Пролог. Лес
– Почти дошли.
Рослый, заросший щетиной парень, вышедший на край речного обрыва, оглядел открывшуюся перед ним перспективу бескрайнего леса, еще раз сверился с компасом, несколько минут разглядывал карту, поворачивая ее так и эдак. Потом снова обратился к своей спутнице:
– Никогда с Владом не думали, что придется топать пехом от самого города. План был доехать до дедова кордона, оттуда, всего два часа ходу. – Он погрустнел, помолчал, – кто ж знал то?
Его спутница, невысокая худенькая девушка, в таких же как у него Горке и берцах, из-под камуфлированной кепки выглядывает пук светлых волос, но с гораздо меньшим рюкзаком, устало вздохнула
– Тема, нам еще долго, до твоего бункера?
– Нашего, Светик. Теперь – нашего. Думаю, часа за три дойдем, считай мы уже в безопасности
– Слушай, давай отдохнем, а? Ног не чувствую, и спина просто отваливается
Парень с нежностью провел тыльной стороной кисти по ее щеке.
– Устала малышка? Тогда, конечно, полчаса-час теперь роли не сыграют. – Он принялся расстегивать пряжки здоровенного станкового рюкзака.
– Надо было со мной в походы ходить, – добавил другим, беззлобно-ироничным тоном, – сейчас бы так не выматывалась
– Надо, – выдохнула девушка, облокотилась рюкзаком на ближайшее дерево, да так по нему и съехала на корточки. – Да кто ж вас, выживальщиков в серьез-то воспринимал?
Артем, уже избавившийся от своей ноши, подошел, заботливо расстегнул грудную и поясную стяжку, освободил ее плечи от лямок, помог вытянуть ноги.
– Пенку подстелить?
Света помотала головой.
– Ну хорошо, отдыхай. Сейчас кашу сделаю и кофейку
Он поцеловал спутницу, сделал шаг в сторону, но глухие всхлипы заставили обернуться.
Девушка закрыла лицо руками, плечи начали подрагивать
– Господи, как же жить дальше?
Парень подсел рядом, прижал к себе, снял с ее головы кепку и принялся ласково гладить по волосам.
– Надо просто жить, раз уж повезло. Просто жить.
Город
Совсем недавно, буквально пять дней назад Артем и Света жили в обычном, рядовом промышленным городе. За полмиллиона жителей, несколько крупных предприятий, деловой центр, с высотками из стекла и бетона, куда ж без них в современной действительности.
Ну и, конечно, как же без политической жизни? Стихийные митинги, скачущая и скандирующая молодежь. Местные и заезжие: то ли правдорубы, радеющие за народ, то ли негодяи, пытающиеся на мутной волне въехать во власть. А может и просто фрики да городские сумасшедшие. Если верить телевизору одно, если интернету – другое, а послушать народ в очередях, так точно третье. Полиция, разгоняющая митингующих, задержанные, постящие фотки в инстаграмм из автозаков. Матерящиеся на всех муниципальные службы, убирающие мусор после подобного веселья.
Одним словом, последние годы в Городе шла нормальная, цивилизованная жизнь.
Сквозь хаос местных новостей прорывались новости международные, обозреватели обещали скорейший мировой коллапс. Добавляли жару экологи, рассказывающие о надвигающейся катастрофе. Тут и химический завод, построенный еще во времена оные, который уже дважды исчерпал свои ресурсы, и недавно сданный в эксплуатацию, с нарушениями технологий НПЗ.
Жители давно привыкли, что живут буквально за день до конца света, который только по недоразумению никак не настанет, и занимались своими обычными делами. Никто даже не удивлялся, что, обсудив в курилке очередные рассуждения очередного эксперта, абсолютно достоверно доказывающего что конец света – завтра, ну край, на следующей неделе, и придя к выводу, что на этот раз, этот специалист действительно прав, жители начинали обсуждать следующий посевной сезон, кто куда поедет в отпуск, или куда отправить детей учится.
Впрочем, не все были так беззаботны. Некоторые из горожан, снисходительно поглядывая на беспечных земляков готовились. К чему? Иные и сами не знали. К отключению электричества, землетрясению, гражданской войне с погромами, ядерной зиме, зомби апокалипсису, нашествию инопланетян. Одним словом – к худшему, в чем бы это не проявлялось.
Формы и способы подготовки отличались от человека к человеку. Одни затаривали тонны гречки с макаронами и тушенкой, скупали коробками соль и спички, превращая таким образом свою квартиру в подобие хомячьей норы.
Другие готовили тревожный чемоданчик, или, что практичнее – рюкзачок, который, в час Х можно быстро схватить, и бегом … выживать.
Третьи получали лицензии на охотничье оружие, и вооружались на все деньги, разумно полагая, что в условиях глобального катаклизма при отсутствии институтов правопорядка, лучше все же иметь под рукой огнестрельные аргументы. Особенно в ситуации, когда к тебе ломятся зомби. Ну или банальные бандиты.
Каждого такого готовящегося, или считающего, что он готовится, можно было легко опознать по EDC-набору – от английского Every Day Carry (носить каждый день). Впрочем, канонического варианта так же не было: кто-то ограничивался фонариком и перочинным ножиком. У других этот набор с трудом вмещался в небольшой рюкзак.
Но, конечно, вершиной в подготовке был бункер. О, этот бункер! Мечта! Место, где можно наглухо затвориться от разгула радиации, шастающих по лесам боевых марсианских треножников, толп зомби или шаек мародёров. Пусть весь мир катится в тартарары, обитатели бункера смогут жить припеваючи. Пока не кончится запас продуктов.
Сами себя эти ребята называли «выживальщиками» или «сурвивалистами», на английский манер. Ведь они собирались выжить в будущей катастрофе, которая вот-вот наступит.
Артем, хоть и являлся адептом сурвивальной веры почти восемь лет, оголтелым фанатиком себя не считал. Он не носил браслеты из паракорда, и не писался от радости при виде «Navy Seals knife» или чего-то подобного. Все это, по его мнению, были атрибуты так называемых «диванных выживальщиков». Иногда он интересовался у любителей похвастаться очередным ножом, типа «сдохни от зависти Рембо», для чего тот собирается его использовать? Для самообороны? Охотиться на медведей? Строить укрытие из бревен? Резать колбасу? Или вот браслет из пресловутого паракорда. Нафига? В «нужный момент» расплести и использовать? Как? Для спуска из разрушенного здания? Ну так ты прямо сейчас попробуй, а то потом сюрприз будет.
Но даже его, внешне весьма скромные приготовления, вызывали в окружающих, особенно в коллегах по работе нездоровый ажиотаж. С другой стороны, человеком он был надежным, у начальства числился на хорошем счету, в свою «веру» обращать никого не стремился, поэтому проходил у сослуживцев по разряду «хороший человек со странностями».
– Слыш, Артем, ты же не куришь, зачем тебе зажигалка? Отдай мне. А нож тебе нафига? – Это не нож, это мультитул. – Все равно. Разве это не холодное оружие? Смотри, менты отберут!
– Артем, привет! Как выходные? Небось опять в лесу комаров кормил? Предлагали же тебе с нами в сауну! Нормально оттянулись, я конец вечера какими-то урывками помню! Что будешь в старости вспоминать?
– Ты что, и в театр пойдешь в своих ботиках «нас бомбили, мы спаслись»? Меня слушай, я пацан на стиле, научу тебя как одеваться.
– Вот Артем, вроде красивый мужик, спортсмен, все при нем, но как же одевается! Вечно напялит на себя нечто, будто только что из леса вылез. Ему бы прикид приличный, причёсочку модную. Я б наверно с таким замутила!
Так бы и шло все, своим чередом, но вот, когда текущим гарантам прав и свобод оставался год до переизбрания, а никто не сомневался, что еще один срок правящий клан не потянет чисто по возрасту, накал бреда усилился. Уходящие хозяева жизни пытались как-то застолбить завоеванное непосильным трудом. Готовящиеся стать новыми хозяевами, плотоядно облизываясь косились на «стариков» и друг на друга. Бензинчику в огонь подливали зарубежные «друзья».
