Глава 16 Обложили
– Ну что, думали, что обложили?
Я усмехнулся – возле родного дома Хеху тусовался здоровый, татуированный детина, с копьем и дубиной. Еще четверка патрулировала окрестности поселка людей земли, обходя его по кругу, изредка меняя маршрут и проходя меж домами.
Воины не скрывались. Зачем? Видимо кто-то сообразительный решил, что засаду на меня устраивать бесполезно. А вот отрезать от «баз снабжения» - это вполне может и сработать. Наверно тот, кто организовывал блокаду поселка, посчитал так же, как и жена старшего брата – где-то же этот пацан еду должен брать? А раз люди земли привыкли питаться бататом и просо, не в джунглях же он их выращивает! Значит есть кто-то, кто беглеца подкармливает.
Читал я, что наиболее эффективными контрпартизанскими мероприятиями в конце концов оказалось не тотальное прочесывание лесных массивов, с применением авиации и артиллерии. А банальное размещение небольших полицейских сил в деревнях, или даже выселение местных жителей. И всё. Жрать партизанам стало нечего. И с «большой земли» тушёнки не навозишься… А у меня тут, по идее и «большой земли» нет.
Так что с точки зрения организатора, всё было сделано правильно. Но.
Я усмехнулся, всегда есть эти «но»! С жратвой то у меня было всё нормально, еще и местных в голодный год мог бы подкармливать. Так что, Ману, или Ситу, или еще кто – обломитесь. Слабоваты вы пока еще, с целым кап-три спецназа советских ВМФ тягаться.
Я провалялся в кустах за домом больше половины дня. Пришел сюда довольно рано, сократив утреннюю треньку до минимума, и разглядев новые расклады принялся ждать, когда моя сестра наконец куда-нибудь отправиться из дому. Мне обязательно нужно было поговорить с ней, на нее сейчас завязан мой путь с острова.
Пару раз я разглядел силуэт Хаэаты в проеме дома, судя по всему, она помогала маме с обедом. Ну давай, девочка, тебе же надо готовиться к свадьбе… то есть к местному обряду? К жениху сходить, или к тому же шаману. Может мужчинам на участок обед отнести?
Наконец, возле дома показался молодой абориген, по фигуре – классический «человек земли»: коренастый, приземистый, с жилистыми руками и слегка наметившимся, несмотря на возраст, пузиком. Сам я его видел впервые, но Хеху подсказал – это и есть Энеле, жених сестры.
Вот значит ты какой, будущий зятёк! Что ж, сестра тебя любит, платье ты опять же ей подарил… дорогое, копил на него долго. Не любить мне тебя пока не за что…
– Куда прёшь! – перед Энеле вырос караулящий дом военный.
– Я иду к своей невесте, – паренек остановился перед громилой.
Мда… Слон и моська.
– Проваливай, – воин небрежно махнул рукой от себя, будто что-то выбрасывая.
– Но… Мы не виделись уже два дня! Она… Она не заболела?
– Кто твоя невеста? – нахмурился воин.
– Это ко мне! – из дома выглянула Хаэата, – Энеле я здесь!
– Быстро пошла в дом! – резко обернулся к ней караульный.
– Но…
– Я кому сказал! – что-то мне подсказывало, что воин сейчас грозно выпучил на мою сестру глазищи. – Только попробуй к выходу подойти, узнаешь тогда весь гнев человека войны! А ты… – он снова крутанулся к жениху, – проваливай, пока я тебе ноги не переломал!
Оба-на! Я чуть не присвистнул. Вот это расклад! А как же…
Проклятый организатор засады всё-таки поставил все мои планы под угрозу срыва. Ведь мне нужна Хаэата, а подойти к сестре я теперь не мог. Кто такой умный я не знал, но он похоже запретил моей сестре выходить из дома. Вот так! И как мне теперь получить послание от Анат? Хуже того, кто-нибудь, увидев сестру Нута рядом с моей сестрой мог сложить два и два… И вот тогда, шансы выбраться с острова у меня уменьшились бы до ничтожной величины.
Ок. Теперь, хочешь не хочешь, а придется самому топать в деревню. Риск, конечно, небольшой, но время… А я сегодня хотел всё-таки запустить зонд из кокосового ореха внутрь пещеры. Ну ведь интересно же!
***
– Ах вы суки!
Я уже не сдерживался.
Деревня людей моря тоже была плотненько прикрыта патрулями. Сначала я боялся, что и возле домика Анат я увижу такого же караульного. Но нет, тут мне повезло. Одиночные патрули из людей войны кружили вокруг деревни, мелькали меж домами, но интересующий меня дом ничем, в плане охраны не выделялся.
Вот только как туда попасть?
Потратив еще часа два, не меньше, я был готов смириться – похоже никак. Хоть участок деревни, где жила Анат патрулировался меньше центральной части деревни, всё равно расчет тайминга показывал, что я успею незамеченным преодолеть только половину пути. И заныкаться где-нибудь по дороге не выйдет – ни подходящих кустов, ни каких-нибудь заборов и канав. На территории деревни росли несколько пальм, но это же пальмы! Голый ствол почти на всю высоту, и ничего, что могло укрыть подле.
Хижины, конечно, на невысоких, приблизительно по колено сваях. Но сейчас, днем, пространство под хижинами просматривалось хорошо. И опять же – никаких зарослей под домами, или сваленного барахла, среди которого можно было бы притаиться. Долбанные чистюли!
Что делать?
Снова надеяться на то, что меня не узнают – мало ли что тут за паренек шляется – бессмысленно. Сейчас то наверно, меня описали всем очень хорошо: худощавый пацан, пока еще без кастовых татушек, на человека земли мало похожий, но и не рыбак. Своих-то поди здесь знают всех в лицо.
Теоретически, можно подождать, когда Анат двинется с посланием, и я ее увижу. Тропинка меж деревней и поселением касты земли вон она, просматривается. Я даже перехватить ее сумею, чтоб не светилась возле дома Хеху. Но… Чёртово «но»! Для этого мне нужно организовывать круглосуточное дежурство!
А как? Мне нужно добывать пропитание. И пусть я не землю пашу, а занимаюсь, так сказать, собирательством, но всё равно, на это требуется время.
Я, конечно, могу караулить Анат днем, уходя с закатом «к себе». Не попрется же она к Хаэате на ночь глядя. Как я посмотрю, здесь это очень даже не принято. Но прикинув время на дорогу к моему пляжу, время чтоб сделать крюк за бананами, и на нырки за ракушками, то даже если я совсем откажусь от тренировок, всё равно – когда мне спать? Ну пару суток, ну даже трое или четверо я в таком режиме продержусь. А если ждать неделю? Десять дней?
Нет, надо придумывать что-то другое.
Поздней ночью, когда все нормальные жители деревни уже завалились спать в своих домах. Когда вернулись с лова мужчины, а жены накормили их ужином. Когда рассосалась по домам неугомонная ватага разновозрастной ребятни, и в домах стали гасить огни – какие-то разновидности масляных лампадок, я начал действовать.
Предварительно я уже кое-что сделал: отправился к протекающему неподалеку ручью, забравшись выше по течению, чтоб не столкнуться с поздними водоносами. А затем вымазался весь в грязи, старательно следя за тем, чтоб нигде не осталось светлых пятен. Конечно, лучше бы набрать сажи, грязь, засохнув может начать отваливаться кусками. Но где я тут возьму сажи? Работаем с тем, что есть под руками.
