх, женщины, как же вами легко манипулировать.
– Послушай меня, – я мягко взял ее за подбородок и повернул лицо к себе, – ты хорошо ныряешь, но есть несколько моментов. – Поднял указательный палец. – Во-первых, ты сильно волнуешься. Успокойся, расслабься. Ты не должна плыть так, словно за тобой гонится акула. Чем сильнее ты злишься, волнуешься, вообще, чем сильнее ты отдаешься чувствам, тем меньше ты будешь находиться под водой.
В ее глазах мелькнуло непонимание, смешанное с недоверием. А я разогнул второй палец:
– А, во-вторых, ты сильно напрягаешь шею. Когда ты выныриваешь, она у тебя красная, словно рак вареный. Расслабь ее, – правой рукой, которой до этого обнимал за плечи, я потрепал ее за шею. – Вот эти мышцы. Расслабь их. А знаешь, почему ты напрягаешь шею?
Девушка всё еще с непониманием в глазах помотала головой
– Потому что ты пытаешься смотреть вперед, – я вновь улыбнулся ей, как ребенку, которому взрослый объясняет прописные истины. Впрочем, для Ската она и была ребенком. – Не смотри вперед, когда плывешь, опусти голову. Просто повесь ее, словно тряпичную.
– Да откуда тебе… – начала она, осеклась.
И так широкие глаза ее стали еще больше. Эй! А создатели всяческих анимешек были не так уж и неправы!
Тогда я снова придержал ее за подбородок, и слегка коснулся своими губами ее.
Сначала она слегка дернулась, словно отстраняясь, но затем замерла в ступоре. Я поцеловал ее еще раз. Уже не слегка. Девушка оставалась словно каменная.
– Руйха! Ты где-е-е? – долетело с берега.
– Вставай, – я потянул ее вверх, встал сам. – Тебя уже потеряли. Иди к своим.
Развернул за плечи, слегка подтолкнул ладонью в попку. Крепкую такую ягодицу. Ух! … Да иди ж уже ты! У меня мозги совсем в другую сторону начинают работать. Я же не железный!
Руйха сделала несколько шагов к берегу, обернулась.
– Иди, – я подмигнул, – и попробуй что я тебе советовал.
– Руйха! – в голосе с берега послышалось беспокойство.
– Да иду я! – крикнула она в ответ уже нормальным, немного раздраженным голосом. А затем вновь обернулась ко мне.
– А знаешь, что сказал Ману про тебя?
– Что?
– Что в тебя вселился лесной дух. И что бы никто не вздумал ловить тебя самостоятельно, а увидев просто позвал воинов.
– Пойдешь звать?
Девушка на секунду зависал. А потом покачала головой!
– Нет, – сказала одними губами.
Я ответил ободряющей улыбкой.
На пляж возвращался в приподнятом настроении, пусть без рыбы, но с горой бананов. Насушу из них чипсов, тоже неплохой сухпай.
Зачем ты с ней так?
– Хеху? Давно не слышно было, – я усмехнулся. – Ты о ком?
О той девушке, из людей бездны.
– Не сочти за зануду, но она еще не из них. Станет, если пройдет испытание… Так что с ней не так?
Ты был не искренен с ней! Ты претворялся! А она … Она прекрасна как лесная фея
Мне послышались мечтательные нотки
– Да-а-а, парень. Девка – огонь! Я, если честно, еле сдержался. Хотя… – я мечтательно причмокнул, – Вторая всё ж пофигуристей будет.
Тогда почему ты сказал, что эта лучше?
Я вздохнул. Вот уж эти «дети природы»!
– Хеху, дружище. Я понимаю, что твой опыт с девушками ограничивается… Короче, очень ограничен. Но поверь мне, говорить женщине не то, что она хочет услышать, а правду это … Это путь в личный ад!
Ты и там был?
Буквально ахнул в моем сознании туземный паренек. А я почему-то вспомнил свой крайний брак.
– Был… – я криво ухмыльнулся. – Поверь, ничего хорошего.
Шиза в голове на некоторое время притихла. Но ненадолго.
Скажи, ты ведь хотел взять ее, эту девушку. Силой. И я чувствовал, что ты бы смог. Так почему не стал?
– Хотел… – проворчал я, – а ты нет что ль? Или как? «Для меня нет в мире женщин кроме Кири»? – подначил парня. – Думаю, любой нормальный мужик на моем месте думал бы о том же самом: как бы ее повалять прям там… По-всякому. – С некоторым трудом всё же выкинул слишком ярко нарисованную картинку из головы, вздохнул. – Но временами, пацан, надо думать той головой, что на плечах. Любое насилие сейчас, было бы нецелесообразно.
Говори так, демон, чтоб я понимал тебя
– О господи! … Кстати, думаю, что как раз сейчас эта подруга не сильно-то и сопротивлялась бы. Смотри, – принялся я пояснять, – вначале она была напугана, потом удивлена и заинтригована. Это называется эмоциональная раскачка. Так что захоти я довести дело до … ну ты понял, она бы не сопротивлялась. Но! – я как учитель на уроке вновь поднял «перст указующий». – Потом, через какое-то время она могла бы почувствовать, что ей воспользовались. И как любая нормальная баба обиделась бы, типа – все вы членомрази одинаковые. А так… – я подмигнул мысленному собеседнику, – я оставил ее в раздаренных чувствах. Если она еще и советами моими воспользуется… И у нее получится! То считай, мы одного союзника, или как минимум информатора, во вражеском стане заполучили.
Да зачем тебе всё это? Ты же всё равно собираешься уплыть?
– Соломки, парень, никогда не вредно подстелить.
***
Вечерело. Разложенные ровными рядочками на солнышке сушились банановые кругляши. Пара каменных заготовок, с уже приданной формой и сформированным лезвием ждала финальной обработки, для превращения в ножи. Я решил, что руку надо «набивать», чувствую производство всякого режущего и колющего надо ставить на поток. Уж очень недолго они живут.
Потом провел круговую, с развитием тела останавливаться нельзя. Тут общество простое – если ты слабый, ты жертва. Если сильный… то еще придется доказывать, что на что-то претендуешь. Но у слабых вообще вариантов нет. Так что зубы сжал, и вперед: «делай раз!»
Закончил как обычно, нырялкой. Надо и моллюсков натаскать, хоть и есть запас, но он истощиться мгновенно, стоит пропустить заготовку. Жрать я сейчас стал «в три горла», даже Хеху удивляется, говорит, что раньше столько не съел бы. Ничего, всё в дело пойдет – в мышцы, в укрепление костей, связок. Не буду я как его родня – животик на ножках, не дождетесь.
А потом… Так, ну и где тут пятьдесят метров? Вот если от того древовидного папоротника, и скажем… В итоге я сплавал, и просто горизонтально воткнул длинную бамбучину. Вот, на взгляд как раз полтинник. Или столько, сколько проплывает под водой Кай.
Вернулся на «исходную», встал на бережке. Ну-с… Провентилировался, глубокий вдох, но без «упаковки». Пошёл!
Я вынырнул на середине дистанции… Что-о?!! Да как же… Не, ну понятно, надо разныряться, с первой попытки никогда хороший результат не покажешь.
Вторая попытка окончилась так же. Черт! … Ладно.
Спокойно, Скат, как Михалыч говорил? Трудно первые шесть раз? Ага, а потом всё так же трудно, но уже пофиг! Я усмехнулся.
Пронырнул еще два раза. Ну-у… Где-то так метров тридцать… Хм, а еще девчонку учил… Я представил скрипучий поучающий голос: плыви так, не напрягайся, расслабься, не нервничай… Учитель хренов. Вот был бы прикол, если б после таких речей она мне предложила показать класс. Ага, показал бы! Прям стыдно стало.
Так, нафиг, сейчас серьезно…
Встал на исходной. Плоховатый «бортик», стоять в воде неудобно, какие-то корни мешаются, камни, дно круто из-под ног уходит… Как тут настроиться?
Ладно, это я отмазываюсь. Вспомни службу, Скат, ты там не в бассейне нырял… Хотя, если справедливости ради, и не на задержке дыхания.
Всё, мысли вон. Вдох сквозь зубы, медленно. Выдох – пусть воздух сам выходит, еще медленней. Вдох… всё сознание заполняет свистящий звук проходящего сквозь зубы воздуха, вы-ы-ыдо-х-х-х…
Пробежался мысленным взглядом по телу, убирая все ненужные мышечные напряжения, зажимы. Я тряпочка, я шарик, который сдулся…
Вот – на выдохе уже не возникает желания вдохнуть, я даже короткие паузы непроизвольно стал делать. Давай боец, все равно больше ста процентов насыщение кислородом не поднять. Организм не баллон, в который можно еще атмосферу-другую попытаться забить.
Позволил себе соскользнуть в воду, тут же гребок… и длинное скольжение. Ноги отработали брасом, одновременно руки максимально прижимая к телу выношу вперед. Скольжение. Гребок руками… скольжение… ноги… скольжение. Голова висит, смотреть сейчас некуда, я не на охоте. Даже чуть повращал ей, проверяя расслабленность загривка. Считай что в бассейне, квалификацию на сертификат сдаю. Гребок… скольжение.
На шестом гребке дернуло первой контракцией. Нормально, иду дальше. Гребок… не думать, скольжение. Сквозь расфокусированное вниманием проходит ощущение потока, омывающего тело. Вода скользит по груди, бедрам, омывает икроножники… Стопы как тряпочки болтаются в кильватере тела. Расслабление…
Контракции пошли чередом, грудная клетка начала дергаться… Расслабиться. Не торопиться, это мое тело пытается поднять панику. Но не тело управляет мной, а мое сознание телом, так что тело – расслабься и наслаждайся… гипоксией.
Девять. Раньше я за пять гребков делал двадцать пять метров. Наверно за тридцать пять метров вышел? Легкие теперь натурально жжет, пошла слабость в ноги на скольжении. Десять. Наверно хватит? Делаю уже торопливый одиннадцатый гребок, и на воздух. А то и доиграться можно, тут не соревы, спасатель рядом не висит…
Интенсивный гребок к поверхности, выдох-вдох-выдох-вдох. Чувствую, как волна слабости пробегает по телу. А черт! К берегу! Здесь же нет канатов как в бассейне, не за что хвататься!
В пару гребков достигаю берега, это уже за пределами пляжика, хватаюсь за свисающий в воду корень, подтягиваю тело и бессильно откидываюсь на спину. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Как же хорошо! Как вкусен воздух! Надо мной бездонная синева неба, ласковый прибой, с шелестом набегая на берег болтает мою обессиленную тушку в своих волнах. Хо-ро-шо-о-о…
Наконец, я разжимаю кулак – можно больше не держаться: я в сознании и моторика под контролем. Ну, и что там у меня? Где эта бамбучина, на сколько я за нее заплыл?
Первые секунды сознание отказывалось верить – наверно плохо закрепил, и ее унесло в море? И только спустя несколько ударов сердца, я всё же повернул голову вправо… Сук… Я не доплыл до пятидесятиметровой отметки почти десять метров.
Вновь темноту тропической ноги разгоняют небольшие язычки костра, да алеющие угли. На углях ждут, когда до них дойдет очередь ракушки и тушка одной ящерки. Отхлебываю из кокоса, сегодня я постарался заболтать «кокосовое молоко». Мало кто из моих земляков знает, что в кокосах не оно, что его еще надо делать. Правда без блендера это целая эпопея, но ведь для себя стараюсь!
– Скажи, Хеху, – мысли текли отвлечённо, расслабившийся мозг перебирал темы, словно усталый меломан пластинки, – а как у вас тут с добрачным сексом?
Давненько я так хорошо физухой не занимался. Если честно в прошлой жизни забросил железо и силовые еще несколько лет назад, наверно уже не нужным посчитал. Зато сейчас – кайф! По мышцам разливается приятная послетренировочная усталость, я растекаюсь в импровизированном шезлонге, что наконец-то доделал из бамбука. Сверху мерцают холодные звезды, море, подсвеченное изнутри «живым огнем», шумит в темноте, накатывая волны на берег. Ноздри щекочет аромат жарящегося мяса. Красота.