Как-то внезапно, волна протестов переросла в откровенные стычки с властями, на улицах раздались выстрелы. Кто первым нажал на спусковой крючок так и осталось тайной. По телевизору, люди с добрыми, озабоченными лицами рассказывали про распоясавшихся молодчиков, спонсированных мировой закулисой. По интернету, такие же хорошие, светлые лица, с горящими от возмущения глазами утверждали прямо противоположное.
А потом пришел глобальный писец. Всем. Что произошло, можно было только гадать, ибо с пропавшим электричеством кончились и телевиденье и интернет. Впрочем, закончились не только они. Вся жизнь, как не банально звучит, разделилась на «до» и «после».
Накануне позвонил ближайший приятель и собрат по выживальщицкой вере Влад. Кстати, именно он когда-то затащил, тогда еще простого туриста Артема в свои ряды, и спустя некоторое время они спелись в отличный дуэт. Озабоченным голосом, перемежаясь с нервным смешком тот рассказал, что у него под окнами появилась бронетехника, и что походу день Д не за горами. Предупредил, чтоб был готов, как говориться по первому свистку, и лучше прям сегодня проверил рюкзаки.
– Темыч, если что, ждать не буду. Хватаем жен, и ну весь этот цирк в задницу, у нас есть где отсидеться. Пусть другие на этот раз побудут очевидцами, а я потом их мемуары почитаю. На мою долю острых ощущений хватило.
На что Артем только вздохнул – на руках уже были билеты. С завтрашнего дня начинался отпуск, и у Светки как раз оставались две недельки, до того, как музыкальный колледж, в котором она работала педагогом начнет отходить от летней спячки.
В отличие от Влада, жившего в центре, у ребят в пригороде было относительно спокойно. Но все-таки решили, что пару дней до отъезда можно поспать и на полу, а кровать с толстенным матрасом поставить стоймя к окну, раскрепив палками и привязав к батарее.
Писец пришел той же ночью. Проснулись от удара и грохота рушащихся шкафов. Стекла в окне выбиты, проем загораживал только выживший матрас. В комнате столбом стояла пыль.
Несмотря на заложенные уши и звон в голове, первое что поразило – тишина. Конечно, где-то что-то рушилось, изредка продолжали звенеть стекла…
Современные городские жители привыкли, что даже ночью никогда не бывает по-настоящему тихо: гул машин, музыка, гомон компаний. Кому-то «везет» с железной дорогой. Но сейчас над районом повисла тишина – ни воя сирен, ни ора сигнализаций. А ведь когда, более пяти лет назад, у дома напротив бабахнула иномарка их соседа, вместе с ним и его супругой, сработали сигнализации автомобилей половины района.
Лишь спустя секунды, показавшиеся вечностью на улице, раздались первые крики.
– Что там?
Светка, приподнявшись с груды спальников, служивших постелью, промаргивалась, прижимая к груди одеяло.
– Не подходи, пожалуйста, – Артем выставил раскрытую ладонь. – Побудь в глубине комнаты.
Перешел на кухню, пробрался сквозь мешанину кухонных шкафчиков («Вот ведь! надо было все-таки на анкеры крепить!»), окно отсутствовало напрочь, осторожно выглянул. На улице темень, ни звезд, ни луны, ни фонарей. Пятиэтажку напротив, проступавшую из темноты, как будто погрызли по срезу крыши. На фоне чуть более светлой стены, провалами абсолютной тьмы зияли глазницы окон, парочка из верхних уже разгорались. Но похоже рушиться дома не будут.
Пощелкал выключателями, покрутил краны – ни воды, ни электричества.
– Малыш, я на улицу, надо осмотреться. Не хотелось бы проморгать пожар по соседству. Ты без меня к окнам не подходи, и вообще – посиди лучше на месте. Здесь в темноте легко ноги переломать.
– Тема, ты не долго?
– Ну что ты родная, я быстро!
Прикроватная тумбочка оказалась погребена под обломками шкафа, стоявшего у противоположной стены, но все же дотянувшегося до нее своей антресолью. И как только не задело спящих? Повезло.
Артем раскидал обломки. Где же? На глаза попался мобильник, экран расколот, аппарат мертв. О! Нашел! Ну слава Богу! Почему-то вспомнилась Светка, которая, дурачась подтрунивала над его привычкой всегда иметь налобник под рукой. «Что ты его в тумбочку прячешь, одевай! Тебе же без него меня в кровати не найти!». Маленький «Petzl
[SUP][ii][/SUP]» пережил нападение шкафа. В его свете парень нашарил брюки, затем в прихожей сунул ноги в трекинговые ботинки, не зашнуровывая открыл дверь на лестничную клетку.
Луч фонарика уперся в плотную стену висящей в воздухе пыли, которая незамедлительно забила ноздри. Пошарил светом по сторонам. Стены, двери соседних квартир, ступеньки.
Лестница цела. Взгляд наверх, вроде ничего на голову не свалится. Четыре этажа вниз, металлическая подъездная дверь, магнитный замок, само самой разумеется, не работающий, и Артем вывалился на заваленную крупными обломками и мелким мусором улицу. В воздухе все та же оседающая пыль, кружат какие-то листочки.
Не горело ни одного фонаря, однако улица подсвечивалась пламенем, - одна из квартир противоположного дома уже во всю полыхала.
Начали хлопать подъездные двери, тут и там замелькали фонарики. Люди что-то кричали, обращаясь друг к другу и ни к кому конкретно. Одни заполошно бегали. Другие стояли и ошарашенно оглядывались.
Отойдя подальше, бросил взгляд на свою хрущебу. Окна отсутствовали почти везде, колоритно выглядывал его матрас. Успокаивало то, что признаков пожара ни по соседству со своей квартирой, ни где по всему дому не видно.
Мозг старательно концентрировался на каких-то деталях. До сих пор крутилось сожаление, что не озаботился более надежно закрепить мебель, и что теперь из посуды у них по всей видимости остались только его походные кастрюльки/миски/кружки. Огорчился, что Светка будет переживать, из-за наверняка погибшего сервиза, подарка ее матери на их свадьбу. Попытался вспомнить, уцелел ли компьютер, стоящий на столе у окна. Глядя на повсеместно отсутствующее остекление, мелькнуло облегчение, что не зима.
Из подъезда белым пятном растянутой футболки выскочил Миха – сосед, живущий как раз под ребятами.
– Здорово Артем, чего это у нас тут шандарахнуло? Война?
Артем уставился ему в лицо, в отсвете пожара сосед казался хищно-азартным, в глазах скакали отсветы, как искры адского пламени.
– Типун тебе на язык
– А что? Достало уже все, хоть так
– Да не, ну что ты, Мишаня, какая война?
– И что же тогда?
Удивляясь собственной растерянности, пожал плечами. Вопрос «Что?» он старательно гнал от себя все это время, забивая сознание разной мелочью.
– Ладно, пойдем на проспект, оттуда должно быть лучше видно. Да и дом обойти надо, не горит ли что. Только … – бросил взгляд на ноги соседу, на которых красовались домашние тапочки. – Обуйся, стекла много
Мишаня чертыхнулся, и бросился домой, а Артем неспешно двинулся вдоль дома, в сторону первого подъезда. Там, по краю квартала проходила магистральная улица района, эдакая пуповина, связывающая их пригород с остальным городом. Прямая, многополосная, с центральным газоном, в который понатыканы фонарные столбы, настоящий проспект. Тянулась в направлении центра, деля район почти пополам, и с нее должен был открываться примелькавшийся уже вид: по четыре бело-коричневых торца хрущевок с каждой стороны проезжей части, дальше мостик через небольшой ручей и с четверть километра насыпи сквозь пойму, заросшую мелким ивняком – так и незастроенную болотину. Еще метров двести вверх, к косогору, на котором высились ряды девятиэтажек старых районов. Далее проспект поворачивал, скрываясь за спинами домов, но с расстояния было хорошо видно, как дальше, над крышами старых панелек высились современные четырнадцати и шестнадцатиэтажные монолиты. А правее, километрах в пяти, взметывался в небо стеклянно-стальной остров делового центра. Дальше, по идее, шел исторический центр, низкоэтажный, пафосный, с закрытыми территориями, кованными заборами, кучей бутиков, кафе и административными зданиями. Но его, понятно, не видно с их окраины.