Копье пришлось оставить, палка в мой рост будет только мешаться.
Долго пришлось ждать, пока один парный патруль, обходящий деревню вокруг, прошел мимо того места, где я собирался выдвигаться, а мужик патрулирующий деревню в этом месте отвернется, отправившись обходить другие дома.
Ну, поехали. Двадцать один, двадцать два, двадцать три…
Пригибаясь, стараясь двигаться как можно тише – на полусогнутых, пятка к носку я метнулся к ближайшему дому.
Всего на патрулирование деревни люди войны выделили полтора десятка бойцов. Сейчас большая часть патрульных вооружилась факелами, благодаря чему их теперь было видно за версту. Зато другие ходили без огня, и нарваться на такого, в довольно ярком свете звезд мне совсем не улыбалось.
Двадцать восемь, двадцать девять… Слева, из-за дома показались сполохи от факела.
Упор-лёжа рядом с хижиной, на руках и мысочках я крабиком скользнул под дом. Затаился.
Голые ноги все в татуировках прошагали, слегка поскрипывая песком совсем рядом.
Сорок семь, сорок восемь…
Так, этот сейчас пройдет два дома и завернёт. А вон из-за того дома выйдет еще один. Потом за моей спиной должен пройти еще один внешний патруль, идущий в противоположном направлении.
Шесть-четыре, шесть-пять… Вперед! Я, тем же макаром выбрался из-под дома, и стараясь держаться в тени стены скользнул дальше. Дом, еще один, семь-три, семь-четыре, и снова нырнул меж свай.
Еще один патрульный. Этот ходит, пересекая деревню насквозь, сначала параллельно берегу, с востока на запад, потом обратно, и где-то в центре поворачивает на девяносто градусов, меняя направление. Сейчас он дойдет до окраины, развернется, пройдет обратно, и вон за тем домом свернет налево.
Тридцать один, тридцать два – пошла вторая сотня отсчета, шаги возвращающегося воина. Молодец боец, точно по графику, часы сверять можно!
Самая сложная часть плана – я выскользнул из-под дома сразу за спиной патрульного. Позволил отстать лишь на четыре его шага, чтоб не попадать в круг света. Свои шаги пришлось подстроить под его, хоть я перемещаюсь довольно тихо, но чем чёрт не шутит, еще окажется слухачом и расслышит с удивлением, что на один его шаг идет звук как от двух.
Сорок три, сорок четыре, сорок пять… Бли-ин, боец! Ну что ж ты замедлился! На сорок семь мы должны быть возле вон того дома, а нам туда еще секунд пять!
Поздно! Из-за дома вынырнул еще один воин. Этот без факела.
Куда?! Не раздумывая, я по диагонали метнулся под стену дома, до которого еще не дошли.
– Ты видел?!
Чёрт-черт-черт! Под дом.
А-а-а, блин! Рядом с домом, как раз параллельно стене лежало каное, перекрывая мне путь в спасительную тень. Куда?!!
– Что там?
Глаз зацепил черноту прохода в дом, поднятую на полметра над землей. Ступеньки на небольшой помост, служащий крыльцом, поднимались чуть в стороне, но я с места, с двух ног взлетел на продольное бревно - каркас крылечка, и тенью скользнул в темноту дома.
– Кто-то пробежал!
Перед домом зашуршали шаги двух человек. Я бесшумно рухнул на пол – вот и пригодились вечные: «упор-присед принять! Упор-лежа!» и перестал дышать.
Правее, не более метра от меня сопел кто-то из обитателей дома.
Загремела откидываемая от дома лодка.
– Ну что там?
Видимо один из воинов посветил под дом факелом.
– Да вроде никого.
Шум ожидаемо разбудил жителей дома.
– Кого там носит! Вот я сейчас выйду! – раздался слева недовольный мужской голос. Судя по тембру, крупного мужчины.
Только не зажигай огонь!!!
– Спи, рыболов, – долетел весьма недружелюбный голос с улицы, – люди войны охраняют твой сон, от всяких злых духов!
– А-а-а… Простите, думал мальчишки балуют, – куда миролюбивее отозвался рыбак, и судя по звукам и возне перевернулся на другой бок.
– Что шумите?
Вот это да! Ману! Собственной персоной!
– Ноа показалось, что кто-то пробежал, – доложил один из воинов
– И что? Вы нашли того, кто бегает?
– Нет, но…
– Тогда продолжай делать то, что я приказал, – прозвучало с угрозой. – Пока вы тут языками чешете, этот червяк наверняка опустошает какой-нибудь другой дом.
– Слушай, Ману, вряд ли он полезет в деревню пока нас здесь столько, сам же говорил, это червь не дурак… – раздался голос второго патрульного
– Но ему же надо есть, – тут же отпарировал первый.
– Вот! – назидательно высказался Ману. – Послушай умного человека. И запомните оба, он теперь и перед убийством не остановится! Так что жизни жителей зависят от вас!
Ах ты гад, что ж ты из меня монстра какого-то делаешь?! А я ведь твоих ребят щадил…
– По крайней мере в этом доме живые, – заметил первый.
– Хватит болтать, – резко оборвал разговор Ману, – возвращаетесь к своему делу.
Послышались быстро удаляющиеся шаги.
– Ладно, пошли дальше…
– Как ты думаешь, – всё-таки спросил второй, – нам долго этой ерундой заниматься?
– Ману же сказал – пока не поймаем. Или пока сам не оголодает, и не сдастся.
– Так может его уже давно лесные духи сожрали?
– Значит, пока не найдем тело.
– Но…
– Слушай. Ты как хочешь, но я сердить Ману не хочу. Так что я пошел дальше.
Вскоре две пары шагов разошлись от дома в разные стороны.
Вот же собаки! Сбили мне весь график. И как дальше? Медленно-медленно попеременно нагружая руки, чтоб не скрипнули половицы, я прокрался к выходу. Выждал еще минут тридцать, ежеминутно ожидая, что кто-нибудь из обитателей дома встанет поссать.
Наконец выскользнул на улицу, мне оставалось проскочить два дома.
До нужной мне хижины я добрался без особых проблем. Одного патрульного переждал, как планировал под еще одной хибарой, от второго пришлось прятаться в тень чего-то, больше всего напоминающего сарай или пристройку.
Вот и конурка Анат. Отлично, в проеме висела циновка. Осмотревшись, я скользнул внутрь.
Темно. Свет звезд еле-еле пробивается сквозь плетеные стены. В центре комнаты тускло мерцают малиновым остывающие угольки. Это я помню по прошлому посещению – в центре, на бамбуковом полу большой земляной блин, на котором здесь и готовят пищу. А то до этого я всё удивлялся – кострищ рядом с домами не замечено, и дома на сваях. То ли они огнём не пользуются, что, в сущности, бред, особенно в рыбацкой деревне, то ли у них полы какие-то огнеупорные. В реальности всё оказалось гораздо проще.
Света очаг не давал совершенно, пришлось прислушиваться. Судя по дыханию – двое, справа от входа.
Очень аккуратно ступая, приблизился. Черт, ну почему бы им не спать по разные стороны комнаты? Ну и что, что муж и жена. Могли бы, для разнообразия.
Так Скат, хорош ворчать, работай. По всему, ближний ко мне – мужик. Лежит на спине, и даже слегка похрапывает. Это мне задачу облегчает.
Левую ладонь на рот, для контроля, правую на шею. Сомневаюсь, что у местных какая-то другая анатомия, куда нажимать помню отлично, хорошо учили в советском спецназе.