Я же просил Скат, говори так, чтоб я тебя понял
–А-а… Извини. Ну как сказать то? Вот как у вас называют, когда муж и жена… ну это… детей короче делают?
Возлегают
– Хм, кажется, я такое уже слышал… Впрочем пофиг. Как у вас относятся к тому, что юноша и девушка возлегают, не будучи женатыми?
А что здесь такого?
В голосе «шизы» удивление.
Если они нравятся друг другу? Тем более, если пожениться пока не могут. Вот если чья-то жена решит возлечь не со своим мужем, то это – табу. Тогда муж имеет право побить соперника.
– А жену?
А что жену? Это жена. Воспитывать ее, его обязанность.
Ну, что-то такое я и ожидал. Общество просто и незамысловато.
– Я если парень возлегает с разными девушками?
Скажи мне, Скат. Ты же не думаешь пройти испытание в касту бездны?
О как! Как говориться: «вот это поворот!» Хеху окатил меня целой гаммой чувств: тревога, скепсис… Даже страх.
– Да брось ты парень, с чего? Я вон, даже до результатов этой Руйхи не дотягиваю. Так что можно даже не думать… Вот был бы у меня годик в запасе… – мечтательно протянул я, но почувствовав новый прилив страха тут же добавил, – Но нет у нас с тобой этого года. Да и сам посуди, идти под руку того, кто мечтает увидеть твою голову на колу? Это надо реально сбрендить! … Короче, давай спать. Завтра дел дофига, и надо быть бодрячком.
Внутренняя шиза не ответила. Ну и фиг с ним.
И уже в засыпающее сознание украдкой вплыла мысль: «Эх, были бы тут ласты…»
Значит будет ещё интереснее
Enot17 (Игорь)
Enot17 (Игорь)
летающий енот
- Регистрация
- 19 Сен 2014
- Сообщения
- 821
- Оценок
- 1.430
- Баллы
- 936
- Возраст
- 53
В реале действительно, не помню что за племя, надо конспекты поднимать, привязывало к ногам пальмовые листья.
Но мысль укрепить лист бамбуковыми планочками мне в голову не приходила. Надо обмозговать. Я еще думал ему моноласт соорудить, это вообще будет читерская штуковина. Тут, похоже без бамбука не обойдешься
А ты хитрец
Я действительно смотрел, где растут каучуконосцы, и как его использовали в реале местные... Кстати, так, отвлеченная мысль вслух... Думаете зря я его в прошлой жизни с шинами связал? Может слышал он что-нить про Чарльза Гудиира?
Enot17 (Игорь)
Enot17 (Игорь)
летающий енот
- Регистрация
- 19 Сен 2014
- Сообщения
- 821
- Оценок
- 1.430
- Баллы
- 936
- Возраст
- 53
Докину еще
Утром, словно гвоздь в мозг вбили - первая мысль, что пришла в голову:
– Ласты!
Твою ж так… Как я забыл-то?
На дыхательных упражнениях никак не мог сосредоточиться – надо бы отключиться, выкинуть всё из головы, но… Ласты заполнили сознание целиком. Квадратное дыхание даже не доделал.
Зато круговая позволила немного отключиться, всё-таки сложно напряженно размышлять, нагружая тело физухой. Не заметил, как в первом подходе умудрился отжаться пятнадцать раз! И даже этот факт просто отметил: ну отжался и отжался, развиваюсь потихоньку.
Нырял «по укороченной программе» - только еды достать. Сплавал за кокосами. Всё, завтрак, время хорошенько обмозговать появившуюся идею…
И какого хрена, я как идиот ныряю брасом, и думаю о ластах как о чём-то несбыточном?! Типа без резины или пластика и мечтать не приходится.
Я же осёл!
В памяти, как перед глазами встал класс при бассейне, где приглашенный инструктор читал теоретический курс по фридайвингу.
В принципе курсы эти мне были не нужны. Ну чему меня там могли научить? Молодой парнишка, что читал теорию, а потом преподавал практику в бассейне годился мне в сыновья, а по количеству часов, проведенных на глубине, наверно, не годился и в подмётки.
Но в единственном нормальном бассейне, что был в нашем городке и подходил для тренировок, самостоятельно заниматься пускали лишь при наличии сертификата. Вот и пришлось получать CMAS-овский, хотя бы первой ступени. Смех, да и только: я мастера по плаванью получил еще в училище, а так сказать «нырятельная» подготовка превосходила всё, что девчонки и мальчишки в футболках с надписью «Тренер» могли только себе представить. Но… Без бумажки ты никто. ВМФ мог бы предоставить «бумажку», вот только с допусками к такой справке были бы серьезные проблемы. Так что… Делать нечего, отслюнявил я тогда нехилые «кровные», и поперся учиться уму-разуму.
Кстати, действительно, кое чего не знал. В конце концов не на спортивные достижения была ориентирована моя служба. И конечно, историей вопроса мы в свое время интересовались, но этот факт как-то прошел мимо меня. Ну не помнил я, что тот француз, который придумал в начале двадцатого века «пропеллеры для плаванья», подсмотрел как то ли полинезийцы, то ли еще какие аборигены, специализирующиеся на нырянии, привязывали к ногам пальмовые листья!
Отстраненно подумал, что Кири, насколько помню, лишь завтра должна идти в деревню... Покосился на раскачивающиеся фактически над головой листья. Хм… Не, эти не подойдут. И от банана тоже – слишком широкие.
Решено! Сегодня посвящаю день «прогрессорству». И пусть, как говориться, весь мир подождет!
Первым делом пришлось облазить ближайший склон, в поисках подходящих листьев. Одни были слишком мягкими и узкими, другие, наоборот, широкими, так что их пришлось бы обрезать, что нарушало целостность.
В общем, полдня у меня ушло только на то, чтоб найти, срезать и притащить «на базу» ворох подходящих листьев, неизвестного мне, сравнительно невысокого, древовидного растения, шириной как раз сантиметров по двадцать, и длиной от семидесяти сантиметров до полутора метров. С хорошим, крепким черешком.
Нефиг мелочиться, буду делать длинные лопасти, как на «охотничьих» ластах. Для начала выбрал листья как раз длинной сантиметров по семьдесят пять. Для задумки они подходили лучше всего – мне в них только плавать, причем очень экономно, размеренно.
Черешок играл важную роль в задумке – надо же чем-то привязывать «девайсы» к ноге. Но первоначальный план просто прибинтовать черешки к стопам пришлось откинуть: мало того, что процесс одевания-снятия превращался в целую непростую процедуру. Так еще и лопасти крутились на черешке, как на шарнире.
Зайдя в тупик, прервался, долго расхаживал по пляжу, как медведь по клетке, пинал песок ногами. Чтоб отвлечься, провел еще тренировку, благо как раз уже середина дня была.
Идея пришла как раз во время заплыва, которым завершал силовые. Сделал из бамбука тонкие планочки, разместил параллельно черенку по бокам. Заодно получились отличные ребра жесткости. Скрепил конструкцию поперечными планками, увязав их тонкими волокнами лиан. Жидковата конструкция, но пока ничего лучше в голову не приходило.
Вместо бинтовки решил крепить стопу по принципу сандалии – под пальцы приспособил веревочку, как на сланцах, с креплением за большой палец. Дальше еще одну перемычку из веревочки. И фиксировалось все на ноге подобием пяточного «ремня», только из той-же веревки – лямка выше пятки.
Конечно, ни в какое сравнение с индивидуально подогнанной калошей не шло. Тем более у моих прежних ласт лопасть имела наклон, чтоб стопу не выгибать. Но… Спортсмены же как-то плавают в своих «двусторонних»? У них тоже лопасть как продолжение стопы. Да и у Хеху ноги молодые, стопы вполне можно разработать. И к тому же… Где те карбоновые, с анатомической калошей? А эти – вот они, в руках держу.
Я полюбовался на дело рук своих. Красота! По жесткости получилось вообще отлично, за счет сужающихся бамбуковых планочек, с переменной гибкостью, лопасть должна работать не хуже моих первых, еще с пластиковыми лопастями.
Ну… От нетерпения аж мандраж пробрал. Да я же большую часть жизни плавал в ластах. На службе, конечно, тренировали нырки и без них, но это так, на всякий. А потом, на дембеле, когда подводной охотой занялся, мне даже в голову не приходило лезть под воду без ласт.
И вот я держу в руках нечто … странное на вид, но… А-а-а! Всё к черту! Пробую!
Пяточные веревки пришлось фиксировать узлами – это не ремень, тут пряжку не приспособить. Сидя по пояс в воде, поболтал ногами. Хмыкнул - конечно, при интенсивной работе кожу я себе постираю, к чертям собачьим, но… Но это, чёрт побери, ласты!
Ну-ка? Я в предвкушении оттолкнулся от берега.
По первости стопы, особенно пальцы начало выворачивать – очень эффективные лопатки отлично толкались от воды, но и усилие они создавали приличное. Над креплениями надо еще башку поломать. Вскоре заныли икры, затем бедра, пальцы на ногах чуть ли не свело.
Зато как же офигительно, вновь ощущать встречный напор воды! Я словно пешеход, только что пересевший на велосипед, буквально лицом ощутил, как «раздвигаются горизонты»! Что такое пятьдесят метров под водой? А сотку не хотите? А две? Надо только потренироваться, подразвить ноги для новой для них нагрузки, и я такие проныры смогу делать! … Кстати!
Лег на спину, расслабился, растекся по поверхности воды, качаясь на неторопливой волне.
Вдо-ох … вы-ы-ыдох-х-х. И еще раз: вдо-ох … вы-ы-ыдох-х-х. И еще… Ну Хеху, подумал с усмешкой, готов кое с чем встретиться?
Перевернулся на грудь, сложился в поясе, вытягиваясь руками вниз, в темную бездну, поднял ноги с «приспособами» вертикально, ощутив на миг как они болтаются в воздухе. И тут же отвесно ушел в глубину.
Левую руку пришлось кинуть к носу – продуваться лучше каждый метр. Правую, словно супермен в полете – вперед. В смысле – вниз. И расслабленно шевеля кончиками ласт я пошел в глубину. По телу прокатилась волна сладкого ужаса – мой «носитель» где-то глубоко внутри сознания разрывался между страхом, и восхищением от открывающейся картины.
Внизу темно, солнце давно перевалило за остров, и вот-вот уже нырнёт в океан, но всё равно света хватало разглядеть деловито снующую рыбью мелочь, покачивающих затейливыми выростами разноцветных губок, приткнувшихся тут и там моллюсков.
Скользя вдоль скалы, провалился метров на десять. Глубиномера нет, ориентировался по ощущениям. Больше пока не надо. Не дай бог лопасти сломаются, как тогда вытаскивать себя с глубины? В ластах-то – раз-два-три, и на поверхности. А вот брасом… Задолбаешся. Именно поэтому я не старался нырять глубоко, но теперь-то! Теперь можно занырнуть поглубже.
Сознание словно расширилось! Увеличив скорость перемещения под водой, я меньше стал сосредотачиваться на возвращении. И океан вокруг меня словно расширился! Я будто стал видеть дальше!
Офигеть! И это без маски!
Взгляд скользнул по скале. Ого, а здесь встречаются ракушки значительно крупнее! Орудуя ножом, отодрал довольно крупную раковину. Это не то, что я раньше собирал, этот как три или четыре предыдущих будет. Не жадничая всплыл, выложил добычу на песок. Продышался.
И ушел вниз снова.
Мне показалось, или водная живность меньше стала обращать на меня внимание? Уж не принимают ли они меня за своего? А впрочем, чему удивляюсь?! Без ласт я наверно напоминал упавшего в воду медведя – тоже ведь плавает, но кто его своим в воде считать будет? А сейчас? …
Попробовал дельфина. Не мой стиль, я обычно в разножку работаю, как говорят спортсмены - «кролем», но сейчас вдруг захотелось ощутить себя морским зверем, тюленем каким или морским котиком… Плавно изгибаясь в корпусе я опускался всё ниже.