На что рассчитывал, Артем не знал. Если во всем районе вырубилось электричество, а небо затянуто, ни луны, ни звездочки, то возможно на проспекте темень – глаз выколи, это здесь пожар подсвечивает. Хотя, в душе он все еще надеялся, что, выйдя из-за угла дома увидит залитые электричеством жилые массивы, где люди может даже не проснулись, из-за того, что у них тут что-то шарахнуло.
Вышел. Повернулся. Сердце бухнуло, и провалилось в желудок. Внутри резко заныло, спина покрылась липким холодным потом, захотелось протереть глаза и проснуться.
Темноты не было. Впрочем, не было там и сверкающего электричеством града на холме. На фоне багровых отсветов в небесах, ближайшие к нему высотки казались надкусанными пеньками. А дальше, только зарево гигантского пожара, да изредка взметывающиеся протуберанцы.
В мозгу лихорадочно стали всплывать строки старой инструкции: «при воздушном взрыве эквивалентом одна мегатонна, зона полных разрушений три целых шесть десятых километра. Сильных – семь с половиной. Уже в десяти километрах погибает только пять процентов населения». А мы? Сколько у нас погибло? Впрочем, о чем это я! До центра города от дома как раз восемь километров! Значит не оно?!
Подходили еще люди, и останавливались в оцепенении. Медленно их группка росла. Стояли молча, слова закончились. Потом кто-то пробормотал, обращаясь скорее к вселенной
– Да что, черт возьми твориться то?
– А это молодые люди, скажите спасибо нынешнему руководству химкомбината. – раздался скрипучий, с ехидцей голос.
На говорящего стали оборачиваться. Им оказался какой-то старичок, сухенький, в вязанной кофте, несмотря на теплую ночь и очках с толстенными линзами.
Послышались удивленные возгласы, а старик, с видимым удовольствием продолжил
– Двенадцать тысяч кубов … – названия Артем не расслышал, – это вам не комар чихнул! А я говорил нынешнему директору, твоя экономия до добра не доведет! И кто теперь перестраховщик?
– Что-то ты путаешь, старый, химичка вон там, левее, – пузатый бородач неопределенного возраста, в шортах и сланцах, указал рукой. – Она вообще за городом. А полыхает то центр.
– Ничего удивительного, – старик напоминал вредного учителя, – вчера ваши молодчики пальбу устроили, как раз у комбината, наверняка в емкость попали. Пошла утечка, разлив, … легко испаряется (Артем опять не понял, что там испаряется). Ветром как раз к центру и снесло. Что-нибудь искрануло, да хоть трамвай, и амба. Насчёт стрельбы мне вчера вечером Вадимыч звонил, мы с ним почитай двадцать лет вместе на химическом проработали. Он тоже не раз говорил…
Что там говорил Вадимыч, дослушивать не стал. «Блин, там же Светка одна!» Все равно, созерцание пожарища ничего не решает. Развернулся, протолкался через собравшуюся толпу. На выходе был перехвачен Михой.
– Чего там? – с жадным интересом тот вцепился в руку
– Не знаю, – Артем помотал головой, – просто все горит.
– Из-за чего?
– Повторяю, откуда мне знать?! Дед вон один говорит химкомбинат рванул.
– Да ладно! Дай сам гляну
И Мишка ужом ввинтился в толпу. Артем даже поразился, насколько более ловко это у него выходило, сам он проламывался сквозь людей как ледокол, вызывая недовольство и бурчание. Мишаня, при том же росте был более худощав и гибче. Из толпы слышалось его «Извините», «Простите», «Мне только спросить». Да, этот без мыла куда хочешь пролезет.
В памяти всплыл день, когда они познакомились. Миха заселился год назад. Новоселье справлял со своими друзьями, такими же молодыми ребятами от двадцати до двадцати пяти лет, повеселились конечно, но без перебора, и всей гурьбой отвалили. А уже около часа ночи, в квартире ребят раздался звонок в дверь. С крайне нелюбезным настроем Артем потащился открывать. За дверью обнаружился их новый сосед, который молча изобразил на своей физиономии такую гамму раскаянья и неловкости, подкрепленную жестами рук, что недовольное сердце потихоньку оттаяло.
– Извините, ради бога, я ваш новый сосед с низу. Тут такая засада – ключи потерял, слесаря сейчас не найдешь, а снизу до своих окон мне гравитация допрыгнуть не дает, – глянул в глаза, протянул руку, – я, кстати, Миха.
– Артем, – ответил на рукопожатие. – И что предлагаешь?
– Слушай, у тебя веревки какой-нибудь не найдется? – сходу перешел на «ты» новый сосед, – я от тебя спущусь, у меня на кухне окно не закрыто. Конечно, не стал беспокоить, если бы было на чем с крыши слезть.
– Какой-нибудь не найдется, а хорошая есть, – буркнул Артем и отступил вглубь, пропуская Миху в квартиру. – Только давай я сам спущусь, не в твоем состоянии по веревкам карабкаться.
Намек на то, что от нового соседа все еще явственно разило алкоголем, несмотря на то, что на ногах тот держался хорошо, да и язык не заплетался.
– Ты про это? – Мишка щелкнул пальцем по горлу, – не дрефь, я же в погранцах на Кавказе служил. Знаешь по каким горам лазили?
– Мало ли что у кого в армии было, но то прошлое, а отскребать от асфальта мне тебя сейчас.
– Артем, дружище, я тебе очень признателен за заботу, но поверь – у меня горная подготовка, и к тому же – это мой косяк. Если с тобой чего, меня же потом совесть сожрет.
Короче, уболтал его тогда новый сосед, правда Артем, сводя риск к минимуму, обвязал того страховкой, привязанной к чугунной батарее.
А спустя буквально минуту звонок раздался по новой.
– Во-первых, вот документы, чтоб ты был спокоен. Во-вторых, в знак признательности…, – появилась бутылка довольно дорогого коньяка, и коробка конфет.
– Ну это ты зря… – парень хотел отказаться, но сосед, заявил, что обидится.
Тут наконец на пороге комнаты появилась Светка, закутанная в домашний халат.
– Тема, ты хотя бы гостя чаем угостил.
Посыпались взаимные заверения в нежелании напрягать, извинения, но в итоге еще около часа они просидели на кухне за чаем, гость еще раз сбегал к себе за ликером для Светки и покрепче им с Артемом. Он оказался очень веселым, общительным малым, работавшим торговым представителем в компании замороженных полуфабрикатов. С этого момента и началась их если не дружба, то, как минимум хорошие добрососедские отношения.
– Еще говорят, что мог НПЗ взорваться, хотя версия про химичку мне тоже, кажется, правдоподобнее, – из толпы появился Миха. – Пойдем? А еще я думаю, это не случайность, а теракт. Специально подстроили.
– Да ты что?! Кому такое надо?
– Мало ли? Это же инфоповод! Трагедия, бла-бла-бла, нужно сплотиться! И вот уже вся страна, в едином порыве объединяется вокруг текущей власти!
Артем сбился с шага и остановился.
– Как тебе такое в голову приходит? Это ж сколько народу сейчас погибло?!
Миха усмехнулся.
– Ради бабок и не на такой пойти могут. Помнишь одиннадцатое сентября? Есть серьезные основания полагать, что американцы сами все подстроили!
– Ну, это не доказано. И тем более, при чем тут бабки?
– Власть, Тема. Власть это и есть бабки!
Ответить было нечего, Артем вздохнул, махнул рукой, и они опять зашагали к своему подъезду.