Мужик всё-таки попытался дернуться и затих, так и не разбудив супругу. Отлично, перекачу его чуть в сторону.
Присел рядом с женщиной.
Лежит на боку. К этому моменту зрение чуть адаптировалось к почти полной темноте. Я рассмотрел, что Анат поджала коленки, подложила под голову руку. Ну-с…
– А-н-а-т, – тихо-тихо, на грани слышимости я буквально выдохнул ей в ухо. – Анат, просыпайся, солнышко. Вставать пора.
– Ма-ам, ну еще чуть-чуть, – совершенно по земному пробормотала во сне молодая женщина.
– Вста-вай, со-ня.
Она заворочалась. И мне даже показалось что я увидел, как она открыла глаза.
– Мама? – негромко удивленно проговорила она в ночь, приподнимая голову. – Эноха?
– Ти-и-х-о-о… – опять то ли выдохнул, то ли прошипел я.
Миг! Судорожный вдох! Но я был настороже – левая ладонь уже висела рядом с ее лицом, ощущая кожей дыхание. И тут же накрыл ей рот, правой прижимая к лежанке.
– Ти-хо… Это я, Хеху… Помнишь паренька из клана земли? Это я. Я не причиню тебе зла… – тихонько шептал я, удерживая мычащее и брыкающееся тело. – Тише, успокойся, мне просто надо поговорить…
Не знаю сколько времени я сдерживал попытки Анат вырваться, уговаривая ее тихим, ровным голосом, думаю не больше трех-четырех минут. Наконец она перестала барахтаться.
– Это я, Хеху, – повторил я, не убирая, тем не менее ладонь со рта женщины. – Мне нужно поговорить с тобой о нашем деле, а днем прийти не получилось. Ты же еще хочешь новый дом, и собственную лодку?
Анат лежала смирно, но вся напряженная. А еще, я наконец заметил еле различимый блеск глаз. И косилась она куда-то мимо меня.
– Ты переживаешь за мужа? – догадался я.
Она кивнула.
– С ним всё в порядке. Он спит, только очень крепко. Но утром он обязательно проснется, не беспокойся, мне просто надо поговорить с тобой без свидетелей.
Похоже она наконец-то начала успокаиваться. Мышцы тела постепенно расслаблялись, и вот уже под моей рукой лежало совершенно покорное тело.
– Ты ведь не будешь кричать, когда я отпущу руку? Кивни, если не будешь.
Анат мелко-мелко закивала.
– Хорошо. – Я убрал руку, но не далеко. Мало ли что? – Извини меня, но мне пришлось это сделать, по-другому было ни как.
– Я… – в полной тишине слышно было как она сглотнула, – я всё понимаю.
– Вот и прекрасно. Послушай меня, – я изменил позу на более комфортную и убрал руки, не нависать же над ней весь разговор? Так и мышцы затекут. – Если ты всё еще хочешь заработать… А я свое слово держу крепко. Так вот, если тебе еще нужна моя жемчужина, нужно слегка подкорректировать наш план.
– Конечно. Что мне сделать?
– Во-первых, когда приплывет твой брат, никуда ходить не надо. Я имею в виду к людям земли. Моя сестра теперь под наблюдением, и это будет опасно для тебя.
Она кивнула.
– Во-вторых, ты подашь мне сигнал простым способом… У тебя есть какие-нибудь кувшины, или … ну я не знаю что.
– Есть.
– А ты же их сушишь время от времени на кольях возле дома? Я видел, так многие делают.
– А где же мне их еще сушить? Конечно, я их туда вешаю.
– Вот и отлично. Завтра, ты возьмешь один из кувшинов, и повесишь его на ближайший ко входу в дом кол. И не будешь снимать, пока не приплывет твой брат. И не наденешь на него ничего два дня.
Два дня я давал себя на всякие случайности. Вдруг я не смогу выбраться в деревню? Три кола, воткнутые в землю у дома Анат я видел хорошо, еще во время самой первой слежки за Кири. Тогда же я и подметил, для чего их используют местные хозяйки.
– Лучше так, – шепотом проговорила Анат, – я не буду надевать на него ничего. Если Нут не приплывет еще какое-то время, будет странно, что у меня всё это время висит кувшин. Соседи могут подумать, что мне нечего в него насыпать, или он мне не нужен.
– Хм… Резонно, – я кивнул. – Хорошо, так и сделаем. Теперь, в-третьих. Когда появится твой брат, я прошу тебя с ним поговорить. Не надо вдаваться в детали. Просто скажи, что у него есть возможность заработать жемчужину.
Ее глазки подозрительно блеснули.
– Тебе одна жемчужина, ему другая, – уточнил я. – Не бойся, они не краденные. Более того, скорее всего в местной лагуне таких вообще больше нет.
Не спец по жемчугу, но так понимаю, для получения черного колера нужны совершенно особые условия.
– Да. Люди воды нашего племени всегда достают только светлый жемчуг.
– Вот видишь? Но я еще не закончил. Поскольку прийти еще раз к тебе у меня может не получиться, ты договоришься с братом, что он встретиться со мной … скажем… в ста шагах выше по течению ручья, от того места, где вы обычно набираете воду.
Именно там-то я грязью и мазался, так что местность плюс-минус разведал. Там довольно укромное местечко. Тут же спохватился.
– Сто шагов, это десять раз по десять, а десять, это сколько у тебя пальцев.
Неожиданно девушка хихикнула.
– Успокойся, земляной, я из семьи рыбаков. Мы умеем считать.
– Вот и отлично, – я пропустил «земляного» мимо ушей. – В тот день, когда Нут соберется на встречу со мной… А лучше нам встретиться под вечер, ты повесишь на ближний кол…
Я задумался, но Анат тут же подсказала:
– Я могу повесить большой горшок, в котором обычно храню просо. Ты его ни с чем не перепутаешь… А когда я получу свою жемчужину? Она у тебя с собой?
Ты, подруга, смотрю совсем оклемалась. Молодец. Но за идиота меня не держи. Учитывая обстоятельства, и периодические забеги от людей Ману, я предпочел жемчужинки припрятать в небольшом тайничке, прямо на моей «базе».
– Я буду считать, что ты выполнила наш с тобой договор, когда смогу поговорить с твоим братом. Ты ему доверяешь?
Кивнула.
– Тогда я передам ему, твою награду.
– А когда ты заплатишь моему брату?
Ага. Вижу, совсем в себя пришла.
– Надеюсь, ты не собираешься, сведя меня с твоим братом, тут же побежать к Ситу? В надежде получить жемчуг и от меня, и от него?
Не знаю, что она там себе думала, но честно-честно замотала головой.
– Твоему брату я заплачу, когда окажусь в его лодке, не раньше. И лучше, если это будет не рядом с деревней, а где-нибудь уже за пределами рифов. Так ему и скажи.
– За пределами рифа невозможно пристать к берегу. Там очень крутые берега и сильное волнение.
Ага, ты этим расскажи, как их? Воинам с острова Жёлтой птицы. Но я не стал ее разубеждать.
– Ему не придется приставать к берегу.
– Там большие волны. Ты плавать то умеешь, земляной?
– А как ты думаешь, откуда у меня этот жемчуг? – вопросом на вопрос ответил я.
Кажется, Анат вздрогнула. Но развивать тему не стала.