Помимо крупных раковин, там, внизу я заметил неспешно дефилирующих каракатиц. Эх, нечем загарпунить, иначе был бы роскошнейший ужин! Взгляд зацепился за крупную спину, прошедшую еще глубже. Похож на некрупного тунца. Да… Если придумаю, как заловить, это ж килограмм пятнадцать-двадцать мяса! Правда пока что, добыть такого и добыть полосатого кита, для меня – события одного порядка. Фантастического. Но ведь… И ласты я совсем недавно считал чем-то, что навсегда для меня потеряно. И вот! Плыву!
От нахлынувших эмоций я крутанул в воде сальто. А затем еще одно, и еще. Как же хорошо плавать! Ты словно птица в облаках, свободен в трех измерениях. А еще, на глубине, за счет сжатия грудной клетки легче терпеть гипоксию! Это наверху, вскоре начинает сосать в легких, «давить на нерв» и надо учиться плыть с этим. Здесь, на глубине, наоборот, главное – не прошляпить момент, когда кислорода в альвеолах уже почти не осталось. Так что первый позыв на вдох, и винтом ввинчиваясь в воду я снова всплыл.
И опять отметил, как что-то крупное, но всё ж помельче кита ходит в отдалении. Интересно, кто?
На океан опустилась ночь, словно рубильник выключили. Зато «включили подсветку» береговой черты, вновь толща воды осветилась слабым живым светом.
Горка очищенных от содержимого панцирей росла на берегу – после заныра на меня навалился жор. Запасы мидий, что копил в специально откопанной ямке с чистой водой тут же кончились. Ничего, теперь я могу и кое-что покрупнее доставать.
Откинувшись в шезлонге, разглядывая развернувшуюся надо мной звездную бездну я вдруг вспомнил. Было это классе в седьмом или восьмом? Да уже и не вспомнить. В городке как раз достроили большой, пятидесятиметровый бассейн. И нашу секцию плаванья перевели из двадцатиметрового лягушатника, где и было-то нам, пацанам по грудь в самой глубокой части, в огромную, и глубоченную, как тогда казалось чашу. Естественно, я с пацанами тут же полез на глубину. И все как один в первый же день заработали баротравмы ушей – продуваться нас естественно никто не учил. Благо даже под вышками было метров пять, не более, ничего серьезного не заработали, подумаешь, походили потом несколько дней с ватками в ушах. Но Катясемённа, наша тренерша, справедливо рассудив, что запрещать тринадцати-четырнадцатилетним пацанам нырять – дело безнадёжное, договорилась с Алексеичем – пожилым дядькой, что обслуживал в новой бассейне насосы. Оказалось, что Алексеич до пенсии почти двадцать лет проработал водолазом на Чёрном море. Он то и научил нас нырять.
Для меня словно новый мир открылся! Словно раньше я был привязан к поверхности. Как на земле, с той лишь разницей, что там меня ограничивала гравитация, а в воде – физиология, и отсутствие необходимых знаний-умений. И как на земле, я мог лишь подпрыгивать над ней, отрываясь на жалкие сантиметры, здесь, в воде я могу чуть подныривать, не стремясь, да и не умея надолго оторваться от спасительного воздуха.
А потом… я словно крылья отрасти, только не в верх, а в глубину. «Разорвал пуповину», связывающую с поверхностью. И смотрел с глубины с жалостью на тех, кто барахтался по границе между воздухом и водой, боясь даже лицо в воду опустить надолго. Я был свободен, я был как птица. Только внизу.
И когда через год после училища меня, молодого летёху-морпеха вызвали в штаб нашей дивизии, и в доверительной беседе предложили перевестись в войсковую часть на острове Русский, я ни секунды не думал. Ибо знал, что за часть расположена в бухте Островной, известная всем посвященным как бухта Холулай…
И вот, теперь уже не тренер и ни командование подарили мне новые «крылья». Сам!
***
На следующий день, после короткой тренировки и завтрака я выдвинулся к поселку «земляков». Или звать их «землянами»? Усмехнулся. Лан, привыкну.
Сегодня Кири должна снова топать в деревню, и, очень надеюсь, что она зайдет к своему «контакту», как и обещала. А мне очень хочется самому выяснить, кто же это такой? Ну мало ли…
Пока шел, все опасался, что девушка внезапно оказалась «ранней птичкой» и свалила «по заданию». Но когда я бесплотной тенью прокрался к ее дому, доносящийся знакомый, немного резкий, с истерическими нотками голос позволил выдохнуть - успел. Кири довольно громко ругалась с некой пожилой женщиной, всячески давая той понять, что зажилась старая на этом свете. Хм… Ну что ж, подожду, это я умею.
Ждать пришлось почти два часа, прежде чем пассия Хеху соизволила двинуть из родного дома. В руках она несла какой-то свёрток из пальмовых листьев, видимо плата шаману, за мазь. Стараясь не шуметь, направился следом.
Первым делом, как не странно, она отправилась в деревню. Вот чёрт, я же так ее потеряю! …
Ну что, Скат, вряд ли Ситу и Ману развесили по всей деревне ориентировки с моей рожей, надписью «Wanted» и указанием награды.
Сдернул с голени нож в импровизированных ножнах, второй с пояса, и завернул всё в сорванный на ходу широкий лист какого-то приземистого растения. Не стоит пугать пейзан видом мелкого паренька, по местным понятиям просто увешанного оружием. Копье оставил в тех же кустах.
Натурально насвистывая себе под нос Марш подводников, на манер «мы рождены, чтоб сказку сделать былью…», покачиваясь в такт, я с независимым видом потопал вслед за Кири на некотором отдалении.
По сторонам не пялюсь, смотрю вроде как себе под ноги, типа «задумался», удерживаю объект и отслеживаю обстановку периферийным зрением. Со стороны – пацана послали с поручением, тащит кому-то поклажу по знакомому маршруту.
Несколько деревенских матрон, мелькнувших в дверях своих хижин мазнули по мне взглядами, и похоже выкинули из головы. Один мужик, стоящий фактически на пути уставился было на меня, несколько секунд сопровождая взглядом, но потом хлопнул себя по лбу, развернулся и убрался восвояси, явно забыл что-то. Больше всего я боялся нарваться либо на скучающего старого пенька, которому заняться не чем, и прицепиться к незнакомому пацану какое-никакое а развлечение. Либо на ватагу малышни, эти точно не оставили бы без внимания. Но повезло.
Улиц в понимании городского жителя 20 века в деревне не было, просто широкие проходы между довольно хаотично поставленных хижин. Вскоре Кири свернула к одной из невзрачного вида халуп-конурёнок, и громко позвала кого-то по имени.
– Ана́т!
На мое счастье, в дверях появилась девушка, на вид чуть постарше Кири, с наметившимся животом. Смерила мою подругу оценивающим взглядом.
– Чего тебе?
Хм, а тебя здесь уважают! Как сказал один конь…
– Анат, помнишь меня? Я Кири, я…
– Я помню тебя, дочь земли… Кири. Чего тебе? У меня много работы, скоро должен муж с лова вернуться, а у меня еще обед не готов…
Ого! Такая мелкая, а уже замужем? Хотя чего я удивляюсь, я что, забыл в какое общество попал? Рожать может – значит совершеннолетняя.
Естественно, я не мог встать где-нибудь за соседним домом, и подглядывая «одним глазком» в духе «частных сыщиков» продолжать наблюдение. Пришлось деловито протопать за спиной подруги, разве что держась чуть подальше. Есть такая неприятная штука у людей, ориентировочный рефлекс называется – рефлекторно оборачиваться на внезапно появившийся в периферийном поле объект.
Отошел немного и уронил сверток. А что делать? Шнурки босым ногам не положены, да и одежды на мне не столько, чтоб срочно начать поправлять какую-нибудь деталь…
– Анат, мне очень нужен твой брат. Когда Нут вернется?
Как назло, Анат на что-то отвлеклась в доме… Я потянулся за свертком. Ну же…
– Откуда мне знать, – наконец донесся до меня голос Кириного «контакта», – как его хозяин решит посетить наш остров, так и вернется. Зачем он тебе?
Всё! Дольше «поднимать» поклажу подозрительно. Я срисовал появившегося из соседнего дома мужика. Распрямился, быстро глянул по сторонам, типа «так, куда тут дальше?» …
– Эй, парень!
Блин!
– Эй, мало́й! Я к тебе обращаюсь, сын земли!
А чёрт! Сейчас Кири точно среагирует на «сына земли», и тогда: «О! Привет! А ты что здесь делаешь?» Твою ж…
– Здравствуйте, – улыбаясь как можно шире, и старательно гнусавя, чтоб изменить голос я направился к мужику. – Меня бабушка попросила отнести это … Ману. Вы знаете, где он живёт?
– Ману? – удивленно уставился на меня мужик средних лет, с волнистыми татушками на загорелых, сухих плечах. Да и сам он был сухим, я бы даже сказал тощим по сравнению с местными вояками.
«Ману, Ману» мысленно подтвердил я, а кого я мог еще назвать в деревне, где все должны друг друга знать? Васисуария Лоханкина? Давай, дядя, соображай быстрее, пока на нас обращать внимание не стали.
– Ману человек боя, они живут отдельно… А зачем он тебе?
Мысленно вздохнул. Мужик… Ну я же русским… вернее понятным тебе языком сказал: «отнести вот эту хрень» …
– А где он живет? Подскажите пожалуйста.
И глазки пожалостливее. Типа: пожалейте ребенка…
– Люди боя живут там, – махнул рукой мужик в сторону воинского поселения. – Так всё-таки, зачем он тебе?
Какой ты любознательный, дядя! Понимаю, это твоя простодушная натура «дитя природы», но знаешь, как у нас говорили? «Простота – хуже воровства».
– Бабушка велела только ему отдать, – я округлил глаза, прижал свёрток к груди, а потом повернулся, и припустился бегом.
– Да не туда, парень! – крикнул вслед мужик, но я не слушал.
Ага, сейчас! Кинусь прямиком в эту «КЭЧ» - «квартирно-эксплуатационную часть» говоря по-нашему, чтоб возможно, нос к носу столкнуться с теми, кто меня уже знает. Пусть лучше этот мужик думает, что я чего-то испугался, и удрал, тем более испуганного подростка я и показывал. Надеюсь, воины здесь достаточно дистанцированы от рядового «быдла», чтоб этот дурила не поперся узнавать, нашел ли некий «паренек из касты земли» великого и ужасного» Ману?
Покинув территорию деревни, я «растворился» в местной растительности, а затем по широкому кругу обогнул деревню. Нашел точку, откуда просматривался если не нужный дом, то хотя бы подходы к нему. Подождал, пока не нарисуется Кири.
Судя по походке и всей фигуре, подруга была явно не в духе. Раздраженный был видо́к. Ну и ладно. Зато я теперь почти точно знаю, что мне нужен некий Нут. Легко соединив в логическую цепочку возможность выбраться с острова, этого самого «брата», то, что он сейчас отсутствует, но когда-то должен вернуться, и уже известную информацию про мотающихся меж островами торговцев, легко было сделать вывод, что Нут ходит с торговцами. Точно не рыбак, не тех размеров лагуна, чтоб уходить в нее на непонятное время. А раз зависит его прибытие не от него, а от некого хозяина, то он там не главный.
Ну уже что-то.
«Проводил» Кири до шамана. Тот жил за речкой, западнее деревни и глубже в лес. Жилище его скорее напоминало шалаш – конусом поставленные слеги из бамбука, закрытые широкими пальмовыми листьями. Старик как раз подновлял жилище, заменяя некоторые листья новыми.