До подъезда дошагали молча. В ряду припаркованных машин взгляд выцепил знакомый силуэт Kia. На лобовухе паутина трещин, одного зеркала нет, на крышке багажника кусок кладки из нескольких кирпичей, с толстым слоем штукатурки. Артем рефлекторно нащупал в кармане ключи. Нажатие кнопки брелока осталось безответным. Дернул ручку – заперто, открыл ключом. Машина мертва, поворот зажигания не вызвал никакой реакции.
– Куда ты на ней собрался? Вся дорога в поваленных деревьях. Я даже фонарный столб видел. – Миха был ироничен. – Да не зыркай так на меня, у тебя хоть этот кусок железа остался, может реанимировать получится. А я свою, пару дней назад на ТО загнал. Догадаешься куда? Ага, как раз в «Гарант»
– Вот блин. – Артем сочувственно вздохнул: СТО «Гарант» находился через забор от хим.комбината.
На всякий случай забрал из бардачка еще один налобный фонарик и мультитул, достал из багажника титановую саперную лопату и складную ножовку.
Дверь подъезда хлопнула, на улицу вывалились несколько соседей.
– Здорово мужики
Мишка, в отличие от малообщительного Артема, был, что называется, «на короткой ноге» почти со всем подъездом. Но вместо приветствия на них набросился Родионыч – еще крепкий сухопарый пенсионер.
– Чего вы тут стоите, выстаиваете? Тушить же надо! – махнул рукой на соседний дом.
Артем пожал плечами
– Чем?
Родионыч зыркнул по сторонам.
– Во, землей! Дай лопату
– Не дам. Толку никакого. Ты отсюда землю таскать будешь?
– Больно умный, малолетка! – Родионыч, замахнулся, но натолкнулся на уверенный взгляд.
Посверлил обоих парней безумными глазами, тщетно петушась, потом обернулся к сопровождавшим его соседям
– Ладно мужики, нечего тут время терять, там соседи наши погибают! – ткнул пальцем в соседа с первого этажа, возрастного, интеллигентного вида мужчину, в очках, рубашке и растянутых на коленях «домашних» трениках, – Валентин, дуй к первому подъезду, там пожарный щит был. Нужны лопаты, ведра, багор захвати.
– Так я же не донесу все, – Валентин развел руками, – да и замок там.
– Замок сбивай, – в уверенном тоне Родионыча не было ни капли сомнения. – Вон, Федор тебе поможет.
Федор, парень лет двадцати, откосивший от армии, и сейчас непонятно чем занимавшийся, согласно кивнул, и они с Валентином потрусили в указанном направлении.
– Остальные, – предводитель окинул четверых других соседей, – за мной мужики. Поможем нашим!
– Дыма не наглотайтесь! – крикнул вдогонку Артем. И добавил уже скорее самому себе, – кто вас откачивать потом будет?
Миха, промолчавший всю сцену, осторожно кашлянул
– Не по-людски все-таки это
– Что?
Он показал глазами на горящие квартиры, число которых увеличилось до трех, и удаляющиеся спины соседей
– Помочь бы надо. Сегодня ты поможешь, завтра – тебе
– Да что я, сволочь конченная? – возмутился Артем, – но не так же! Это ж чистая самодеятельность! Есть правило Миша, при проведении спасработ, не увеличивай количество пострадавших! А эти? – в сердцах сплюнул. – Короче, есть что одеть плотное, и не из синтетики? Идеально - брезентуха
Мишка задумался на секунду, потом кивнул.
– И на ноги, лучше берцы или керзачи. И налобник. И противогаз, – увидел удивленный взгляд, – ладно, через десять минут здесь. А черт!!!
С размаху хлопнул себя по лбу, чуть не разбив фонарик.
– Что?
– Да я же собирался наш дом с той стороны глянуть. Ну вдруг у нас что горит? Пока эти, – кивнул вслед убежавшим, уже скрывшимся за углом дома, – помогают соседнему дому, может пожар прямо у нас за стенкой?!
– Успокойся, я посмотрел. – Миха поймал, дернувшегося было Артема за руку, – Рядом с нами, ничего, но вот в дальний подъезд я бы сходил.
– Вот им и займемся.
Следующие несколько часов, (время он не засек), Артем провел, бегая по подъездам своего дома. Взламывали квартиры, в чьих окнах чудились отсветы пламени, а когда рассвело – дым. Для чего заорганизовали троих подростков – двое выглядывали подозрительные окна, один носился с сообщениями: «третий подъезд, второй этаж, левая, похоже на огонь».
Начиная с третьей по счету, сначала долбились с громким ором «соседи, у вас горит!», потому что, когда начали ломать дверь во вторую, из нее вылетел разъяренный хозяин с огроменным топором. Благо к этому моменту Артему с Мишкой помогали несколько мужиков из этого же подъезда, которые и успокоили своего соседа. Тот оказался вполне адекватным, этим же топором потом помогал ломать следующие двери. Артему пришлось проводить ускоренный ликбез, объясняя, что в задымленных помещениях надо двигаться или ползком, или на корточках, иначе многие бы просто наглотались дыма. Кого-то пришлось отправлять назад из-за неподходящей одежды.
Тушить – не тушили. Не чем. Старались выводить людей. В паре квартир нашлись жильцы, успевшие угореть от дыма, их вытащили на воздух, и даже выкинули в окно тлеющую мебель. В общем, кого-то спасли, но реально нуждающихся в помощи оказалось не столь уж и много. Ну и, конечно, ничего не могли поделать с металлическими дверьми, хотя за одной пожар был точно, даже дверь нагрелась. Но на стук никто не открыл, толи квартира была пустая, толи хозяевам было уже не помочь, а взломать такую дверь было решительно нечем.
Самое страшное оказалось в самой первой квартире. Когда дверь все-таки выломали, прорубив ее маленьким туристическим топориком, оттуда дохнуло настоящим адом. Жар такой, что внутрь никто не сунулся. Выглянувшая из квартиры напротив тетка, ахнув, зажала себе рот обеими руками. Появившийся следом ее муж, с виду – тщедушный мужиченка в майке-алкоголичке сделал попытку сунуться в огонь. Оттаскивали вдвоем с Мишкой.
– У них же дети малые! – запричитала тетка
– Держись мужик, им уже не поможешь, – Мишка покачал головой, приобнял мужичка за плечи, заглянул тому в мокрые от слез глаза. – лучшее, что ты сейчас можешь сделать, не дать огню распространиться.
– Да, надо дверь прикрыть, чем-нибудь негорючим. Найдете?
Мужик покивал, его поддержала жена. А парни отправились дальше.
Вернулись уже засветло. Чумазые, с опаленными бровями и волосами. Мишка заявил, что пойдет спать, просил не дергать без серьезных причин. На вопрос: «И ты после всего, сможешь уснуть?», ответил просто, пожимая плечами
– А чего рефлексировать, без толку? Что-то изменишь? А так, хоть буду соответствовать поговорке: вдруг война, а я уставший!
Подмигнул, пожал руку и скрылся за дверью своей квартиры. Обычной, филеночной, установленной наверно еще при строительстве дома, что Артем отметил на автомате, «Ну вот, если что – вынесу в два счета, напрактиковался».
Светка мирно спала, свернувшись в позе эмбриона на раскиданных спальниках. Стараясь не шуметь, разулся, но когда стягивал с себя подпаленную «Горку» на плечи легли нежные ладошки
– Привет. Ну как, ты всех спас?
Обернулся, заключил в объятия, супруга прильнула к груди.
– Конечно, дорогая, мы всех спасли, – выдавить из себя правду Артем не смог.
– Иди, мойся, я пока завтрак приготовлю. Ты же устал наверно? Ой, – Светка прыснула в кулачек, – а у тебя брови сгорели! Какой ты смешной!
– С «помыться», солнышко, кажется, не выйдет. Воды нет.
– Да? Ну вот наконец-то твой дурацкий запас пригодится, зря я что ли об него себе все пальцы на ногах поотбивала?
Светка имела в виду пять пятилитровых баклажек и упаковку литрушек питьевой негазированной воды, что Артем держал под кухонным столом, обновляя раз в пару-тройку месяцев.