Перед уходом я заставил Анат повторить всё, что она должна сделать, и даже постарался посбивать ее с толку. Типа: «точно я говорил про ближний к дому кол?», «точно кувшин должен висеть два дня?». Но похоже, мне попалась весьма головастая сообщница.
Под конец разговора я вернул ее мужа на место, позволив ей убедиться, что он дышит, и растворился в ночи.
Глава 17 Сборы
На «базу» вернулся под утро. Путешествие по ночным джунглям, когда сквозь кроны не видно даже звезд, сомнительное удовольствие. Но тут вроде освоился, ориентируюсь буквально с закрытыми глазами. Даже жалко будет покидать столь обжитое место. Но… Куда деваться?
Спать не ложился, но и на физуху не упирал. Растянулся, поделал дыхательные, полез в воду. Естественно, в ластах.
Близкая реализация плана будоражила, заставляла мозг анализировать совершенные действия, перетирать варианты «а если бы», копаться в том, что сделал, не сделал и мог бы сделать.
Всё это конечно полезно, опыт никогда не бывает лишним, «разбор полетов» необходим, но…
Когда я, погоняв в ластах вдоль берега наконец-то решил, что можно понырять – настроиться на нырялку не мог очень долго. Разгоряченный мозг никак не хотел тормозить активность.
В конце концов пришлось сказать себе: «стоп, Скат! Ты прямо сейчас что делаешь? Ныряешь? Вот и настраивайся. А планированием будущих действий займешься, когда сядешь в шезлонг у костра со вскрытым кокосом».
Только после такого «командирского внушения» я «отпустил» ситуацию, переключившись на «здесь и сейчас», и раскинулся на поверхности воды.
Над головой проплывали небольшие кучевые облачка, видать сегодня влажность повышенная. В поле зрения пролетела пара попугаев.
Вдох, переворот лицом вниз, «дак-дайв» и я скользнул в глубину. Шум прибоя, плеск волн, шелест листвы сменил глухой и невнятный голос моря – далекой рокот, какие-то приглушенные щелчки. Пока еще еле слышимый пульс в ушах. Кожей ощутил, как струиться вода вокруг тела.
После бессонной ночи ставить какие-то рекорды не планировал, надо просто набрать ракушек, вот только крупные здесь обитают на значительной глубине. Так что я опустился до зоны нейтральной плавучести.
С некоторой тоской покосился на дефилирующих каракатиц, мазнул взглядом по проплывающим на глубине крупным рыбинам, и принялся отдирать от скалы свой будущий завтрак. Благо я нырял с небольшой, собственноручно сплетённой сеточкой, притороченной к поясу, так что за раз планировал взять добычи побольше.
По правде говоря, еще я в тайне надеялся, что мне снова попадутся жемчужины, поэтому нырнул к той колонии раковин, что в прошлый раз неожиданно подарили мне целое богатство по местным меркам. Это были довольно крупные двустворчатые моллюски, в плане ближе к большим дискам, чем к привычным перловицам, с небольшими шипиками на панцирях и темными «губами», видимо и обеспечившими жемчужинам такой цвет. И начинались они как раз с глубины метров пятнадцать.
Всего я совершил восемь погружений за «черными устрицами», вытащив, в общей сложности двадцать шесть крупных раковин от пятнадцати до двадцати пяти сантиметров в поперечнике.
Дальше нырять не стал, всё-таки позади – бессонная ночь, и так улов можно было считать весьма неплохим.
Кстати, они оказались весьма увесистыми, самая крупная по прикидкам весила килограмма три.
Но… все без жемчуга!
Судьба улыбнулась мне в лицо, и решила – этого тебе пока хватит. Не фиг баловать.
Больше я в тот день никуда не ходил. Поспал, провел еще тренировку, пообедал. Одну из кокосовых пальм неподалеку превратил в подобие тренажера для боевых искусств – деревянный манекен - примотав к ней несколько бамбуковых палок имитирующих выставленные вперед руки. Кстати, он отлично подходит и для тренировок с ножом. Вечером повторил вылазку за «черными» раковинами. Впрочем, и на этот раз безрезультатно.
На следующий день сходил в поселок, посмотрел на патрули людей войны, дошел до деревни, снова полюбовался на бродящих туда-сюда хмурых воинов. Кстати, количество патрульных уменьшилось, видать начальство сообразило, что им тоже нужно спать.
Кувшина на оговоренном колу не было.
Снова сходил на западный склон, в той части, где коралловый риф, окружавший лагуну, подходил к берегу.
Как и на восточном берегу, здесь на довольно большом участке шел обрыв. Посмотрел. При желании, с него, конечно, прыгнуть можно, тут даже пониже будет – метров двенадцать-пятнадцать. Но если я собираюсь плыть не с голыми руками, а прихватить хотя бы какое-то оружие, и заготовленные продукты, то лучше от прыжков в воду отказаться.
Думаю, подходящим вариантом для меня будет переночевать вон там, я приметил место у разлапистой пальмы, тут же зайти в воду, немного проплыть вдоль берега, и уже под обрывом подождать пирогу торговца. Наверняка он отправиться в путь с рассвета, чтоб за световой день преодолеть как можно большее расстояние.
Поплыву в ластах, поклажу можно будет замотать в банановые листья, и увязать бечевками, так она даже не сильно промокнет. В общем – окажусь на борту не гол как сокол, не нищебродом-попрошайкой, а вполне состоятельным пассажиром, что повысит мои шансы в переговорах с владельцем судна. На край, я усмехнулся, пара ножей и короткое копье с тяжелым наконечником, вполне серьезный аргумент. Хотя я бы предпочёл просто договориться.
***
Кувшин на колу появился наследующий день. Впрочем, я зря придумывал такие сложности – прибытие торговцев я бы всё равно не просмотрел.
В центре деревни шумела большая ярмарка. Как это еще назвать – не знаю. Я разглядел как минимум три торговых места – большие расстеленные циновки, на которых разложили товары: яркие ткани, ряды горшков, еще чего-то, с моего места не рассмотреть.
Рядом с торговцами расположились, как я понял местные, использующие стечение народа, чтоб расторговать свои товары. Заметил я на ярмарке и людей земли. Торговых мест им не досталось, они просто тащили с собой охапки батата, просо по-видимому несли в больших кувшинах. Торговались, обменивали «дары земли» на «дары моря», и конечно же на привозные диковинки.
Одним словом, на площади вовсю кипела торговая жизнь: крики, жестикуляция, ругань. Не сильно то и отличаясь от наших толкучек начала девяностых. Похоже люди везде одинаковы.
Не заметить лодку торговца тоже оказалось практически невозможно. Вытащенная на песок напротив деревни, она смотрелась среди лодок рыбаков как океанский лайнер среди портовой мелюзги.
Местные использовали небольшие пироги… или может каноэ? Уж не знаю как правильно, на два-три гребца. И лодки побольше, на шесть – восемь гребцов. Но все они были вырублены из одного дерева, так сказать «однодеревки», или по-умному – моноксилы. Были весьма узкими, низкобортными, так что в хорошую волну в море лучше не соваться. Не имели мачт и каких-то уключин, или хотя бы упоров, гребли местные ручными гребками, удерживая их в руках, как на каноэ и принято.
Лодка торговца была большая, длинной как каное людей войны, но с более широкими обводами, с наращёнными бортами за счет чего и более вместительная. И помимо отстоящего одиночного аутригера, превращающего ее в подобие катамарана, имела еще и высокую мачту. Тип парусного вооружения я разглядеть не смог, но судя по размерам мачты, парус в любом случае будет не маленький.