Близко я не подходил, поэтому, о чем разговаривала подруга с шаманом не слышал. Впрочем, они и перекинулись лишь парой слов, после чего Кири отдала сверток, получила взамен обрезок бамбукового стебля, завязанный сверху листом. Словно бабушкина баночка с вареньем, накрытая бумажкой, и завязанная ниткой!
Ну всё, обмен состоялся, толстенькая девушка поблагодарила старика и пошла восвояси.
И в этот момент старый шаман вдруг поднял голову, безошибочно найдя меня взглядом более чем в паре сотен метров от себя, в густой растительности! Словно через теплак или прицел ночного виденья!
Да я уверен, что простым взглядом меня было не отыскать! Я вам не ребенок, чего-чего, а в маскировке толк знаю. Уверен, даже если знать, где я спрятался, всё равно не разглядеть, но… Загорелый до черноты старый высохший пенек, наряженный словно ёлка в костяные ожерелья безошибочно нашел меня взглядом, и такое чувство, уставился прямо в глаза! Ма-ма…
Захотелось дать дёру. Бежать-бежать, потом забиться в какую-нибудь нору, на подобие той, в которой прятался от людей Ману и трястись там от страха…
Да вот хрен тебе!
«Чего тебе, старый хрыч?» с вызовом уставился я на шамана. Иди к черту, я поди постарше тебя буду, так что не пугай, меня не такие как ты пугали! Почему-то вспомнилась не служба, а разборки с местными «крутыми», когда открывал уже свою точку на рынке. Не удержался от усмешки: пацаны тогда явно не понимали, с кем связались, а пара трупов в кожаных куртках, найденных недалеко от города в лесу местное ровэдэ не сильно удивила –братком больше, братком меньше… Времена такие были, неспокойные.
«Так что не пугай, пень трухлявый, не привыкать мне через трупы переступать» …
«А я и не пугаю. Мне интересно, сколько ты еще ждать будешь?»
Что за <censored>? ... Это… Это у меня глюки? Хеху! Хеху, твою мать!!! Ты, сучёнышь?!! Но что-то подсказывало, что не он…
Я ползком попятился от пальмы, в кустах которой затаился, и когда перегиб холмика, с которого наблюдал, полностью скрыл меня от шамана, встал на ноги.
Что это было? Несколько секунд я как пришибленный стоял, разглядывая пальцы босых ног. Переутомление? Вчера всё-таки перенырял, и головой повредился, или…
Не, не верю! Не бывает такого!
Но долго раздумывать мне не дали.
С берега, раскинувшегося за моей спиной, и до которого было не так уж и далеко, раздались крики. Я дёрнулся, как ужаленный – нашли? Засекли? Тот мужик сдал и меня выследили?!
Но нет, дело было не во мне. На песчаном пляже, неподалеку от деревни выстраивались воины. А с запада, по песочку на них надвигались другие. И что-то мне подсказывало, что эти ребята были не с нашего острова.
– Ласты!
Твою ж так… Как я забыл-то?
На дыхательных упражнениях никак не мог сосредоточиться – надо бы отключиться, выкинуть всё из головы, но… Ласты заполнили сознание целиком. Квадратное дыхание даже не доделал.
Зато круговая позволила немного отключиться, всё-таки сложно напряженно размышлять, нагружая тело физухой. Не заметил, как в первом подходе умудрился отжаться пятнадцать раз! И даже этот факт просто отметил: ну отжался и отжался, развиваюсь потихоньку.
Нырял «по укороченной программе» - только еды достать. Сплавал за кокосами. Всё, завтрак, время хорошенько обмозговать появившуюся идею…
И какого хрена, я как идиот ныряю брасом, и думаю о ластах как о чём-то несбыточном?! Типа без резины или пластика и мечтать не приходится.
Я же осёл!
В памяти, как перед глазами встал класс при бассейне, где приглашенный инструктор читал теоретический курс по фридайвингу.
В принципе курсы эти мне были не нужны. Ну чему меня там могли научить? Молодой парнишка, что читал теорию, а потом преподавал практику в бассейне годился мне в сыновья, а по количеству часов, проведенных на глубине, наверно, не годился и в подмётки.
Но в единственном нормальном бассейне, что был в нашем городке и подходил для тренировок, самостоятельно заниматься пускали лишь при наличии сертификата. Вот и пришлось получать CMAS-овский, хотя бы первой ступени. Смех, да и только: я мастера по плаванью получил еще в училище, а так сказать «нырятельная» подготовка превосходила всё, что девчонки и мальчишки в футболках с надписью «Тренер» могли только себе представить. Но… Без бумажки ты никто. ВМФ мог бы предоставить «бумажку», вот только с допусками к такой справке были бы серьезные проблемы. Так что… Делать нечего, отслюнявил я тогда нехилые «кровные», и поперся учиться уму-разуму.
Кстати, действительно, кое чего не знал. В конце концов не на спортивные достижения была ориентирована моя служба. И конечно, историей вопроса мы в свое время интересовались, но этот факт как-то прошел мимо меня. Ну не помнил я, что тот француз, который придумал в начале двадцатого века «пропеллеры для плаванья», подсмотрел как то ли полинезийцы, то ли еще какие аборигены, специализирующиеся на нырянии, привязывали к ногам пальмовые листья!
Отстраненно подумал, что Кири, насколько помню, лишь завтра должна идти в деревню... Покосился на раскачивающиеся фактически над головой листья. Хм… Не, эти не подойдут. И от банана тоже – слишком широкие.
Решено! Сегодня посвящаю день «прогрессорству». И пусть, как говориться, весь мир подождет!
Первым делом пришлось облазить ближайший склон, в поисках подходящих листьев. Одни были слишком мягкими и узкими, другие, наоборот, широкими, так что их пришлось бы обрезать, что нарушало целостность.
В общем, полдня у меня ушло только на то, чтоб найти, срезать и притащить «на базу» ворох подходящих листьев, неизвестного мне, сравнительно невысокого, древовидного растения, шириной как раз сантиметров по двадцать, и длиной от семидесяти сантиметров до полутора метров. С хорошим, крепким черешком.
Нефиг мелочиться, буду делать длинные лопасти, как на «охотничьих» ластах. Для начала выбрал листья как раз длинной сантиметров по семьдесят пять. Для задумки они подходили лучше всего – мне в них только плавать, причем очень экономно, размеренно.
Черешок играл важную роль в задумке – надо же чем-то привязывать «девайсы» к ноге. Но первоначальный план просто прибинтовать черешки к стопам пришлось откинуть: мало того, что процесс одевания-снятия превращался в целую непростую процедуру. Так еще и лопасти крутились на черешке, как на шарнире.
Зайдя в тупик, прервался, долго расхаживал по пляжу, как медведь по клетке, пинал песок ногами. Чтоб отвлечься, провел еще тренировку, благо как раз уже середина дня была.
Идея пришла как раз во время заплыва, которым завершал силовые. Сделал из бамбука тонкие планочки, разместил параллельно черенку по бокам. Заодно получились отличные ребра жесткости. Скрепил конструкцию поперечными планками, увязав их тонкими волокнами лиан. Жидковата конструкция, но пока ничего лучше в голову не приходило.
Вместо бинтовки решил крепить стопу по принципу сандалии – под пальцы приспособил веревочку, как на сланцах, с креплением за большой палец. Дальше еще одну перемычку из веревочки. И фиксировалось все на ноге подобием пяточного «ремня», только из той-же веревки – лямка выше пятки.
Конечно, ни в какое сравнение с индивидуально подогнанной калошей не шло. Тем более у моих прежних ласт лопасть имела наклон, чтоб стопу не выгибать. Но… Спортсмены же как-то плавают в своих «двусторонних»? У них тоже лопасть как продолжение стопы. Да и у Хеху ноги молодые, стопы вполне можно разработать. И к тому же… Где те карбоновые, с анатомической калошей? А эти – вот они, в руках держу.
Я полюбовался на дело рук своих. Красота! По жесткости получилось вообще отлично, за счет сужающихся бамбуковых планочек, с переменной гибкостью, лопасть должна работать не хуже моих первых, еще с пластиковыми лопастями.
Ну… От нетерпения аж мандраж пробрал. Да я же большую часть жизни плавал в ластах. На службе, конечно, тренировали нырки и без них, но это так, на всякий. А потом, на дембеле, когда подводной охотой занялся, мне даже в голову не приходило лезть под воду без ласт.
И вот я держу в руках нечто … странное на вид, но… А-а-а! Всё к черту! Пробую!
Пяточные веревки пришлось фиксировать узлами – это не ремень, тут пряжку не приспособить. Сидя по пояс в воде, поболтал ногами. Хмыкнул - конечно, при интенсивной работе кожу я себе постираю, к чертям собачьим, но… Но это, чёрт побери, ласты!
Ну-ка? Я в предвкушении оттолкнулся от берега.
По первости стопы, особенно пальцы начало выворачивать – очень эффективные лопатки отлично толкались от воды, но и усилие они создавали приличное. Над креплениями надо еще башку поломать. Вскоре заныли икры, затем бедра, пальцы на ногах чуть ли не свело.
Зато как же офигительно, вновь ощущать встречный напор воды! Я словно пешеход, только что пересевший на велосипед, буквально лицом ощутил, как «раздвигаются горизонты»! Что такое пятьдесят метров под водой? А сотку не хотите? А две? Надо только потренироваться, подразвить ноги для новой для них нагрузки, и я такие проныры смогу делать! … Кстати!
Лег на спину, расслабился, растекся по поверхности воды, качаясь на неторопливой волне.
Вдо-ох … вы-ы-ыдох-х-х. И еще раз: вдо-ох … вы-ы-ыдох-х-х. И еще… Ну Хеху, подумал с усмешкой, готов кое с чем встретиться?
Перевернулся на грудь, сложился в поясе, вытягиваясь руками вниз, в темную бездну, поднял ноги с «приспособами» вертикально, ощутив на миг как они болтаются в воздухе. И тут же отвесно ушел в глубину.
Левую руку пришлось кинуть к носу – продуваться лучше каждый метр. Правую, словно супермен в полете – вперед. В смысле – вниз. И расслабленно шевеля кончиками ласт я пошел в глубину. По телу прокатилась волна сладкого ужаса – мой «носитель» где-то глубоко внутри сознания разрывался между страхом, и восхищением от открывающейся картины.
Внизу темно, солнце давно перевалило за остров, и вот-вот уже нырнёт в океан, но всё равно света хватало разглядеть деловито снующую рыбью мелочь, покачивающих затейливыми выростами разноцветных губок, приткнувшихся тут и там моллюсков.
Скользя вдоль скалы, провалился метров на десять. Глубиномера нет, ориентировался по ощущениям. Больше пока не надо. Не дай бог лопасти сломаются, как тогда вытаскивать себя с глубины? В ластах-то – раз-два-три, и на поверхности. А вот брасом… Задолбаешся. Именно поэтому я не старался нырять глубоко, но теперь-то! Теперь можно занырнуть поглубже.
Сознание словно расширилось! Увеличив скорость перемещения под водой, я меньше стал сосредотачиваться на возвращении. И океан вокруг меня словно расширился! Я будто стал видеть дальше!
Офигеть! И это без маски!
Взгляд скользнул по скале. Ого, а здесь встречаются ракушки значительно крупнее! Орудуя ножом, отодрал довольно крупную раковину. Это не то, что я раньше собирал, этот как три или четыре предыдущих будет. Не жадничая всплыл, выложил добычу на песок. Продышался.
И ушел вниз снова.
Мне показалось, или водная живность меньше стала обращать на меня внимание? Уж не принимают ли они меня за своего? А впрочем, чему удивляюсь?! Без ласт я наверно напоминал упавшего в воду медведя – тоже ведь плавает, но кто его своим в воде считать будет? А сейчас? …
Попробовал дельфина. Не мой стиль, я обычно в разножку работаю, как говорят спортсмены - «кролем», но сейчас вдруг захотелось ощутить себя морским зверем, тюленем каким или морским котиком… Плавно изгибаясь в корпусе я опускался всё ниже.