– Давай побережем питьевую воду, хорошо? Я потом до ручья схожу, умоюсь.
Он сделал попытку поцеловать жену, но та стукнула кулачком по его груди, извернулась, погрозила пальчиком
– Ну нет. Мой муж за стол чумазым неумывайкой не сядет. – Протянула влажные салфетки, и когда только успела их найти в этом бедламе? – Чего ты хочешь на завтрак?
– Давай съедим то, что в первую очередь может пропасть.
– Кстати, не знаешь, света долго не будет? А то в морозилке пельмени раскиснут.
– Света, Светик, теперь не будет долго. Мы их с тобой пожарим, на сливочном масле. Пока оно тоже не крякнулось. И давай съедим сырники. Сейчас, горелку настрою.
– А что, и газа тоже нет? Ужас какой! – Светка подошла, крепко-накрепко прижалась к нему, посмотрела снизу-вверх в глаза, спросила шепотом, – Темочка, ты ведь расскажешь мне, что случилось?
Он с нежностью провел костяшками пальцев по щеке жены, оставляя грязные разводы
– Обязательно, родная, дай я только себя в порядок приведу
– Конечно-конечно
Жена отлепилась, пошла хозяйничать на кухню, оттуда донеслось
– Ты когда чуть в себя придешь, поможешь мне тут разобраться? – голос дрогнул, – Ой, мамин сервиз. Как же я ей расскажу…
У Артема защемило сердце, перед мысленным взором встала картина горящего города, и сразу же ее сменила другая: Светка первый раз привела его знакомиться со своими родителями. И ее отец, хвастающийся видом на исторический центр с их 11 этажа. Да как же ей сказать то?!
В дверь постучали. Вернее, до Артема дошло, что в дверь уже некоторое время кто-то еле-еле стучится. Явно не Мишаня, тот вполне мог бы и сразу вломиться. «А что? Если вы заняты чем-то, для посторонних глаз непредназначенным, так запирайтесь. А коль не заперто, так чего возмущаетесь?». Дверь, кстати, была не заперта.
На пороге стоял сосед по лестничной площадке
– Привет Саня, чего тебе?
– У вас воды нет? У нас малой раскричался, кормить пора, а вишь как – краны сухие.
К своему соседу Артем относился немного снисходительно. Тот был на пару лет моложе, но уже обзавелся изрядным пивным брюшком и тещей-склочницей в придачу с рассадой и дачей, в которую судя по разговорам вколачивал весь свой бюджет. Недавно у них появился первенец, и, судя по всему, кормили его в основном смесями. Толи у матери были проблемы с грудным молоком, толи берегла фигуру, что-то такое Светка рассказывала, но Артем конечно же пропустил мимо ушей. Мало ли у кого какие проблемы, почему это должно его интересовать?
Мелькнула мысль – сказать «нет». Даже успел отрицательно помотать головой, но что-то задержало. Прикинул. Без излишеств, вдвоем, смогут обойтись пятью литрами в сутки. Ну а за два-три дня что-нибудь решиться.
– Погоди…
Прикрыл дверь, сходил на кухню, вернулся и протянул пятилитровку.
– Больше не дам, у самих в обрез, – добавил, – расходуйте экономно, воды в кранах теперь долго не будет.
– Думаешь, надолго?
– А ты на улице был? Не видел, что там с центром?
– Не, куда там, малого ели успокоили
– Нет там больше никакого центра. Вот так. Так что воду, свет и газ давать нам некому. Может воду привезут, в цистернах, но я бы не расчитывал.
– А что случилось то?
– Да кто знает? Одни догадки
– Ладно, спасибо за воду.
– Подожди еще, – раздражаясь собственной щедрости, остановил соседа, – Ты воду на чем греть собрался?
– Что? – Александр, успевший повернуться, схватился за голову. – Точняк, газ тоже тю-тю. Бли-и-и-ин…
Опять развернулся к Артему, растерянно хлопая глазами. Эх, и что с ними делать?
– Ща, не уходи.
Снова прикрыл дверь, сходил в комнату, осмотрел свои запасы. Выбрал горелку с раскладными лапками, и шлангом, прикрутил газовый баллон на четыреста пятьдесят миллилитров, вернулся.
– Держи. Вот пьезоподжиг, вот регулятор. Разберешься?
– Спасибо. А вы как?
– У меня еще один есть, не переживай. – Добавил с нажимом, – экономьте. Как бы мебелью не пришлось топить.
У Сани округлились глаза, он пробормотал что-то нечленораздельное, и отправился в свою квартиру. Дверь ему открыла теща, в домашнем халате, из квартиры слышался детский плач.
Артем постоял немного в проеме двери, прислушиваясь, закрыл дверь и вернулся к супруге.
– У них ребенок мелкий, – как бы извиняясь развел руками.
– Конечно, милый. Ты правильно поступил. Тебе сырники со сметаной?
Завтрак проходил в молчании, жена ничего не спрашивала, а Артем так и не нашел в себе сил начать разговор о произошедшем. Ведь тогда не обойти стороной тему ее родителей, которые, скорее всего не выжили.
Светка была домашней девочкой, и к родителям очень привязана. Он до сих пор, порой удивлялся, что девушка из семьи рафинированных интеллигентов могла найти в таком простом парне? Когда она ответила согласием выйти за него замуж, он в ближайшем походе полночи не дал Владу уснуть, изливая душу. Дневная усталость не оставляла сил на то, чтоб притворяться, а неверное освещение догорающего костра скрывало черты лица собеседников, вызывая на откровенность.
– Посмотри на меня, я же простой складской работяга. Не инженер, не музыкант, не искусствовед как ее мама. Я не тащусь от этих, как их там, импрессионистов, и нифига не понимаю в классической музыке. Что я могу ей дать? Обсудить какую-нибудь симфонию? Я Баха от Бетховена не отличу. Не хожу на концерты и выставки, меня не тянет ехать в Рим, рассматривать старые развалины. Мне милей вот, – он обвел рукой ночной лес, обступивший островок дрожащего света со всех сторон.
Влад понимающе усмехнулся в усы.
– Знаешь, я тоже не психолог, но жизнь повидал. Мне кажется, она как раз нашла в тебе то, с чем дефицит в их, как ты говоришь, рафинированной среде. – Он сделал нарочито длинную паузу, прихлебывая из закопченной кружки неизменный кофе (который пил даже на ночь). Потом пояснил – Надежность. (еще глоток) Ты надежный, уверенный в себе мужик, за спиной которого уютно и спокойно. А симфонии, как я тебя понял, она на работе обсуждает.
Артем судорожно вздохнул, продолжая цепляться двумя руками за свою кружку
– Все равно. Нам же ее родители жить не дадут. Мы когда к ним приходим, я себя забавной зверушкой чувствую. Все жду, когда они ей скажут: «хватит милая, наигралась, перебесилась, бросай своего грузчика, пора тебе нормального мужа поискать, из наших. Есть у отца на работе один скрипач, … или пианист»
Влад хохотнул
– А ничего, что ты не грузчик, а начальник смены? Как по мне, так не одно и то же. Управиться с четырьмя десятками работяг, половина из которых и по-русски то плохо говорит, это знаешь, не каждый справится.
– Ты думаешь, для ее родителей это не одно и то же? – Артем поморщился.
– Артем, – включилась Вера, – ты за свою Светку выходишь, или за ее родителей? Вот и перестань паниковать, я тебя прям не узнаю. Зачем тогда предложение делал?
Вот Вера, по Артемову мнению, была идеальной женой выживальщика. Влад познакомился с ней еще на службе, когда та работала в госпитале. Верная надежная подруга: и в походе, и в жизни. И обед приготовит, и рану если что перевяжет, и с ноги в ухо вполне может. При этом весьма миловидная и стройненькая.
– Если честно, я даже не надеялся, что согласится. Для меня, это все равно что… – замялся, подбирая сравнение, – все равно что мечтать стать президентом. А тут раз, и соглашается. Я даже не знаю, что мне делать!