Ну-с, вот и братишка Анат. Интересно, я напрягая зрение постарался разглядеть стоящих у циновок с «заморским товаром» троих аборигенов. Вон тот точно походил на старшего. С заметной сединой кряжистый мужик, по пропорциям ближе к людям земли, но держащийся с внутренним достоинством и даже какой-то надменностью, двигался мало, почти не жестикулировал, оставляя всю работу его спутникам.
Впрочем, один из его помощников по пропорциям так напоминал хозяина, будучи просто немного уменьшенной копией, что скорее всего это сын. А вот второй, высокий, длиннорукий и длинноногий, больше похожий на окружавших торговцев местных, наверняка и есть нужный мне Нут.
Ну что, будем считать, что познакомились?
Следующий день я пропустил. Сам же просил держать кувшин на колу два дня. Эх, надо было какой-нибудь ответ придумать, что сигнал получен.
В общем, день я посвятил тренировкам, заготовкам каменных клинков, да добыче раковин. Опять, вот зараза, без жемчужин.
Еще стал готовить провиант в дорогу – заворачивал высушенные банановые кругляши в широкие листья, на манер колбасок, и туго-туго перематывал бечевками. Потом до кучи упакую эти колбаски еще в листья, авось сильно не размокнут, пока буду в океане плескаться. Как раз на этот пакет, который должен получиться вполне плавучим, пристрою копье и гарпун. Ножи я предпочитаю на себе носить, как и пращу. А вместо воды возьму с собой кокосов, пару-тройку гроздьев, буду за собой на привязи буксировать. Кокосы отсюда брать не буду, видел я на западном склоне несколько кокосовых пальм, там и наберу.
И вот, на условленном колу широкий горшок сменил уже отлично просохший кувшин. Отлично! Значит сегодня…
Я даже «на базу» возвращаться не стал, потратив время на еще одну доразведку точки встречи. Прикинул пути отхода. Установил по округе несколько сигналок – задевает неосторожный двуногий незаметную растяжку, или страгивает особым образом поставленную ветку – и приводит в движение систему противовесов, что в итоге ломают сухую, и очень громко трещащую при этом бамбуковую планочку.
Ну… брат, не подведи. Ни меня, ни себя, ни сестру. Очень уж мне не хочется претворять свои угрозы в жизнь.
Наконец, где-то в самой середине дня и в разгар торговли высокий абориген подошел к старшему, о чем-то с ним переговорил, и потопал с площади.
Минуточку! Я предлагал встречу вечером!
Тем не менее высокий уверенной походкой дошел до хижины Анат, на секунду вошел в дом и вышел с чем-то, больше всего напоминающем выдолбленную продолговатую тыкву. Штуковина была обвязана веревкой, благодаря чему у нее оказалась весьма удобная ручка. А я-то думал, что здесь все воду в керамических кувшинах носят?
Мужик топал в сторону ручья.
***
– Ты Нут? – я вышел из кустов за спиной аборигена.
Он вздрогнул, затем неторопливо обернулся, смерил меня взглядом.
– А ты Хеху? – склонив голову набок вопросом на вопрос ответил он.
Несколько минут мы разглядывали друг друга. На полголовы выше меня, жилистый, по кондициям ближе к высоким, с длинными конечностями людям лагуны и ныряльщикам. И не такой мускулистый как воины. Даже в лице какое-то сходство с Анат есть, разве что волосы кучерявые, что чаще встречалось у людей земли. На поясе короткая дубинка из полированного дерева.
– Я-то Хеху, – не сводил с него взгляда я, – а вот ты на мой вопрос не ответил.
– Я Нут, – наконец кивнул он. Оценил взглядом копье, отметил нож на поясе. – Я пришел. И я тебя слушаю…
Вот так. Типа ты говори, а я буду в роли слушателя-внимателя – то ли выслушаю, то ли оборву на полуслове типа «мне не интересно, не утруждайтесь». Морда спокойная, даже я бы сказал равнодушная.
– Предполагаю, Анат посвятила тебя в … мою просьбу? – эх, да что я хожу вокруг да около? Короче, – мне нужно выбраться с острова.
– Мы не возим пассажиров.
Вот так. Коротко, емко, понятно. Но! Не уходит. Стоит, гад, выжидает.
– А я не пассажир. Могу быть матросом, могу… – чуть не ляпнул «штурманом». Ага! В незнакомых-то водах! – могу охранником, грузчиком, товаром торговать…
– Нам не нужны матросы. Трех человек вполне хватает, чтоб управляться с нашей лодкой. А охранником? – он еще раз окинул меня, усмехнулся. – От кого, от детей?
Ну да, ты же у нас крутой! И в размерах больше! Ну и что? Объяснить тебе как ты ошибаешься, глядя на мою, всё-еще хлипкую тушку?
– Знаешь, – я усмехнулся, – у меня была мысль показать тебе, что внешность бывает обманчивой. Но… – развел руками. – Я не смогу просто набить тебе морду. Ты выше и крупнее.
Ухмылка скользнула по лицу Нута. А я продолжил, сузив глаза и добавив холода в голос:
– Я могу убить. Быстро. Так, что ты и сам не заметишь как. Но видишь какая загвоздка, ты, – я ткнул в него пальцем, – мой билет с этого острова.
– Что?
– Я не могу, убив тебя пойти и просто договориться с твоим хозяином. Наверно я смог бы его уговорить, всё-таки чёрный жемчуг здесь довольно высоко ценится, и матросом я могу быть не хуже тебя, и с парусами я управляюсь. Вот только подойти мне к нему будет проблематично. Но мне почему-то кажется, что ты и сам в курсе.
Опять потянулась нудная пауза, вот только теперь ход за этим парнем.
– Анат что-то такое говорила, – наконец обронил он, словно бы ни к кому не обращаясь. Потом резко бросил, – Покажи жемчуг!
– Стоп-стоп-стоп, – покачал я пальцем. – Мы пока еще ни о чем не договорились. А вдруг бы ты пришел не один? А вдруг ты не сможешь мне помочь, и мне придется искать другие пути отсюда?
– А я и в самом деле не один, – зловеще, как наверно он сам решил, ухмыльнулся Нут, – оглянись!
– Парень, – устало вздохнул я, и покачал головой, – в этих джунглях никто тише меня не ходит. Не куплюсь я на такую детскую уловку.
На сто процентов в том, что никого сзади нет, я, конечно, уверен не был. Процентов на девяносто девять. К тому же вариантов здесь не много: надо или охерачить меня по затылку, что я в любом случае услышу, или ткнуть чем-нибудь острым. Лучше копьем, потому что человека с ножом я вблизи почувствую. И петлю на шею не накинуть, я специально держал копье рядом с головой вертикально. В общем, до создания мощных луков, или пистолетов с глушителями я могу быть спокойным.
– Ты слишком самонадеян, – раздраженно бросил Нут.
– Кстати. Мы вообще-то договаривались о встрече вечером…
– А я и собирался идти вечером, – вздохнул Нут, – а сейчас хотел взглянуть на место. Ну раз ты уже здесь…
– Раз я здесь, давай договариваться, – перебил его я. – Смотри, какие есть варианты. Первый, на который я надеюсь. Ты решаешь, как мне попасть на борт. Так, чтоб хозяин лодки не уперся как баран посреди моря. И за это получаешь одну черную жемчужину. Твоя сестра получает вторую, я свое слово держу.