Помимо крупных раковин, там, внизу я заметил неспешно дефилирующих каракатиц. Эх, нечем загарпунить, иначе был бы роскошнейший ужин! Взгляд зацепился за крупную спину, прошедшую еще глубже. Похож на некрупного тунца. Да… Если придумаю, как заловить, это ж килограмм пятнадцать-двадцать мяса! Правда пока что, добыть такого и добыть полосатого кита, для меня – события одного порядка. Фантастического. Но ведь… И ласты я совсем недавно считал чем-то, что навсегда для меня потеряно. И вот! Плыву!
От нахлынувших эмоций я крутанул в воде сальто. А затем еще одно, и еще. Как же хорошо плавать! Ты словно птица в облаках, свободен в трех измерениях. А еще, на глубине, за счет сжатия грудной клетки легче терпеть гипоксию! Это наверху, вскоре начинает сосать в легких, «давить на нерв» и надо учиться плыть с этим. Здесь, на глубине, наоборот, главное – не прошляпить момент, когда кислорода в альвеолах уже почти не осталось. Так что первый позыв на вдох, и винтом ввинчиваясь в воду я снова всплыл.
И опять отметил, как что-то крупное, но всё ж помельче кита ходит в отдалении. Интересно, кто?
На океан опустилась ночь, словно рубильник выключили. Зато «включили подсветку» береговой черты, вновь толща воды осветилась слабым живым светом.
Горка очищенных от содержимого панцирей росла на берегу – после заныра на меня навалился жор. Запасы мидий, что копил в специально откопанной ямке с чистой водой тут же кончились. Ничего, теперь я могу и кое-что покрупнее доставать.
Откинувшись в шезлонге, разглядывая развернувшуюся надо мной звездную бездну я вдруг вспомнил. Было это классе в седьмом или восьмом? Да уже и не вспомнить. В городке как раз достроили большой, пятидесятиметровый бассейн. И нашу секцию плаванья перевели из двадцатиметрового лягушатника, где и было-то нам, пацанам по грудь в самой глубокой части, в огромную, и глубоченную, как тогда казалось чашу. Естественно, я с пацанами тут же полез на глубину. И все как один в первый же день заработали баротравмы ушей – продуваться нас естественно никто не учил. Благо даже под вышками было метров пять, не более, ничего серьезного не заработали, подумаешь, походили потом несколько дней с ватками в ушах. Но Катясемённа, наша тренерша, справедливо рассудив, что запрещать тринадцати-четырнадцатилетним пацанам нырять – дело безнадёжное, договорилась с Алексеичем – пожилым дядькой, что обслуживал в новой бассейне насосы. Оказалось, что Алексеич до пенсии почти двадцать лет проработал водолазом на Чёрном море. Он то и научил нас нырять.
Для меня словно новый мир открылся! Словно раньше я был привязан к поверхности. Как на земле, с той лишь разницей, что там меня ограничивала гравитация, а в воде – физиология, и отсутствие необходимых знаний-умений. И как на земле, я мог лишь подпрыгивать над ней, отрываясь на жалкие сантиметры, здесь, в воде я могу чуть подныривать, не стремясь, да и не умея надолго оторваться от спасительного воздуха.
А потом… я словно крылья отрасти, только не в верх, а в глубину. «Разорвал пуповину», связывающую с поверхностью. И смотрел с глубины с жалостью на тех, кто барахтался по границе между воздухом и водой, боясь даже лицо в воду опустить надолго. Я был свободен, я был как птица. Только внизу.
И когда через год после училища меня, молодого летёху-морпеха вызвали в штаб нашей дивизии, и в доверительной беседе предложили перевестись в войсковую часть на острове Русский, я ни секунды не думал. Ибо знал, что за часть расположена в бухте Островной, известная всем посвященным как бухта Холулай…
И вот, теперь уже не тренер и ни командование подарили мне новые «крылья». Сам!
***
На следующий день, после короткой тренировки и завтрака я выдвинулся к поселку «земляков». Или звать их «землянами»? Усмехнулся. Лан, привыкну.
Сегодня Кири должна снова топать в деревню, и, очень надеюсь, что она зайдет к своему «контакту», как и обещала. А мне очень хочется самому выяснить, кто же это такой? Ну мало ли…
Пока шел, все опасался, что девушка внезапно оказалась «ранней птичкой» и свалила «по заданию». Но когда я бесплотной тенью прокрался к ее дому, доносящийся знакомый, немного резкий, с истерическими нотками голос позволил выдохнуть - успел. Кири довольно громко ругалась с некой пожилой женщиной, всячески давая той понять, что зажилась старая на этом свете. Хм… Ну что ж, подожду, это я умею.
Ждать пришлось почти два часа, прежде чем пассия Хеху соизволила двинуть из родного дома. В руках она несла какой-то свёрток из пальмовых листьев, видимо плата шаману, за мазь. Стараясь не шуметь, направился следом.
Первым делом, как не странно, она отправилась в деревню. Вот чёрт, я же так ее потеряю! …
Ну что, Скат, вряд ли Ситу и Ману развесили по всей деревне ориентировки с моей рожей, надписью «Wanted» и указанием награды.
Сдернул с голени нож в импровизированных ножнах, второй с пояса, и завернул всё в сорванный на ходу широкий лист какого-то приземистого растения. Не стоит пугать пейзан видом мелкого паренька, по местным понятиям просто увешанного оружием. Копье оставил в тех же кустах.
Натурально насвистывая себе под нос Марш подводников, на манер «мы рождены, чтоб сказку сделать былью…», покачиваясь в такт, я с независимым видом потопал вслед за Кири на некотором отдалении.
По сторонам не пялюсь, смотрю вроде как себе под ноги, типа «задумался», удерживаю объект и отслеживаю обстановку периферийным зрением. Со стороны – пацана послали с поручением, тащит кому-то поклажу по знакомому маршруту.
Несколько деревенских матрон, мелькнувших в дверях своих хижин мазнули по мне взглядами, и похоже выкинули из головы. Один мужик, стоящий фактически на пути уставился было на меня, несколько секунд сопровождая взглядом, но потом хлопнул себя по лбу, развернулся и убрался восвояси, явно забыл что-то. Больше всего я боялся нарваться либо на скучающего старого пенька, которому заняться не чем, и прицепиться к незнакомому пацану какое-никакое а развлечение. Либо на ватагу малышни, эти точно не оставили бы без внимания. Но повезло.
Улиц в понимании городского жителя 20 века в деревне не было, просто широкие проходы между довольно хаотично поставленных хижин. Вскоре Кири свернула к одной из невзрачного вида халуп-конурёнок, и громко позвала кого-то по имени.
– Ана́т!
На мое счастье, в дверях появилась девушка, на вид чуть постарше Кири, с наметившимся животом. Смерила мою подругу оценивающим взглядом.
– Чего тебе?
Хм, а тебя здесь уважают! Как сказал один конь…
– Анат, помнишь меня? Я Кири, я…
– Я помню тебя, дочь земли… Кири. Чего тебе? У меня много работы, скоро должен муж с лова вернуться, а у меня еще обед не готов…
Ого! Такая мелкая, а уже замужем? Хотя чего я удивляюсь, я что, забыл в какое общество попал? Рожать может – значит совершеннолетняя.
Естественно, я не мог встать где-нибудь за соседним домом, и подглядывая «одним глазком» в духе «частных сыщиков» продолжать наблюдение. Пришлось деловито протопать за спиной подруги, разве что держась чуть подальше. Есть такая неприятная штука у людей, ориентировочный рефлекс называется – рефлекторно оборачиваться на внезапно появившийся в периферийном поле объект.
Отошел немного и уронил сверток. А что делать? Шнурки босым ногам не положены, да и одежды на мне не столько, чтоб срочно начать поправлять какую-нибудь деталь…
– Анат, мне очень нужен твой брат. Когда Нут вернется?
Как назло, Анат на что-то отвлеклась в доме… Я потянулся за свертком. Ну же…
– Откуда мне знать, – наконец донесся до меня голос Кириного «контакта», – как его хозяин решит посетить наш остров, так и вернется. Зачем он тебе?
Всё! Дольше «поднимать» поклажу подозрительно. Я срисовал появившегося из соседнего дома мужика. Распрямился, быстро глянул по сторонам, типа «так, куда тут дальше?» …
– Эй, парень!
Блин!
– Эй, мало́й! Я к тебе обращаюсь, сын земли!
А чёрт! Сейчас Кири точно среагирует на «сына земли», и тогда: «О! Привет! А ты что здесь делаешь?» Твою ж…
– Здравствуйте, – улыбаясь как можно шире, и старательно гнусавя, чтоб изменить голос я направился к мужику. – Меня бабушка попросила отнести это … Ману. Вы знаете, где он живёт?
– Ману? – удивленно уставился на меня мужик средних лет, с волнистыми татушками на загорелых, сухих плечах. Да и сам он был сухим, я бы даже сказал тощим по сравнению с местными вояками.
«Ману, Ману» мысленно подтвердил я, а кого я мог еще назвать в деревне, где все должны друг друга знать? Васисуария Лоханкина? Давай, дядя, соображай быстрее, пока на нас обращать внимание не стали.
– Ману человек боя, они живут отдельно… А зачем он тебе?
Мысленно вздохнул. Мужик… Ну я же русским… вернее понятным тебе языком сказал: «отнести вот эту хрень» …
– А где он живет? Подскажите пожалуйста.
И глазки пожалостливее. Типа: пожалейте ребенка…
– Люди боя живут там, – махнул рукой мужик в сторону воинского поселения. – Так всё-таки, зачем он тебе?
Какой ты любознательный, дядя! Понимаю, это твоя простодушная натура «дитя природы», но знаешь, как у нас говорили? «Простота – хуже воровства».
– Бабушка велела только ему отдать, – я округлил глаза, прижал свёрток к груди, а потом повернулся, и припустился бегом.
– Да не туда, парень! – крикнул вслед мужик, но я не слушал.
Ага, сейчас! Кинусь прямиком в эту «КЭЧ» - «квартирно-эксплуатационную часть» говоря по-нашему, чтоб возможно, нос к носу столкнуться с теми, кто меня уже знает. Пусть лучше этот мужик думает, что я чего-то испугался, и удрал, тем более испуганного подростка я и показывал. Надеюсь, воины здесь достаточно дистанцированы от рядового «быдла», чтоб этот дурила не поперся узнавать, нашел ли некий «паренек из касты земли» великого и ужасного» Ману?
Покинув территорию деревни, я «растворился» в местной растительности, а затем по широкому кругу обогнул деревню. Нашел точку, откуда просматривался если не нужный дом, то хотя бы подходы к нему. Подождал, пока не нарисуется Кири.
Судя по походке и всей фигуре, подруга была явно не в духе. Раздраженный был видо́к. Ну и ладно. Зато я теперь почти точно знаю, что мне нужен некий Нут. Легко соединив в логическую цепочку возможность выбраться с острова, этого самого «брата», то, что он сейчас отсутствует, но когда-то должен вернуться, и уже известную информацию про мотающихся меж островами торговцев, легко было сделать вывод, что Нут ходит с торговцами. Точно не рыбак, не тех размеров лагуна, чтоб уходить в нее на непонятное время. А раз зависит его прибытие не от него, а от некого хозяина, то он там не главный.
Ну уже что-то.
«Проводил» Кири до шамана. Тот жил за речкой, западнее деревни и глубже в лес. Жилище его скорее напоминало шалаш – конусом поставленные слеги из бамбука, закрытые широкими пальмовыми листьями. Старик как раз подновлял жилище, заменяя некоторые листья новыми.
Близко я не подходил, поэтому, о чем разговаривала подруга с шаманом не слышал. Впрочем, они и перекинулись лишь парой слов, после чего Кири отдала сверток, получила взамен обрезок бамбукового стебля, завязанный сверху листом. Словно бабушкина баночка с вареньем, накрытая бумажкой, и завязанная ниткой!