– Делать? Вести под венец, и перестать грузиться негативными мыслями. – Влад подмигнул, – и нам спать не мешать, а то завтра надо верст двадцать отмахать.
Вера встала, отряхиваясь, сделала шаг и потрепала Артема по волосам
– Но в Рим, тебе все же придется съездить. Или во Флоренцию. Надежность надежностью, но маленькие радости своим любимым доставлять надо, раз уж решил мужем назваться. Ничего, перебьются местные комары без твоей крови недельку-другую. И пусть это будет сюрприз.
К удивлению, и несказанному облегчению, родители отнеслись к Светкиному выбору с уважением, отношения вполне наладились. Может с тестем он и не ходил на рыбалку или в походы, а тещу не называл «мамой», но у себя дома они принимали зятя весьма радушно, и кажется были рады за дочь.
Мимоходом проскочила мысль о своих. Мать Артема долго болела, ему даже отсрочку от армии сделали, по уходу за больной, и когда он уже учился на пятом курсе, умерла. А отец… Отец буквально через полгода женился по новой, причем на материной подруге. Простить такое сын не смог, и по окончанию ВУЗа рванул к приятелю в другой город, да так тут и остался. С тех пор отца ни разу не видел, вот сейчас почему-то вспомнил.
– Кстати, хозяюшка моя, у нас пустые пластиковые бутылки есть?
Завтрак подходил к концу, и наблюдая, как супруга наливает из баклажки воду для чая, в стоящую на горелке кастрюльку, Артем внезапно вспомнил о многотопливной горелке.
– Да, а что?
– Схожу, с машины бензин солью, пока это кто-то другой не сделал.
– А мы что, на ней пока ездить не будем?
– Пока нет.
– Жалко, – проговорила супруга так, будто мыслями была где-то не здесь, – я так люблю нашу машинку.
«Эх женщины», пронеслось у Артема в голове, «мир летит в тартарары, а вам лишь бы муж был сытый, да привычные вещи под рукой. Ладно, для того у вас есть мы, мужчины, чтоб все остальные заботы брать на себя».
Когда Артем появился на улице снова, рассвело окончательно. Квартиры напротив уже не горели, из некоторых продолжал валить дым, следы пожара в других были заметны только по копоти вокруг окон. На удивление улица казалась безлюдной. Видимо тот народ, что подорвался ночью, как Артем с Михой, уже отправился отсыпаться, а те, кто проспал все события, если такие и были, еще не выходили, с удивлением разглядывая перемены во внешнем облике района из разбитых окон.
Со стороны проспекта доносился какой-то гомон. Подойдя ближе, увидел группку мужиков, что-то отчаянно обсуждавших. Подошел, поздоровался. Некоторых знал, кого-то просто видел, человек десять относительно активных соседей. Они обступили худощавого мужичонку, лет за сорок, который жадно прикладывался к пластиковой бутылке, и в перерывах пытался что-то рассказать, перемежая речь матюгами и жестикуляцией. Мужичек был одет в хебешный камуфляж, сейчас сильно обгоревший, местами даже еще дымившийся, короткие рыжеватые волосы закурчавились от жара, на лице и кистях рук заметны ожоги.
– Короче, дальше ручья хода нет. Жарит, мама не горюй, что в печке у Яги. Я хотел по воде поближе подобраться, глянуть, ну как там да чего. До моста еще можно, а дальше писец.
По словам Славуна, так звали «разведчика», полыхать начинало со старого района, где среди девятиэтажек еще умудрялись сохраняться островки частного сектора, сейчас добавлявшие огоньку. Но ближе к району огонь не подобрался, на склоне гореть нечему, а пойма ручья все ж болотина, пока жар ее не высушит, можно не сильно беспокоиться.
С рассветом, гонимый толи любопытством, толи гражданским долгом, Славун оседлал верного железного коня – велосипед, и попылил, как он выражался на разведку. Человек был тертый жизнью, оделся в плотное х/б, замотал лицо тряпкой, и вылил на себя полведра воды.
Одежда высохла еще на подъезде к мостику
– Так жарит, мужики, аж трындец. Дыхалку перехватило, чую – кожа на лбу трескается.
А потом у него взорвались шины.
– Насилу ушел, думал вот тебе Слава и карачун пришел. Мостик, кстати, мужики, просел. Не обвалился, но одна плита провалилась, теперь там чисто как на жэ-дэ переезде – порог, и все приехали.
– Не видел, вода в ручье осталась?
– Бля… вот не посмотрел, трындеть не стану. Воды не видел. Мож посохла вся, а мож просто обмелел ручей.
Дальше слушать не стал, ибо опять начались рассуждения про то, что же могло случиться. Тратить на это время посчитал бессмысленным, вернулся домой.
Дома Светка громыхала на кухне, разбираясь с завалами из посуды и мебели. Взглянула на вошедшего мужа выжидательно, и недожавшись ответа вернулась к уборке. Артем же добрел до спального угла и рухнул на пол. До этого момента, с самого неожиданного пробуждения он куда-то шел, бежал, выяснял, разговаривал, короче был занят, и времени сесть, обмозговать происходящее и последующие действия не было. И вот внезапно каких-то срочных дел не нашлось, можно, конечно, пойти помочь жене, но что-то в нем сопротивлялось, как будто боялся Светкиных вопросов.
В голове носился хоровод невеселых мыслей. Почему-то вспомнилась фраза, задумчиво высказанная молодым парнем, лет двадцати пяти, когда во всеобщем офигевании первый раз таращились на полыхающий город: «судя по всему, на работу мне завтра не надо».
«Да я и так в отпуске». Сделалось до боли обидно, захотелось крикнуть в пространство: «вы что, два-три дня не могли потерпеть? Мы бы уехали, и тогда взрывайте что хотите!!!»
Сознание раздвоилось. Будто бы из Артема вышел другой, умный, спокойный, рационально-сухой.
– Что будешь делать, Артем? Ведь это то самое, к чему так готовился. И вот, случилось, радуйся, теперь всем, кто над тобой смеялся можно расхохотаться в лицо!
– Чего-то не хочется
– А чего же ты сидишь? Почему еще не собран, зачем Светка разбирается на кухне? По плану, при ядерном ударе, вы уже должны были покинуть город и быть на пол дороге к убежищу.
– Да с чего ты решил, что это – ядерная война? Это же химкомбинат рванул. Или НПЗ. Или оба разом. Кто-нибудь видел гриб? Или пожары? От светового излучения должен был лес загореться, и где?
– А то, что куски кирпичной кладки с крыш по срывало, у нас, в восьми километрах от центра, и вся электроника вырубилась – это тебе ни о чем не говорит? Или тебе надо чтоб по трансляции президент выступил? Так проводную систему оповещения сняли еще лет пять назад.
– Если прав тот дед, и сначала был разлив чего-то взрывоопасного, а потом испарение, и перемешивание с воздухом, то это гигантский объемный взрыв, представляешь силу? ТЭЦ стояла рядом с химиками, вот и нет электричества. Небось и все подстанции накрылись.
– А если все-таки оно? И что тогда? Вот приедут военные: «выходи строиться на эвакуацию, с собой маленький узелок личных вещей», что делать будешь? «Дяденьки, отпустите меня, у меня есть свой бункер»? Ага, и получишь: «сообщите координаты, спасибо за проявленную сознательность, он очень пригодится … а теперь – марш в автобус, и не отсвечивай».
– Эх, если эвакуация начнется, то все вопросы отпадут. Вот тогда и ломанемся со Светкой, не думаю, что вокруг района будет кольцо непроходимое. Это же эвакуация, а не отлов преступников.
– А какие вопросы у тебя еще остались? Ждешь пока дозу хапнешь побольше? Или тебе нужно чтоб Влад дал распоряжение? Влада нет, и Веры нет. Они жили как раз там. Ну там, в общем, где сейчас филиал ада.