Нут невесело смотрел на меня.
– Второй вариант, – продолжил я деловым тоном, – вы пытаетесь меня обмануть, и я вас всех убиваю. Думаешь не выйдет?
– Не знаю, – буркнул Нут.
– Я знаю. Выйдет. Вы будете не первыми, – я достал из-за пояса мешочек из листа, развернул и показал ухо, – не ношу на шее, чтоб людей не пугать, – как бы между прочим пояснил я. – Короче. Я убью тебя, твоего хозяина, его сына, твою сестру вместе с ее мужем…
– Племянника, – внезапно поправил меня Нут.
– Да мне без разницы, – отмахнулся я, – короче всех. А потом угоню лодку. С парусами я управляться умею, не переживай. Так что так или иначе, я с этого острова сдерну. А вот уплывешь с него ты, или останешься лежать где-то здесь, с перерезанным горлом, выбирать тебе.
Нут еще несколько минут молчал, что-то соображая, временами меняясь в лице. Потом угрюмо спросил:
– А почему ты тогда просто не заберешь нашу лодку и не уплывешь один? Раз такой умелый?
Я усмехнулся
– Всё просто, мой друг, всё просто. Там, куда я приплыву, мне нужны будут люди, мне благодарные. Которые расскажут – с кем дружить, с кем разговаривать. Замолвят перед кем-нибудь словечко…
– Что ж… – наконец, после еще одного, долгого раздумья выдавил Нут, – видимо мне лучше тебе помогать, чем мешать?
– Всё так, – кивнул ему я.
Мы еще проговорили некоторое время. Условились, что хозяину он пока ничего говорить не будет. Лучше, когда лодка уже будет выходить в открытое море он уговорит взять с воды одного человека. Это – забота Нута. А вот уговорить торговца не выкидывать меня обратно, а отвезти на другой остров, и там дать какие-нибудь рекомендации – это уже моя забота, когда окажусь на борту. Договорились так же, что через день мы встречаемся на этом же месте, это будет как раз накануне отплытия. Нут подтверждает все договоренности, я передаю ему жемчужину для Анат, и показываю, что существует вторая, для него. Ту, которую я передам ему на борту лодки. Я хотел было настоять, что сделаю это уже на другом берегу, но брат местной рыбачки уперся. Ну и хрен с тобой. Если думаешь, что получив в руки жемчужину, ты сможешь выкинуть меня из лодки, то ты зря на это надеешься. Скорее мне и в самом деле придется управляться с аутригерным каноэ в одиночку. Ничего, разберусь. Может не сразу, но принципы я знаю, а с остальным освоюсь по ходу дела.
На том и расстались.
***
Ну что, Ману? Что, недоносок Ситу? Съели?! Понимаю, что радоваться буду, когда ступлю на берег другого острова. Желательно – с рекомендациями уважаемого торговца. А может поплаваю с ним, какое-то время. Или лучше прибьюсь к какой-нибудь касте ныряльщиков, как их? Людей воды.
Жемчуг доставать я умею, у меня даже есть тайная деляночка, которая может еще дать жемчуга… Эх, жаль отсюда уплывать надо. Ничего, обустроюсь и на другом острове, плюс-минус расклады понимаю.
С этими, радужными мыслями я проследил, как Нут отнес флягу, полную воды на площадь, своему хозяину. В никаких подозрительных контактах с воинами я его не заметил. Кстати, их реально стало в деревне мало. Может успокоились?
И решил с пользой потратить оставшееся время – если получиться добыть еще хотя бы одну жемчужину, то будет вообще хорошо. Ей я расплачусь с хозяином лодки. А то пока не придумал, что предложить этому, по виду прожжённому в торговле аборигену.
В принципе, меня здесь ничего не держит. Сестру предупредит Анат, через пару дней, как я отплыву. Пусть не волнуется, сестренка, я же не скотина какая бесчувственная, она для меня сделала очень много, имеет право знать. И дергаться перестанет, метаться меж молодым мужем, и непутевым но любимым братом. А больше мне здесь никто не интересен… Или?
Сбился с шага, посмотрел в сторону лагуны. Да ну, вряд ли. Молодежь наверняка на ярмарке, всё ж событие, да и небедные они. Кажется, я видел троих или четверых ныряльщиков в деревне. Шли такие важные, в светлых набедренных повязках… Ситу, кстати, вроде среди них не было. Ну и хер с ним, не буду скучать по этой роже.
И все же я свернул к мелководной заводи – лягушатнику. Может рыбы наловлю на ужин?
В лягушатнике было пусто – ни тебе весёлой перебранки, ни плеска. Выглянул из джунглей – никого. Ну и ладно. Прихватил припрятанный тут же недалеко гарпун, осмотрелся – пусто. В воде, на рифах – ни души, в океане ни паруса, ни лодки. И вышел на берег.
– Хеху!
Ну нельзя же так - сердце чуть в трусы не провалилось! Я вздрогнул и повернулся на голос.
Руйха, сидевшая на том же самом месте, где и в предыдущий раз встала на ноги, весело помахала ладошкой и направилась ко мне по песочку.
Я невольно залюбовался подходившей девушкой. Всё-таки хороша, чертовка! И хоть на фоне фигуристой Айхи она всё же смотрится по проще, но по сравнению с девушками клана земли, Руйха – королева красоты. Я уж не говорю про Кири… Век бы ее не вспоминал.
– Какими судьбами? Я так понял, что все ваши в деревне? Там вроде как торговец приплыл.
– Да-а… – протянула девушка, – Кай и Айха всех утянули.
– А ты тогда почему не с ними?
– Я? – она замялась, – У отца в последнее время дела не очень хорошо шли, так что мне не до торговца… Да и к испытаниям надо готовиться…
– И ты, – я подмигнул, – готовишься? На бережке?
Она смутилась сильнее, потом выпалила:
– А еще, я тебя хотела увидеть!
– Правда?
– Я имела в виду предупредить! – тут же поправилась девушка, слегка покраснела и чтоб сбить неловкость тут же выдала скороговоркой, – Ману тебя очень ищет!
– Да ну? – деланно удивился я. – А я-то думал, что он делает? А он оказывается ищет. И как, получается?
– Зря ты смеешься, – нахмурилась Руйха, – что-то произошло. Может после столкновения с другими людьми войны, может чуть позже. Но теперь к поискам подключился и Ата. Айхе говорила, что отец отрядил на это всех воинов, а до этого отпускал только тех, кто гребет на каное Ману. И то был недоволен. А теперь вот так.
– Ну… Наверно это из-за приплывшего торговца.
– Наверно, – пожала она плечиками и склонила голову.
– А что это ты за меня волноваться начала? – прищурившись я заглянул ей в глаза, для чего пришлось пригнуться.
– Да так… Ты же всё-таки мне помог… с нырками.
– И как? Сделала этого, как его? Ну, ты говорила!
– Хори? Да-а-а, – она расплылась в довольной гримасе. – На два локтя, представляешь!
– Ух ты!
– Вот, – она почти задрала нос, – теперь я точно пройду испытания! И стану человеком воды!
– Поздравляю!
Я притянул ее к себе, на миг почувствовав, как крепкие груди уперлись в мою. Ох уж эта привычка ныряльщиц ходить топлесс! И поцеловал.
Она тут же уперлась в меня руками, отстранилась. На какой-то миг на лицо легла тень.
– Ты что?