Ну всё, обмен состоялся, толстенькая девушка поблагодарила старика и пошла восвояси.
И в этот момент старый шаман вдруг поднял голову, безошибочно найдя меня взглядом более чем в паре сотен метров от себя, в густой растительности! Словно через теплак или прицел ночного виденья!
Да я уверен, что простым взглядом меня было не отыскать! Я вам не ребенок, чего-чего, а в маскировке толк знаю. Уверен, даже если знать, где я спрятался, всё равно не разглядеть, но… Загорелый до черноты старый высохший пенек, наряженный словно ёлка в костяные ожерелья безошибочно нашел меня взглядом, и такое чувство, уставился прямо в глаза! Ма-ма…
Захотелось дать дёру. Бежать-бежать, потом забиться в какую-нибудь нору, на подобие той, в которой прятался от людей Ману и трястись там от страха…
Да вот хрен тебе!
«Чего тебе, старый хрыч?» с вызовом уставился я на шамана. Иди к черту, я поди постарше тебя буду, так что не пугай, меня не такие как ты пугали! Почему-то вспомнилась не служба, а разборки с местными «крутыми», когда открывал уже свою точку на рынке. Не удержался от усмешки: пацаны тогда явно не понимали, с кем связались, а пара трупов в кожаных куртках, найденных недалеко от города в лесу местное ровэдэ не сильно удивила –братком больше, братком меньше… Времена такие были, неспокойные.
«Так что не пугай, пень трухлявый, не привыкать мне через трупы переступать» …
«А я и не пугаю. Мне интересно, сколько ты еще ждать будешь?»
Что за <censored>? ... Это… Это у меня глюки? Хеху! Хеху, твою мать!!! Ты, сучёнышь?!! Но что-то подсказывало, что не он…
Я ползком попятился от пальмы, в кустах которой затаился, и когда перегиб холмика, с которого наблюдал, полностью скрыл меня от шамана, встал на ноги.
Что это было? Несколько секунд я как пришибленный стоял, разглядывая пальцы босых ног. Переутомление? Вчера всё-таки перенырял, и головой повредился, или…
Не, не верю! Не бывает такого!
Но долго раздумывать мне не дали.
С берега, раскинувшегося за моей спиной, и до которого было не так уж и далеко, раздались крики. Я дёрнулся, как ужаленный – нашли? Засекли? Тот мужик сдал и меня выследили?!
Но нет, дело было не во мне. На песчаном пляже, неподалеку от деревни выстраивались воины. А с запада, по песочку на них надвигались другие. И что-то мне подсказывало, что эти ребята были не с нашего острова.
Enot17 (Игорь)
Enot17 (Игорь)
летающий енот
- Регистрация
- 19 Сен 2014
- Сообщения
- 821
- Оценок
- 1.430
- Баллы
- 936
- Возраст
- 53
Еще главку подкину
Я подобрался поближе, и устроился метрах в ста от предполагаемой точки встречи, замаскировавшись в корнях раскидистого куста, не забывая при том, что где-то за спиной остался шаман. Он хоть и выглядит так, будто вот-вот рассыплется, но внешность бывает обманчивая.
На широкой полосе белого кораллового песочка сходились две толпы – «наши» и «не наши». Впрочем, и те воины, что вышли из деревни были мне условными «нашими» - всё-таки за мою голову светила неплохая награда по местным понятиям. Так что еще не понятно, за кого болеть?
Кстати! Про «болеть» это оказалась не идиома. Сильно правее меня, ближе к деревне, среди редких пальм замелькали головёнки ребятни. А я оказывается не единственный зритель! Причем пацанва не сильно то и скрывалась, иные даже на пальмы влезли, а другие расположились перед деревьями, на манер болельщиков, приготовившихся наблюдать то ли кулачную сшибку «деревенских» и «городских», то ли футбольную баталию дворовых команд.
А происходящее на самом деле мало походило на полноценные боевые действия, напоминая сходки на «дискачах» в далёкой молодости, когда мы с пацанами ездили по соседям. Городок у нас небольшой, по меркам оставленного мной мира, так что район на район было как-то непредставительно, и объединившись в ватагу мы ездили на рейсовых автобусах в ближайшие поселки. Подраться на танцах, а чего там еще делать?
Вот и сейчас, две толпы одинаковых с виду аборигенов, безо всякого подобия строя, подбадривая себя выкриками и оскорблениями противников неспешно и настороженно сближались. Напряженные позы, многие развернулись полубоком и слегка подсели на напружиненных ногах. Разве что мы в свое время так не выпучивали глазёнки и не потрясали высунутыми языками.
Местные военные вышли в бой фактически в том же, в чём ходили постоянно – вариант набедренной повязки, с небольшим как-бы фартучком на причинном месте, в ожерельях из ушей … ну и татухи с тела никуда не делись. А помимо деревянных и каменных ножей на поясе и дубинок у каждого было по два или три копья, у многих луки. И никаких щитов! «Прийти на перестрелку с ножами» вспомнилось мне не так давно слышанное выражение.
Вы в своем уме? Вы что-нибудь о защите корпуса слышали? В конце концов в моем мире люди додумались до щитов! Плотный лучный залп, и по половине отряда с каждой стороны выкосит. Если затем добавить слаженный бросок копий… Похоже, я неодобрительно покачал головой, этому острову скоро понадобятся новые воины.
Две толпы замерли друг на против друга метрах в шестидесяти. Тут не то, что стрелы, тут копья при желании можно добросить…
Но битва всё не закипала, смертоносные снаряды не спешили летать в обе стороны, собирая обильную кровавую жатву. Вместо этого вперед из толпы «наших» выступил давешний «воинский начальник».
– Я Ата, – страшно вращая глазами, хлопнул он себя в грудь кулаком с зажатой дубинкой, – я отец войны острова Однобокой лагуны! Эти люди, – жест, как бы обращенный к стоящим за его спиной, – мои сыновья! Мы – люди войны!
Стоящие за спиной предводителя воины завопили еще громче, размахивания в воздухе оружием усилились. Блин, так высовывать язык - у меня наверно рвотный рефлекс сработал бы!
– Кто вы? – продолжил надрывать голосовые связки Ата, – Зачем пришли?!Уходите пока живы!
Ну правильно! Как нам тогда белорецкие орали? «Уезжайте сейчас, пока вас отсюда на скорых не повезли!» Блин, что ж так всё несерьёзно то? Я не спец в тактике дубин, копий и луков, никогда средневековьем или античностью не интересовался. Вообще история – не мой конёк.
Но ведь тут ничего сложного, не надо читать заплесневелые трактаты или заканчивать Академию Генштаба. Дистанционное оружие на фланг, чтоб не перекрывать сектор. Я бы лучников под деревья поставил, меньше от ответки страдать будут. И нафиг все эти: «кто вы? Я вас не знаю! Идите на…». Пришли не званные? Ок! Сблизились на дистанцию -несколько залпов группы огневой поддержки и бросок вперед штурмовиков с копьями и дубинами добивать деморализованного противника. Тут же похоже стараются деморализовать, пяля глаза и показывая языки… Как-то слабовато.
По «той стороне» прокатился вой и ропот неодобрения, народ зеркально упражнялся в зырканьи глазами, и соревновании «кто дальше высунет язык».
Наконец вперед выступил буквально брат-близнец «нашего» - такой же немолодой, растатуированный с головы до ног, покрытый шрамами. До кучи у него оказался свернут набок нос. Кстати, на шее у старшего пришлых болталось ожерелье очень похожее на то, что украшало шею «нашего».
– Я Тан, – принялся он «драть горло» в ответ, – Я отец войны острова Желтой птицы! Мы пришли убить вас, забрать ваших женщин и ваши богатства! Склонитесь перед нами, или погибните!
Писец… Да что за постановка местной самодеятельности? Может у них какой договорняк? Типа товарищеский матч – поорали, пообзывали друг друга, и можно совместно обмыть тренировку?
– Мы не уйдем, а вы умрете! Ваши трупы будут клевать птицы, а крабы ночью обглодают ваши кости!
Ого! Полезная информация. Здесь есть крабы! А почему я их еще не ел?
В общем, обзывались, и по-всячески угрожали друг другу они еще долго. Мне, честно говоря, успело поднадоесть. Даже мелькнуло шальное желание – вылезти наверх, свистнуть как следует, да крикнуть: «вы сегодня убивать друг друга будете? Давайте уже, начинайте, зрители скучают!». А после плюхнуться в какое-нибудь кресло, достать кулек с орешками или семечками…
Я так увлекся этими мыслями, что проворонил момент. Внезапно с обеих сторон надрываясь заорали:
– Смерть! Смерть!
И тут же в воздух взвился рой стрел!
В первый миг сердце дрогнуло, я уже представил, что увижу, но… Через секунду разочарованный стон чуть было не демаскировал мое местоположение.
В детстве мы с двоюродным братом мастерили луки, согнув ивовую ветку и привязав бечевку. Стреляли высохшими стеблями пижмы, длинными, относительно прямыми и легкими.
Именно это я и вспомнил, увидев по какой траектории летят эти … неоперенные снарядики. Люди! Вы чё? Мало того, что ваши стрелы нифига не весят! Но ведь на острове полно всяких пернатых! Что, сложно датумкать до оперения?
Вместо того, что пронзать беззащитные тела стрелы пролетали между бойцами, которые, надо признать, весьма ловко уклонялись от них, как раз за счет довольно разреженного построения.
Популяв некоторое время, отряды … Нет, они не бросились в рукопашную. Они подошли на несколько шагов каждый, и теперь к стрелам добавились копья. С таким же результатом!
Причем выкинув… назвать броском ЭТО у меня язык не поворачивался. Так вот, выкинув копья, бойцы не бросались с дубинами на врага. Нет. Они подбирали то, что прилетело и «возвращали» их. Кстати! Со стрелами происходило то же самое!
Блин… И вот этих людей я боялся? Вот от них я убегал?! Словно профессиональный боксер, смотрящий «схватку» двух подвыпивших механизаторов я всё больше и больше приходил в недоумение.
Ну да, по физухе я им пока точно проигрываю. Сделать за десяток дней из недокормыша-задохлика Хеху такого же здорового лба? Ребят, я фантастикой не занимаюсь. До результатов самого хилого из двух отрядов мне минимум год. Но это по физухе! А вот по остальному…
Перспективы на дальнейшее существование стали вырисовываться немного по-другому.
Наконец происходящее видимо надоело не только мне, уже чуть ли не зевавшему в засаде, но и «старшим» противоборствующих отрядов.
«Наш» Ата заорал что-то неразборчивое, перекрывая азартные вопли воинов и вскинул руку. Обе стороны дисциплинированно опустили оружие, и даже замолкли.
– Я вижу вы сильные воины! – крикнул он. – Я получил удовольствие, сойдясь в схватке со столь достойным противником. Предлагаю вам решить дело в личном поединке!
Вопль то ли ярости, то ли одобрения заглушил его слова. Орали и на стороне пришлых.
Кстати, я оценивающе пробежался взглядом по обоим отрядам, а «договорняк»-то не совсем бескровный. Вон, у «наших» двое стоят, зажимают раны – один на плече, и из-под ладони довольно много натекло, кровь по пальцам опущенной руки стекает. Другой вообще за бок держится. И у противников я заметил «попятнаных». Но трупов, всё же, не было.
– Да! Мы лучшие! Мы победили людей войны острова Дымящегося Краба, и Дождевой тучи! Мы отняли их жемчуг и увели их женщин! Никто не может противостоять нам в этом мире! – вновь из толпы пришлых выступил из предводителя. – Но я готов согласиться с твоим предложением. Вы – достойные противники, почти равные нам. Давай так, если мой человек побеждает, то вы отдаёте нам … всех ваших женщин! – он еще секунду подумал, и добавил, – И весь жемчуг!