Да, черт побери! Да! Если бы сейчас открылась дверь, вошел Влад и сказал: «Собирайся боец, наше время пришло», Артем не секунды не колеблясь схватил бы рюкзак… Кстати, где он? Поискал глазами, мысленно выругался. Рюкзаки, его и Светкин, лежали в углу комнаты, конечно же полупустые. Особенно его, после крайнего (или теперь все же – последнего?) тренировочного выхода в лес. КЛМН
[SUP][iii][/SUP] в мойке – пришлось использовать, поскольку остальная посуда побилась. Оба спальника они подстелили себе на пол, вместо матраса, до сих пор торчащего в окне. Пенки, вместе с самонадувайками
[SUP][iv][/SUP] там же. Вся электроника: навигатор, рации, фонари – все на зарядке, в оружейном сейфе. (Впрочем, какая, нафиг, зарядка? Электричества же нет.) Ходовая одежда, частью в стирке, частью по шкафам. Собирались же на море, а не в лес. Короче, рюкзаки надо собирать заново.
Светка неслышной тенью опустилась рядом, смешно морщась попыталась сдуть челку, лезущую в глаза. Не получилось. Он аккуратно убрал, продолжив движение провел рукой по волосам, привлек, поцеловал.
– Не прижимайся, я вся пыльная, – уперевшись кулачками ему в грудь отстранилась, – у нас там просто армагеддон какой-то. Представляешь, вся посуда вдребезги.
Голос дрогнул, Светка погрустнела.
– Мамин сервиз разбился. Не представляю, как ей скажу?
Горло предательски сжалось, он попытался было сказать что-то типа «как жаль», но получилось нечто нечленораздельное.
– Что, что? – супруга прыснула, – Артем, ты чего бормочешь?
Прокашлялся, но начать разговор духу не хватало.
– Кстати, так ты мне расскажешь, что у нас тут случилось? – потом притворно нахмурилась, посмотрела искоса, толкнула плечом. – только не вздумай говорить, что случилась эта ваша ядерная война, и на нас со всех сторон лезут мутанты.
– Да, – выдавил Артем, кивая головой.
– Что «Да», милый? Мутанты? – тем же веселым голосом спросила жена
Он помотал головой, прочистил горло, собрался с силами. Господи! Ну почему в книгах и фильмах все всегда всё понимают по лицу? Почему не в жизни?! Тогда бы не пришлось сейчас из себя выдавливать правду. Потом взял супругу за плечи, и глядя в глаза, проговорил, как в прорубь прыгнул.
– Я на самом деле точно не знаю, что произошло. Был большой взрыв. Сейчас весь город горит. Похоже уцелел только наш район, огонь через ручей не перекинулся.
– Как горит? – все еще продолжая улыбаться, спросила недоверчиво
Ее лицо на глазах преображалось. Вот погас веселый блеск в глазах. Растянутые губы съеживались, стирая улыбку. На смену приходила растерянность.
– Это шутка такая?
Он отрицательно помотал головой.
– Подожди. Что ты такое говоришь? А как же…
– Родители?
Ее большие серые глаза стали наполняться влагой, переполнились, и вот уже первая капля прокатилась по щеке, пробивая себе блестящую дорожку. Губы, минуту назад улыбавшиеся, задрожали.
Он опять покачал головой
– Прости родная, но…
Мягкая ладошка накрыла его рот, затыкая, не давая вырваться наружу словам. Светка мелко замотала головой.
– Не говори, нет. С ними все хорошо, я знаю. Я бы почувствовала.
Она отвернулась, съеживаясь, сжимая руки между коленями. Потом снова взглянула на мужа невидящим, обращенным внутрь себя взглядом, опять покачала головой.
– Н-нет, это не может быть правдой.
У Артема сильно сжало сердце. Да лучше бы она заставляла его что-то сделать, ругала его, обвиняла в недостатке мужества.
Он обнял жену, крепко прижимая к себе, зачем-то принялся говорить какую-то глупость, дескать да, родная, еще ничего не известно, они высоко и огонь до них не дотянулся. И вообще, современные дома полностью бетонные, гореть в них нечему, и чуть позже он обязательно сходит, и выручит ее родителей.
А перед мысленным взором стоял обожженный Славун, полыхающие дома за ним, и ощущаемый спиной поток воздуха, дующий в направлении пожара. Он читал о таком – огненный шторм. Когда большой пожар начинает работать по принципу печи: нагретый воздух над пожаром улетает вверх, а на его место со стороны подтягивается свежий, раздувая огонь еще больше. Температура в центре города сейчас такая, что надежды для оставшихся, не было никакой.
Сколько они бы так просидели, неизвестно. Но в дверь сначала энергично постучали, а потом она и вовсе открылась.
– Хозяева?
Светка отстранилась, начала вставать
– Проходи Миша
Действительно, а кто же еще?
– Артем! Ты здесь?
Из-за дверного косяка в комнату заглянула Мишкина голова. Он был взъерошен, с оставшимися следами сажи.
– Проходи, – Артем махнул рукой, – только у нас тут вот
Показал на обломки шкафа, разбросанные вещи.
– Да не парься, у всех так же.
Сосед появился полностью. Взглянул на Светку, потом внимательно на Артема, потом опять на Светку.
– Слушай, Темыч, мы тут за водой собрались, составишь компанию?
Мелькнула мысль, что вода пока есть, да и свободной тары после слива бензина с машины в доме не осталось. Но он ухватился за малодушную возможность сбежать из дома, отвертеться от дальнейших объяснений. Или, по крайней мере, отложить их на какое-то время.
– Ага, сейчас. Свет, нам же нужна техническая вода?
– Какая?
– Ну там умыться, посуду помыть? Чтоб питьевую не тратить.
– Конечно, родной. Ты же как раз собирался отмыться. Возьми тогда с собой гель и полотенце.
Уже выйдя из квартиры, толкнул соседа в бок, заговорщическим тоном спросил
– Слушай, Мишань, у тебя свободная тара есть? У меня просто вся заполнена.
– Найду что-нибудь.
Перед дверью своей квартиры Миха вдруг слегка сконфузился
– Только, ты не мог бы подождать здесь? Я, понимаешь, не один…
Понимающе усмехнулся, Мишаня был тем еще ходоком. Буквально через пару месяцев знакомства, Артем перестал даже пытаться запомнить внешность и имена девиц, которых видел в кампании соседа. На вопрос «когда же ты остепенишься?» Миха обычно отвечал, что как только встретит ту единственную, а сейчас он в поиске, как говорится, «методом простого перебора вариантов». В начале Артем немного напрягался, из-за Светки, но к чести соседа, тот, видимо что-то почувствовав, и как-то заявил, что он – не козел, а жены и подруги его друзей – святое. Светка, со своей стороны, эту особенность их знакомого восприняла спокойно, заявив, что девицы, выходящие по утрам из квартиры под ними, взрослые, дееспособные, и на обманутых наивных дурочек не похожи. Так что эта сторона чужой жизни ее не касается.
У подъезда ждали еще двое. Василия Федоровича, мужика лет пятидесяти Артем знал, тот жил в их подъезде, на верхнем этаже, при встрече здоровались, но и только. Второго, такого же возрастного дядьку он тоже видел, знал, что живет в их же доме, но знаком не был.
– Кирилл, – представился незнакомец, обменялись рукопожатиями. – Пошли?
Вопрос, по сути был риторическим, вчетвером они пошагали вдоль дома, в противоположную от проспекта сторону. Гроздья пустых баклажек в руках погромыхивали в такт шагам.
Некоторое время шли молча, потом новый знакомый заговорил.
– Артем, Михаил говорит, что ты специалист по выживанию, так?
Артем глянул на Миху, тот пожал плечами, дескать, а что такого?
– Вроде того. В природной среде.
– В природной среде, – задумчиво протянул Кирилл. – Это в лесу что ли?
Артем молча кивнул.
– Ну у нас ту не лес, слава Богу, а самая что не на есть городская среда. Впрочем, не важно. Что думаешь, по поводу всего этого? – он крутанул пальцем над головой, как бы показывая на окружающее.
Артем пожал плечами.