– Просто… ты очень красивая, – вздохнул. – Красивей тебя я еще не встречал девушек!
– А вот и врешь! – ехидно улыбнулась она. – Небось, как и все, Айху считаешь чуть ли не богиней!
– Не спорю, – я покачал головой, пожал плечами, – подруга Кайя очень красивая, но знаешь что? Она какая-то … – чуть не сказал «целлулоидная», – не настоящая. Это холодная красота. Не правильная. А ты, – я вновь взглянул ей в лицо, с трудом не опуская взгляд ниже, – ты совершенно другая. Ты, истинная богиня из вас двоих.
– Почему двоих? – насупила брови девушка.
– Потому что других девушек-ныряльщиц я не встречал, а наши женщины это… – скорчил извиняющуюся мордочку.
– А вдруг среди нашей касты найдется красивее меня? – подначила Руйха.
– Может и есть, я не знаю, – развел руками, – но ты … Ты особенная. Ни на кого не похожая. Поэтому и помог тебе. А Айхе помогать бы не стал!
– Это верно, – она жестко усмехнулась, – Айха – избалованная вниманием и опекой отца дурочка. Слишком легко ей всё достается. И Кай этот… Всё надышаться на нее не может… Зазнайка. Вбил себе в голову, что он будущий отец глубины!
– Кстати… Извини, за тот раз… – я сменил тему. – Ну, когда я тебе приставил нож к горлу, помнишь? Я тебя наверно тогда очень напугал, но мне так нужна была информация.
– А-а-а… за тот раз… – тон изменился на игривый, – Вообще-то я сразу поняла, что ничего ты мне страшного не сделаешь! … Но ты можешь искупить вину! – игривости во взгляде прибавилось.
–Как?
– Ты сам-то плавать умеешь? А то меня учишь, учишь…
– Умею.
–Ну так догоняй, сухопутный!
И со смехом она бросилась в воду.
Секунда на оценку обстановки. И зашвырнув гарпун обратно в заросли, я бросился за ней.
Она довольно долго пыталась бежать, даже когда можно было бы уже плыть, и поплыла лишь когда вода ей достигла груди. Я же, как только вода поднялась выше колена тут же прыгнул вперед, и перешел на кроль – а чего бояться? Дно песчаное.
Руйха плыла … довольно неэкономно: голова всё время над водой, гребла почти прямыми руками. «Мужик на пляже» внезапно вспомнилась присказка нашей Катисемённы, которой она награждала как пацанов, так и девчонок за подобный стиль.
Я плыл экономно, вдох на три гребка, через один – взгляд вперед. Догнал девушку, несмотря на ее фору, довольно быстро, мы и половины лагуны не пересекли. Вдох, сложился в поясе – нырок под нее, подключая ноги, и когда я должен был уже проплывать под Руйхой, перевернулся лицом вверх, доработал руками. А потом, обхватив ее за талию прямо на плаву, я прижал девушку к себе, и еще раз приник к ее губам.
– Ой! – только и успела пикнуть она.
Несколько секунд мы висели в воде, обнявшись, но потом наши ноги опустились на дно, в этом месте нам обоим было максимум по плечи. На этот раз наши губы не отрывались куда дольше.
– А ты хорошо плаваешь, – заметила она, чуть задыхаясь, когда я наконец прервал поцелуй.
– Только плаваю? – подмигнул я.
– И ныряешь, – дразнясь ответила Руйха.
Вновь уперлась мне в грудь рукам, освободилась из объятий.
– Давай, кто быстрее до рифов!
Ну давай, подумал в азарте. И пустился вдогонку.
Вскоре я догнал ее, поплыл рядом. Теперь стал дышать на два гребка – только в ее сторону. Какое-то время мы плыли рядом, потом, во время одного из вдохов успел заметить смеющиеся глаза и в следующую секунду впилился в круто поднявшийся берег.
– Ты не смотришь вперед, так нельзя плавать, – давясь смехом потешалась девушка, встав на ноги. – Вот видишь! Ты, конечно, можешь научиться плавать, но до нас, людей самой воды, тебе еще далеко!
– Ах, вот как! Ну… тогда как на счет понырять? А? – прищурился я.
А потом в несколько шагов пересек неширокий в этом месте риф, и с разбегу прыгнул в океан. Позади раздался тревожный вскрик!
Испугалась! Ну так-то! Я сразу ушел на глубину, она тут начиналась довольно быстро. Левее меня еще была небольшая песчаная «ступенька»-отмель, а там, где нырнул я, риф довольно круто обрывался в глубину. Хотя конечно с «моим» берегом не сравнить, всё-таки рифы не вулкан.
Уйдя на глубину пяти-шести метров, нашел подходящего красивого гребешка – похожего на кувшинчик, с небольшими щупальцами по «горлышку» и разноцветного, аккуратно отделил ножом, и вынырнул.
– Это тебе! – протянул я девушке.
– Ты что! – она стояла на рифе, у самой воды, с испуганными глазами. – Это … океан! Туда мы не ныряем! Там… Туда нельзя!
– Да успокойся ты, видишь, никто меня не съел! – снова подмигнул, – Подавятся, я не вкусный!
– Мальчишки-мальчишки, – покачала она головой.
Ну прям моя последняя жёнушка, когда я еще ухаживал за ней, и тоже, вытворял … всякое. И откуда у вас, у женщин такая мудрость в глазах? Что у Маринки, почти сорокалетней русской бабы, что у этой вот… девчонки?
– А что это? – неуверенно протянула она руку.
– Честно? Не знаю. Есть нельзя.
– Всё бы вам есть, – она вновь нахмурилась. Но я был уверен, притворно.
– Иди сюда, – я поманил рукой. – Вода чуть холоднее, тут не мелко, и холодное течение рядом, но не замерзнешь. – хитро улыбнулся, – Я не дам!
– Да ну тебя, – дернула она плечом, но по глазам видел – заинтригована.
– Давай! – я усилил нажим. – Смотри, тут даже не глубоко.
Проплыл в пару гребков туда, где и правда ранее увидел «ступеньку» - небольшой, и очень пологий песчаный откос, в пару метров от берега, и мелкий.
Она несмело подошла, набегающие волны то доставали ей до середины голени, то отбегали, обнажая стопы.
– Я … я дальше не пойду, мне страшно, – совершенно серьезно проговорила она.
– А со мной? Ты же говорила, что веришь мне. Что я тебе плохого не сделаю.
Она робко улыбнулась, самыми кончиками губ, шажок. Наклонилась, протянула руку…
Правой рукой я подбил ее за ноги, успев перехватить падающее тело так, чтоб она даже спиной песка не коснулась, проконтролировав голову подставленной левой ладонью. В результате она оказалась в моих объятьях, а волны набегая, то накрывали нас с головой, то откатывались, оставляя на песке два обнявшихся лежащих тела. Новый поцелуй, мои руки отправились в путешествие по ее телу.
Потом на секунду прервался, дав ей отдышаться, навис над ней на локтях, заглянул в глаза.
– Скажи «стоп» и ничего не будет, – серьезно проговорил я.
– Какой-же ты всё-таки… мальчишка, – она улыбнулась и покачала головой.
Я не ответил, стягивая с нее набедренную повязку.
Потом мы лежали, позволяя океану омывать нас прибоем.
– Знаешь… – проговорил я глядя в небо, – я скоро уплыву с этого острова.
Зачем ляпнул? Кто меня за язык тянул? Можно подумать это первая подруга, от которой я утром вылезал в окно, чтоб никогда больше не вернуться. Наверно, решил я, это юношеская часть Хеху оказывает свое влияние.