– А что, если победит мой человек? – заорал в ответ Ата. Кстати, чего горло рвать? Между вами метров сорок. Не в помещении, конечно, прибой и ветер присутствуют. Но они же орут так, будто до другого острова пытаются докричаться.
– Мы уйдет с вашего острова!
Ну них… себе!!! Вот это условия! Да я помню, когда свой магазинчик на рынке открывал, и торговался с братьями Алиевыми за их картонный павильончик, и то никто до подобного не додумался. Хоть знающие люди потом сказали, что братаны вообще-то выдвинули условия просто конские, завысив цену раза в четыре, и накинув сверху всякого.
– Это против обычаев! – ответствовал Ата. – Я предлагаю так: если боги в этот раз окажутся не благосклонны к моему человеку, то я … – он сделал вид что напряженно раздумывает. – То я дам вам одну женщину!
– Нет! Этого мало! Мы плыли сюда три дня. Мои люди терпели жару и страдали от жажды. Они уже столько дней оторваны от своих семей… Ты дашь нам… – он посмотрел на свои руки, – десять жемчужин! И десять женщин! … И мы сами выберем!
Братан! Кого колышут твои трудности? Да плавай ты хоть неделю, нам то что? Но Ата решил тупо играть в тяни-толкай:
– Три женщины! Из касты земли. И я согласен, чтоб вы сами их выбрали!
А прикольно ты судьбами земляков распоряжаешься, дядя. Тебя кто-то уполномочивал?
– Зачем нам эти грязные землеройки? – проорал в ответ Тан. – Пусть это будут женщины моря!
Слышь? А вот ща обидно было. Мне, конечно, каста земли не родная, но всё-таки и Хеху, и его сестра, так случилось что самые близкие мне здесь люди, это так сказать «земляки». Не надо их так!
– Хорошо! Пусть это будут женщины людей моря! – примирительно согласился Ата
А ты хорош, чертяка, уважительно качнул я головой. Грамотно замолчал тему жемчуга, и предложил «мертвый» вариант, на который оппонент гарантированно не мог пойти, и с отбитием которого тут же согласился. Как будто кость кинул пришлым. Высокому искусству торга и разводилова мне пришлось учиться уже на дембеле, на собственной шкуре. Разве что Михалыч, у которого бизнесок был не чета моему, время от времени учил уму-разуму, да давал совет-другой.
После старшие еще некоторое время торговались, решая кто будет представлять команды. Знакомый салажонок, с пустым ожерельем, что получил от меня тогда по черепушке активно рвался, предлагая свою кандидатуру, но был смерен оценивающим взглядом Аты, и резким, недовольным жестом отстранен от высокой чести. В итоге выдвинули еще одного моего знакомца – «первостатейного» с тремя «лычками», что упустил меня на обрыве, в первый же день попадалова.
Навстречу, из рядов пришлых выдвинулся такой же. Сколько там у него на шее висит сушеных ушей, я не видел, но могу предположить, что противник «нашего» был, так сказать в «равном звании». Оба аборигена выглядели здоровыми мускулистыми жлобами. Вооружены дубинами. На поясе у каждого нож. Ну и? Индивидуальный зачёт тут в таком же духе проходит?
Оказалось, что нет! Индивидуально бойцы оказались весьма хороши! Я даже порадовался, что не решился в свое время лезть в рукопашную. Помимо физухи, оба оказались весьма и весьма ловкими ребятами. Они умело уклонялись от взмахов дубинок, применяли различные приемы… Да мне с таким пришлось бы повозиться и в своем старом теле. В смысле – в прежнем. Лет так пятнадцать назад. И то, без гарантий.
Ничего не понимаю в фехтовании, но махались ребята здорово: то пропуская взмахи деревяшки над головой, для чего припадали чуть ли ни до песка, и тут же взмывали вверх, пытаясь обрушить оружие на голову противника с прыжка. От каких-то ударов уклонялись, какие-то блокировали своим оружием.
Наконец пришлый, пропустив вертикальный удар мимо, не разрывая дистанции резко скрутился, и перехватив дубинку в обе руки ткнул «первостатейного» рукояткой в живот. «Нашего» тут же сложило пополам. «Не наш», воспользовавшись заминкой выбил ногой дубинку противника.
Всё! Финита. Пришлый, немного красуясь горделиво выпрямился, поигрывая своей дубиной, кинул краткий, торжествующий взгляд назад, на товарищей. Закончили?
Нефига! Шаг вперед, ко всё еще скрученному в позу «зю» «первостатейному», замах от души… Да от такого череп как арбуз разлетится!
Но наш боец умирать не спешил. В момент, когда дубина врага только-только пошла вверх, он схватил горсть песка и метнул его в лицо противника! Тот на секунду опешил, промаргиваясь, стоя с занесённым оружием. И наш, уже выхватив левой рукой нож, распрямляясь из своего согнутого положения, молнией выстрелил вооруженной рукой в грудную клетку противника.
Ого! А мужик то отлично владеет обеими руками. Я, впрочем, тоже, но … Не рядовое умение!
Сначала на песок упала дубинка. Затем противник, пару раз покачнувшись рухнул на колени, перед бойцом Аты. Здоров лось! Ему клинок фактически в сердце вогнали, а он еще жил. Наш воин за плечи развернул врага перед собой и вторым ножом, непонятно откуда вытащенным отсек поверженному врагу ухо. Вскинул руку с окровавленным «трофеем» сначала в сторону пришлых, затем обернулся к радостно завопившим своим.
А потом, вырвав из груди поверженного нож, не торопясь отпилил тому голову. Деревянный ножик это вам не скальпель, так что возился он долго, хоть и не сказать, чтоб процедура доставляла ему неудовольствие. Напоследок, ударом рукояти перебив шейные позвонки, он за волосы вскинул над собой голову проигравшего. Кровь, всё еще стекавшая попадала на победителя, но его это не смущало.
– А-а-а-а! – завопил «первостатейный», которого похоже, только что повысили на одну ступеньку, страшно выпучивая вращающиеся глаза, и высовывая язык в сторону пришлых.
– А-а-а-а! – поддержали его товарищи, гримасничая точно так же.
– Это не по обычаям! – стараясь переорать весь этот вой выступил из рядом своих Тан, указывая на победителя рукой с дубиной. – Ата! Это против воли богов!
– Что не так? – крикнул в ответ весьма довольный местный «отец войны»
– Твой человек воспользовался песком! Никто не должен делать такое во время битвы! Если бы ни это, выиграли бы мы. Все видели, что мой человек почти победил!
– Это схватка на смерть. Суд богов! – ответствовал Ата, – И боги сказали свое слово. Эта голова, – он указал на всё еще возвышающийся над всеми кровавый трофей, – украсит шест в капище, во славу наших богов, даровавших победу острову Однобокой лагуны.
– Вы победили нечестно! – настаивал Тан. – Победить должны были мы!
– Однако ж твой человек, а не мой потерял голову! Победили мы, и вы должны уйти!
Старший пришлых долго буравил Ату яростным взглядом, стараясь прожечь в нем дырку. Не вышло. Ата не вспыхнул, не загорелся, а наоборот, встал гордо подбоченясь, задрав подбородок, отвечая противнику высокомерным и насмешливым взглядом.
Стояли они так долго. Пару минут точно. Потом Тан развернулся к своим людям, махнул дубиной.
– Уходим, – долетел до меня раздраженный крик.
И побежденная толпа быстро зашагала по песочку туда, откуда они появились.
На широкой полосе белого кораллового песочка сходились две толпы – «наши» и «не наши». Впрочем, и те воины, что вышли из деревни были мне условными «нашими» - всё-таки за мою голову светила неплохая награда по местным понятиям. Так что еще не понятно, за кого болеть?
Кстати! Про «болеть» это оказалась не идиома. Сильно правее меня, ближе к деревне, среди редких пальм замелькали головёнки ребятни. А я оказывается не единственный зритель! Причем пацанва не сильно то и скрывалась, иные даже на пальмы влезли, а другие расположились перед деревьями, на манер болельщиков, приготовившихся наблюдать то ли кулачную сшибку «деревенских» и «городских», то ли футбольную баталию дворовых команд.
А происходящее на самом деле мало походило на полноценные боевые действия, напоминая сходки на «дискачах» в далёкой молодости, когда мы с пацанами ездили по соседям. Городок у нас небольшой, по меркам оставленного мной мира, так что район на район было как-то непредставительно, и объединившись в ватагу мы ездили на рейсовых автобусах в ближайшие поселки. Подраться на танцах, а чего там еще делать?
Вот и сейчас, две толпы одинаковых с виду аборигенов, безо всякого подобия строя, подбадривая себя выкриками и оскорблениями противников неспешно и настороженно сближались. Напряженные позы, многие развернулись полубоком и слегка подсели на напружиненных ногах. Разве что мы в свое время так не выпучивали глазёнки и не потрясали высунутыми языками.
Местные военные вышли в бой фактически в том же, в чём ходили постоянно – вариант набедренной повязки, с небольшим как-бы фартучком на причинном месте, в ожерельях из ушей … ну и татухи с тела никуда не делись. А помимо деревянных и каменных ножей на поясе и дубинок у каждого было по два или три копья, у многих луки. И никаких щитов! «Прийти на перестрелку с ножами» вспомнилось мне не так давно слышанное выражение.
Вы в своем уме? Вы что-нибудь о защите корпуса слышали? В конце концов в моем мире люди додумались до щитов! Плотный лучный залп, и по половине отряда с каждой стороны выкосит. Если затем добавить слаженный бросок копий… Похоже, я неодобрительно покачал головой, этому острову скоро понадобятся новые воины.
Две толпы замерли друг на против друга метрах в шестидесяти. Тут не то, что стрелы, тут копья при желании можно добросить…
Но битва всё не закипала, смертоносные снаряды не спешили летать в обе стороны, собирая обильную кровавую жатву. Вместо этого вперед из толпы «наших» выступил давешний «воинский начальник».
– Я Ата, – страшно вращая глазами, хлопнул он себя в грудь кулаком с зажатой дубинкой, – я отец войны острова Однобокой лагуны! Эти люди, – жест, как бы обращенный к стоящим за его спиной, – мои сыновья! Мы – люди войны!
Стоящие за спиной предводителя воины завопили еще громче, размахивания в воздухе оружием усилились. Блин, так высовывать язык - у меня наверно рвотный рефлекс сработал бы!
– Кто вы? – продолжил надрывать голосовые связки Ата, – Зачем пришли?!Уходите пока живы!
Ну правильно! Как нам тогда белорецкие орали? «Уезжайте сейчас, пока вас отсюда на скорых не повезли!» Блин, что ж так всё несерьёзно то? Я не спец в тактике дубин, копий и луков, никогда средневековьем или античностью не интересовался. Вообще история – не мой конёк.
Но ведь тут ничего сложного, не надо читать заплесневелые трактаты или заканчивать Академию Генштаба. Дистанционное оружие на фланг, чтоб не перекрывать сектор. Я бы лучников под деревья поставил, меньше от ответки страдать будут. И нафиг все эти: «кто вы? Я вас не знаю! Идите на…». Пришли не званные? Ок! Сблизились на дистанцию -несколько залпов группы огневой поддержки и бросок вперед штурмовиков с копьями и дубинами добивать деморализованного противника. Тут же похоже стараются деморализовать, пяля глаза и показывая языки… Как-то слабовато.
По «той стороне» прокатился вой и ропот неодобрения, народ зеркально упражнялся в зырканьи глазами, и соревновании «кто дальше высунет язык».
Наконец вперед выступил буквально брат-близнец «нашего» - такой же немолодой, растатуированный с головы до ног, покрытый шрамами. До кучи у него оказался свернут набок нос. Кстати, на шее у старшего пришлых болталось ожерелье очень похожее на то, что украшало шею «нашего».
– Я Тан, – принялся он «драть горло» в ответ, – Я отец войны острова Желтой птицы! Мы пришли убить вас, забрать ваших женщин и ваши богатства! Склонитесь перед нами, или погибните!
Писец… Да что за постановка местной самодеятельности? Может у них какой договорняк? Типа товарищеский матч – поорали, пообзывали друг друга, и можно совместно обмыть тренировку?
– Мы не уйдем, а вы умрете! Ваши трупы будут клевать птицы, а крабы ночью обглодают ваши кости!
Ого! Полезная информация. Здесь есть крабы! А почему я их еще не ел?
В общем, обзывались, и по-всячески угрожали друг другу они еще долго. Мне, честно говоря, успело поднадоесть. Даже мелькнуло шальное желание – вылезти наверх, свистнуть как следует, да крикнуть: «вы сегодня убивать друг друга будете? Давайте уже, начинайте, зрители скучают!». А после плюхнуться в какое-нибудь кресло, достать кулек с орешками или семечками…
Я так увлекся этими мыслями, что проворонил момент. Внезапно с обеих сторон надрываясь заорали:
– Смерть! Смерть!
И тут же в воздух взвился рой стрел!
В первый миг сердце дрогнуло, я уже представил, что увижу, но… Через секунду разочарованный стон чуть было не демаскировал мое местоположение.
В детстве мы с двоюродным братом мастерили луки, согнув ивовую ветку и привязав бечевку. Стреляли высохшими стеблями пижмы, длинными, относительно прямыми и легкими.
Именно это я и вспомнил, увидев по какой траектории летят эти … неоперенные снарядики. Люди! Вы чё? Мало того, что ваши стрелы нифига не весят! Но ведь на острове полно всяких пернатых! Что, сложно датумкать до оперения?
Вместо того, что пронзать беззащитные тела стрелы пролетали между бойцами, которые, надо признать, весьма ловко уклонялись от них, как раз за счет довольно разреженного построения.
Популяв некоторое время, отряды … Нет, они не бросились в рукопашную. Они подошли на несколько шагов каждый, и теперь к стрелам добавились копья. С таким же результатом!
Причем выкинув… назвать броском ЭТО у меня язык не поворачивался. Так вот, выкинув копья, бойцы не бросались с дубинами на врага. Нет. Они подбирали то, что прилетело и «возвращали» их. Кстати! Со стрелами происходило то же самое!
Блин… И вот этих людей я боялся? Вот от них я убегал?! Словно профессиональный боксер, смотрящий «схватку» двух подвыпивших механизаторов я всё больше и больше приходил в недоумение.
Ну да, по физухе я им пока точно проигрываю. Сделать за десяток дней из недокормыша-задохлика Хеху такого же здорового лба? Ребят, я фантастикой не занимаюсь. До результатов самого хилого из двух отрядов мне минимум год. Но это по физухе! А вот по остальному…
Перспективы на дальнейшее существование стали вырисовываться немного по-другому.
Наконец происходящее видимо надоело не только мне, уже чуть ли не зевавшему в засаде, но и «старшим» противоборствующих отрядов.
«Наш» Ата заорал что-то неразборчивое, перекрывая азартные вопли воинов и вскинул руку. Обе стороны дисциплинированно опустили оружие, и даже замолкли.
– Я вижу вы сильные воины! – крикнул он. – Я получил удовольствие, сойдясь в схватке со столь достойным противником. Предлагаю вам решить дело в личном поединке!
Вопль то ли ярости, то ли одобрения заглушил его слова. Орали и на стороне пришлых.
Кстати, я оценивающе пробежался взглядом по обоим отрядам, а «договорняк»-то не совсем бескровный. Вон, у «наших» двое стоят, зажимают раны – один на плече, и из-под ладони довольно много натекло, кровь по пальцам опущенной руки стекает. Другой вообще за бок держится. И у противников я заметил «попятнаных». Но трупов, всё же, не было.
– Да! Мы лучшие! Мы победили людей войны острова Дымящегося Краба, и Дождевой тучи! Мы отняли их жемчуг и увели их женщин! Никто не может противостоять нам в этом мире! – вновь из толпы пришлых выступил из предводителя. – Но я готов согласиться с твоим предложением. Вы – достойные противники, почти равные нам. Давай так, если мой человек побеждает, то вы отдаёте нам … всех ваших женщин! – он еще секунду подумал, и добавил, – И весь жемчуг!
– А что, если победит мой человек? – заорал в ответ Ата. Кстати, чего горло рвать? Между вами метров сорок. Не в помещении, конечно, прибой и ветер присутствуют. Но они же орут так, будто до другого острова пытаются докричаться.
– Мы уйдет с вашего острова!
Ну них… себе!!! Вот это условия! Да я помню, когда свой магазинчик на рынке открывал, и торговался с братьями Алиевыми за их картонный павильончик, и то никто до подобного не додумался. Хоть знающие люди потом сказали, что братаны вообще-то выдвинули условия просто конские, завысив цену раза в четыре, и накинув сверху всякого.
– Это против обычаев! – ответствовал Ата. – Я предлагаю так: если боги в этот раз окажутся не благосклонны к моему человеку, то я … – он сделал вид что напряженно раздумывает. – То я дам вам одну женщину!
– Нет! Этого мало! Мы плыли сюда три дня. Мои люди терпели жару и страдали от жажды. Они уже столько дней оторваны от своих семей… Ты дашь нам… – он посмотрел на свои руки, – десять жемчужин! И десять женщин! … И мы сами выберем!
Братан! Кого колышут твои трудности? Да плавай ты хоть неделю, нам то что? Но Ата решил тупо играть в тяни-толкай:
– Три женщины! Из касты земли. И я согласен, чтоб вы сами их выбрали!
А прикольно ты судьбами земляков распоряжаешься, дядя. Тебя кто-то уполномочивал?
– Зачем нам эти грязные землеройки? – проорал в ответ Тан. – Пусть это будут женщины моря!
Слышь? А вот ща обидно было. Мне, конечно, каста земли не родная, но всё-таки и Хеху, и его сестра, так случилось что самые близкие мне здесь люди, это так сказать «земляки». Не надо их так!
– Хорошо! Пусть это будут женщины людей моря! – примирительно согласился Ата
А ты хорош, чертяка, уважительно качнул я головой. Грамотно замолчал тему жемчуга, и предложил «мертвый» вариант, на который оппонент гарантированно не мог пойти, и с отбитием которого тут же согласился. Как будто кость кинул пришлым. Высокому искусству торга и разводилова мне пришлось учиться уже на дембеле, на собственной шкуре. Разве что Михалыч, у которого бизнесок был не чета моему, время от времени учил уму-разуму, да давал совет-другой.
После старшие еще некоторое время торговались, решая кто будет представлять команды. Знакомый салажонок, с пустым ожерельем, что получил от меня тогда по черепушке активно рвался, предлагая свою кандидатуру, но был смерен оценивающим взглядом Аты, и резким, недовольным жестом отстранен от высокой чести. В итоге выдвинули еще одного моего знакомца – «первостатейного» с тремя «лычками», что упустил меня на обрыве, в первый же день попадалова.
Навстречу, из рядов пришлых выдвинулся такой же. Сколько там у него на шее висит сушеных ушей, я не видел, но могу предположить, что противник «нашего» был, так сказать в «равном звании». Оба аборигена выглядели здоровыми мускулистыми жлобами. Вооружены дубинами. На поясе у каждого нож. Ну и? Индивидуальный зачёт тут в таком же духе проходит?
Оказалось, что нет! Индивидуально бойцы оказались весьма хороши! Я даже порадовался, что не решился в свое время лезть в рукопашную. Помимо физухи, оба оказались весьма и весьма ловкими ребятами. Они умело уклонялись от взмахов дубинок, применяли различные приемы… Да мне с таким пришлось бы повозиться и в своем старом теле. В смысле – в прежнем. Лет так пятнадцать назад. И то, без гарантий.
Ничего не понимаю в фехтовании, но махались ребята здорово: то пропуская взмахи деревяшки над головой, для чего припадали чуть ли ни до песка, и тут же взмывали вверх, пытаясь обрушить оружие на голову противника с прыжка. От каких-то ударов уклонялись, какие-то блокировали своим оружием.
Наконец пришлый, пропустив вертикальный удар мимо, не разрывая дистанции резко скрутился, и перехватив дубинку в обе руки ткнул «первостатейного» рукояткой в живот. «Нашего» тут же сложило пополам. «Не наш», воспользовавшись заминкой выбил ногой дубинку противника.
Всё! Финита. Пришлый, немного красуясь горделиво выпрямился, поигрывая своей дубиной, кинул краткий, торжествующий взгляд назад, на товарищей. Закончили?
Нефига! Шаг вперед, ко всё еще скрученному в позу «зю» «первостатейному», замах от души… Да от такого череп как арбуз разлетится!
Но наш боец умирать не спешил. В момент, когда дубина врага только-только пошла вверх, он схватил горсть песка и метнул его в лицо противника! Тот на секунду опешил, промаргиваясь, стоя с занесённым оружием. И наш, уже выхватив левой рукой нож, распрямляясь из своего согнутого положения, молнией выстрелил вооруженной рукой в грудную клетку противника.
Ого! А мужик то отлично владеет обеими руками. Я, впрочем, тоже, но … Не рядовое умение!
Сначала на песок упала дубинка. Затем противник, пару раз покачнувшись рухнул на колени, перед бойцом Аты. Здоров лось! Ему клинок фактически в сердце вогнали, а он еще жил. Наш воин за плечи развернул врага перед собой и вторым ножом, непонятно откуда вытащенным отсек поверженному врагу ухо. Вскинул руку с окровавленным «трофеем» сначала в сторону пришлых, затем обернулся к радостно завопившим своим.
А потом, вырвав из груди поверженного нож, не торопясь отпилил тому голову. Деревянный ножик это вам не скальпель, так что возился он долго, хоть и не сказать, чтоб процедура доставляла ему неудовольствие. Напоследок, ударом рукояти перебив шейные позвонки, он за волосы вскинул над собой голову проигравшего. Кровь, всё еще стекавшая попадала на победителя, но его это не смущало.
– А-а-а-а! – завопил «первостатейный», которого похоже, только что повысили на одну ступеньку, страшно выпучивая вращающиеся глаза, и высовывая язык в сторону пришлых.
– А-а-а-а! – поддержали его товарищи, гримасничая точно так же.
– Это не по обычаям! – стараясь переорать весь этот вой выступил из рядом своих Тан, указывая на победителя рукой с дубиной. – Ата! Это против воли богов!
– Что не так? – крикнул в ответ весьма довольный местный «отец войны»
– Твой человек воспользовался песком! Никто не должен делать такое во время битвы! Если бы ни это, выиграли бы мы. Все видели, что мой человек почти победил!
– Это схватка на смерть. Суд богов! – ответствовал Ата, – И боги сказали свое слово. Эта голова, – он указал на всё еще возвышающийся над всеми кровавый трофей, – украсит шест в капище, во славу наших богов, даровавших победу острову Однобокой лагуны.
– Вы победили нечестно! – настаивал Тан. – Победить должны были мы!
– Однако ж твой человек, а не мой потерял голову! Победили мы, и вы должны уйти!
Старший пришлых долго буравил Ату яростным взглядом, стараясь прожечь в нем дырку. Не вышло. Ата не вспыхнул, не загорелся, а наоборот, встал гордо подбоченясь, задрав подбородок, отвечая противнику высокомерным и насмешливым взглядом.
Стояли они так долго. Пару минут точно. Потом Тан развернулся к своим людям, махнул дубиной.
– Уходим, – долетел до меня раздраженный крик.
И побежденная толпа быстро зашагала по песочку туда, откуда они появились.
Про диалог войнов, не слишком ли пафосно? или всë-таки они по сюжету вообще не отличаются смекалкой?
Похожие темы
-
Репортаж с Золотой Аллеи для Всемирного Вестника Вальдиры.- Автор: Шелест
- Ответы: 7
-
-
Беседка, для тех кто, планирует участвовать в литературном конкурсе.- Автор: Classic
- Ответы: 32