Она подорвалась, перевернулась, навалилась сверху. Ее взгляд тревожно заметался по моему лицу.
– Зачем? Не надо! … – но тут же горькая догадка омрачила красивое личико. И затем она вновь откинулась на спину, рядом со мной. – А-а-а… Понимаю… Ситу и Ману?
– Да.
Некоторое время молчали. Я слушал шум волн, убаюкивающий и умиротворяющий.
– Слушай, – она снова порывисто навалилась на меня, – так пройди испытания! Ты сможешь, я уверена! И тогда ты станешь одним из нас! Ты станешь человеком воды! А никто не смеет тронуть человека воды!
– Даже другой человек воды? – горько усмехнулся я, – Даже этот… отец глубины?
– Даже он! – с энтузиазмом подтвердила Руйха.
Я нежно провел ладонями по ее обнажённому телу. На ее губах заиграла довольная улыбка. Словно вот-вот замурчит от удовольствия.
– Прости, – вздохнул. – Но я уже всё решил. Так будет лучше.
–Кому?
– Кому? Многим… Мне… Сестре… Родителям…
– А мне? – она заглянула мне в глаза. В самую душу. – Не уплывай, Хеху…
Позвучало так жалобно, что у меня ёкнуло сердце.
– Не зови меня Хеху. Называй меня Скат.
– Ру-уйха-а-а!!! – долетело до нас с той стороны рифа. – Ру-уйха-а! Ты где-е-е?!
– Ох, морские духи! – подорвалась девушка. – Это же ребята! Это же за мной!!!
Она чуть приподнялась, лихорадочно нашарила лежащую выше зоны прибоя свою набедренную повязку, быстро-быстро натянула.
– Подумай… Скат, – она торопилась. –Испытания послезавтра, в полдень. Они будут там, – неопределенно махнула рукой, – на одиноком рифе, с закатной стороны лагуны. Туда нельзя прийти пешком, по рифам, там цепочка прерывается, только вплавь, это считается первым испытанием, но ты, я верю сможешь. Я… буду ждать.
И она ушла. Как мне казалось тогда – навсегда.
Глава 18
Уходил я с рифа немного в раздраенных чувствах. Но чем ближе приближался к «базе», тем мои мысли всё больше и больше возвращались в правильное русло.
Конечно, Руйха – хорошая девочка. Но она – не единственная. Никогда не понимал мужиков, что влюбившись один раз, вбивали себе в голову, дескать других баб больше не существует. Оглянитесь! Да их больше, чем вам нужно! Я, конечно, не «спортсмен», мечтающий отметиться под каждой более-менее симпатичной юбкой, но и ограничивать себя не хочу. Пока не хочу.
А Руйха? Станет она послезавтра ныряльщицей, потом выйдет замуж, за какого-нибудь из их касты. Нарожает ему детишек. И забудет странного паренька касты земли, что сперва чуть не прирезал ее, а потом дал пару дельных советов по ныркам. Семья, дети, бытовуха – отлично лечат то, что иные принимают за «душевные раны».
Ты бессердечный демон! Как бы не были сладки твои речи, но суть твоя от этого не изменится!
– О, пацан! Давненько я тебя не слышал! Куда пропадал?
Я хотел умереть
– О как! И как, удачно? – схохмил я. Настроение было отличным. Скоро я отсюда сделаю ноги, да еще очень неплохо провел время совсем недавно…
Ты же видишь, что нет
– Ладно, парень, извини. Это я над тобой подсмеиваюсь. Не бери близко к сердцу. Лучше скажи, с чего это такие мысли? Ты ж мне вроде как не чужой?
Опять смеешься? … Впрочем, что я от тебя жду – это твоя природа: убивать, обманывать доверчивых девушек, пользоваться людьми…
– Слышь? Давай не начинай. Когда это я людьми пользовался? А что касается девчонки… Так знаешь, она к твоему сведенью, как раз не девочка. Может я тебя удивлю, но у вас тут добрачный секс, это прям в порядке вещей. Короче, ничего с ней страшного не случилось. Просто … мы сделали друг другу приятно, и всё.
А Кири? Ты улыбался ей, ты ласкал ее тело, и говорил ей приятное, а сам всё время считал ее предательницей!
– Так может я ее неправедно обвинил? Ты скажи, может я не прав?!
Хеху замолк надолго. Я успел дойти до места, откуда пра было спускаться к бамбуковой роще, и кокосам. Там оставлю копье, и вплавь доберусь до базы.
Хорошее место, попасть можно лишь с воды. Так что даже если Ману отправит поисковые партии по берегу – хрен вы меня вычислите.
А сестра? Хаэата? Разве ты не воспользовался ею? Когда посылал в деревню, зная, что тебя ищут.
– Да чего ты завелся-то? Она сама была рада помочь! Я ж… В смысле – ты, ее любимый братик… И не надо на меня наговаривать, за Хаэату я порву. Может я и не брат ей, по сути, но у меня никогда такой сестры не было! А если бы была… то только такая!
И теперь ты ее здесь оставишь? Когда уплывешь с острова?
– Ну… – я вздохнул, продолжая мерять шагами уже знакомые джунгли. – А что делать? Скажи, мне, пацан, что делать?!
Я не пацан. Я Хеху! И не я всё это начал!
– Лан, давай замнем. Я ща поныряю немного, а то жрать хочется после всего. И надо собираться.
Решил – сначала выберусь на пляж и возьму нож, которым последние несколько раз ракушки отковыривал. Не хотелось портить новый, недавно сделанный, закрепленный сейчас на правой внутренней стороне голени.
Пока плыл, размышлял о том, как лучше увязать поклажу, что возьму с собой, и не стоит ли наготовить впрок жаренных ракушек. Конечно, сушеные бананы и вяленая рыба хороший запас, даже если немного размокнут, испортятся не скоро, но … привык я как-то, к вкусу мидий. И может сделать еще пару копий? Одно, к примеру побольше, и пару легких, метательных? Или три?
В этих раздумьях я и вышел на пляжик. Потряс головой, вытряхивая воду из правого уха.
– А вот и наш герой! Ты заставил за собой побегать!
Этот голос на моем пляже был настолько из области нереального, что я сначала даже не обратил на него внимания. И только поэтому не сиганул обратно в воду.
Резкие удары чем-то типа деревянных мачете порубили сочную растительность, что скрывала вторую часть пляжа, на которую я оттаскивал шезлонг, топчан и навес, чтоб с воды в глаза не бросались.
Картина маслом. В шезлонге развалившись сидел Ата. Тот самый отец войны и батя Айхи. В близи он производи еще более угрожающее впечатление.
А на топчане, подобрав ноги под себя восседал Ману. И три воина – двое по бокам, хотя туда я не рвану, а один, тот самый, «молодой-безухий» стоял между топчаном и шезлонгом, и яростно буравил меня взглядом.
Я, проклиная себя дернулся обратно, и только сейчас заметил лодки.
Пара крупных каноэ, но не людей войны, а обычных, рыболовных, показались в поле зрения. Где они там прятались, сейчас думать поздно. Главное – через минуту или меньше, они будут у пляжика, а вплавь уйти от лодки – это из области нереального. У меня же нет акваланга! Тем более это восьмиместные каноэ, гребут пятеро рыбаков, а воины сидят с копьями наготове. Короче, с воды меня отрезали.