– А что я должен думать? Я не знаю, что произошло, говорят техногенная катастрофа.
Кирилл, не сбиваясь с шага посмотрел не него долгим, внимательным взглядом
– Я тебя не о причинах спрашиваю. О них нам потом расскажут. Или внуки в книжках прочитают. А может и не узнаем никогда, неважно. Сейчас важнее - что делать дальше? А, выживальщик?
– Выживать, – буркнул Артем.
Кирилл посмотрел на Мишку, обменялся взглядами с Василь Федоровичем, остановился.
– Слушай парень, что я из тебя слова тащу, как клещами. Не хочешь помогать, так и скажи, «мужики, идите лесом». Только сначала послушай меня. Старая жизнь нынче ночью пошла коту под хвост. И есть у меня большое сомнение, что кто-то о нас о всех сейчас думает. А у нас здесь семьи, дети, у некоторых, уже внуки. Им, как ты правильно заметил, нужно выжить. Как минимум, до того момента, как власти вспомнят. Как максимум…
Он отвел глаза, сплюнул.
– Люди пока не пришли в себя, тихарятся по домам. Продукты у большинства есть. Вот только что будет, когда они поймут, что в магазин за хлебом метнуться не получится. А кушать тем не менее хочется.
– Погоди, ведь магазины, по крайней мере на районе, уцелели. Почему не получится?
– А ты ходил, проверял? Сейчас сколько времени?
Артем глянул на часы. Механические, противоударные, они, конечно, не пострадали
– Ух ты! Половина первого!
– Вот именно! Ни один не открылся! Думаешь, чего я вас за водой потащил? И потом, на сколько их хватит? За день-два все сожрут, а что дальше?
– Ну это ты зря, Кирилл Вячеславич, в нашем торговом центре запасы большие, я же в пищевке работаю, видел их склады.
– Какие бы склады большие не были, Миша, а они конечные.
– Продукты ерунда. За неделю никто не умрет. Вода. В первую очередь нужно подумать о воде.
Кирилл снова взглянул на Артема
– Вода?
– Конечно. Какая норма потребления воды в сутки? – и тут же сам ответил, – от двух до трех литров, если точнее: тридцать миллилитров на килограмм массы тела в день. Физиологическая норма. – увидел непонимание в глазах, пояснил, – это простое восполнение суточных потерь организма, меньше, будут проблемы.
Федорыч и Кирилл спросили хором
– Какие?
– Как быстро?
– Сначала сухость и резь в глазах, потом появится чувство голода. Далее хроническая усталость, потеря мышечной массы, боли в суставах, головная боль. Потеря двадцати процентов влаги – смерть.
Мужики переглянулись
– Вот блин!
– Кстати, сейчас лето, дни жаркие, увеличивайте расход. А теперь задумайтесь, сколько у большинства воды дома? Думаю – полчайника, и бачок унитаза, если еще не спускали. Может кому-то повезло, и в морозилке лед намерз, который сейчас активно тает.
Федорыч хлопнул себя по лбу,
– Вот ведь! Представляете, а моя заявила: «ну и хорошо, я как раз морозилку разморожу!». Мелкий сейчас эти куски в ванну носит. Черт, вернуться, сказать, чтоб собрали куда?
– Да ладно, не надо, и так за водой идем. Я просто хотел обрисовать картину, чтоб понимали. В конце концов у нас ручей под боком, и до реки относительно недалеко, не в пустыне, не пропадем.
– Ну что ж, – протянул Кирилл, они снова мерно вышагивали под аккомпанемент пустой пластиковой тары, – вот ты уже и помогаешь. Как видишь, это не сложно. Значит сейчас разведаем, где можно набирать воду, организуем доставку к домам. Эх, надо бы цистерну найти, но только небольшую, чтоб ее можно было в рукопашную таскать.
– Скажите, Кирилл, – начал Артем, тот его перебил.
– Можно на «ты», не до церемоний, одно дело делаем
– Хорошо. Так все-таки, скажи Кирилл, вот ты организовываешь доставку воды. Дело хорошее, народ, сидящий по своим норам, наверно даже скажет тебе спасибо. Потом наверно еще дрова, – опять непонимающие взгляды, снова пришлось пояснять, – воду надо кипятить, пить сырую из ручья или реки я бы не советовал. Тем более сейчас.
Кирилл снова удовлетворенно кивнул. Артем продолжал
– Но ты же наверно и централизованное распределение продуктов решишь организовать, ведь так?
– Придется
– А как ты это представляешь? Вот смотри, привез ты бочку воды, тележку дров. Кстати, автомобильный прицеп вполне и под воду подойдет, если достаточное количество пустых пятилитровок найти. Народ выстроился в очередь, разобрал. Но как только ты заявишь, что наложишь лапу на продовольственные запасы, тебя тут же спросят: на каком, дескать, основании? Ты кто такой, чтоб решать, кому сколько еды?
Некоторое время тянулась пауза
– Вот ты уже и правильные вопросы задаешь. Все же не ошиблись мы с тобой. Да, мозговали над этим. Придется общее собрание проводить, и выбирать что-то вроде комитета. И чтоб все проголосовали. Тогда ни одна тварь не скажет, кто ты такой? Но без этого, ни как!
Артем вздохнул. Собрания он не любил, считая пустой говорильней, в которой побеждает не тот, у кого лучше аргументы, а тот, кто глотку дерет громче. Но спросил другое
– Ну хорошо, предположим, провели вы собрание, угробили кучу нервов и времени, чтоб убедить всяких горлопанов, что вы, это то, что нужно, организовали комитет, начали обеспечение водой и дровами. Даже на контроль продуктовых запасов добро от людей получили... А буквально завтра-послезавтра появляется здесь колонна, присланная из центра, вам говорят «спасибо, но теперь мы сами». Что делать будешь?
– Ну и что? Сдам полномочия, выдохну, и встану в ту же очередь. Ты пойми, я не боюсь показаться глупым перестраховщиком, я не хочу оказаться мертвым … – он замолчал, подбирая подходящее слово, видимо не нашел, – в общем, ты понял.
Возвращались почти через час. К воде пришлось продираться через кустарник, расширять бочажок, чтоб можно было набрать в пятилитровку, ждать, пока смоет муть, и все равно Артем посоветовал воду перед кипячением профильтровать через ткань. Расстались у подъезда. Миха, попрощавшись со остальными, придержал Артема за рукав.
– Слушай Темыч, – Немного помялся, отводя взгляд, потом вздохнув вывалил, – у твоей жены нет каких-нибудь ненужных шмоток?
Артем посмотрел на того в изумлении. Чтоб вечно раскованный Мишаня стеснялся?
Сосед поморщился
– Да та подруга… Ну которая у меня сейчас. На ней платьице, только по барам ходить, а ей, понимаешь, сейчас идти некуда… Видишь, как получилось.
И он со вздохом виновато развел руками.
Артем покачал головой,
– Пусть приходит, Светка что-нибудь подберет.
– Да понимаешь, она стесняется
– Стесняется? Ты ее давно хоть знаешь?
– Вчера первый раз увидел, в «Трех пескарях»
Артем изобразил на лице что-то вроде «ну молодежь, вы даете»
– Ладно, приводи. Уболтал вчера с собой поехать, уболтаешь и к нам подняться. Все, давай, а то там супруга небось с ума сходит.
Минут через тридцать в дверь снова постучали. Толи у Мишки столько времени ушло на уговоры, толи он давал время подготовить хозяйку.
– Заходи, открыто
Дверь открылась, в коридоре кто-то зашушукался.
– Давай, проходи, ну что ты?
Появился Миха, с виноватой физиономией подталкивающий перед собой за плечи невысокую черноволосую девушку, одетую в уже помятое короткое платьице с открытыми плечами. На ногах, выбиваясь из образа, красовались потертые домашние тапочки, протертые над большим пальцем правой ноги, явно ей большие, наверно Мишкины. Шла чуть сгорбатившись, обнимая себя скрещенными руками под локти, уставившись в пол.
– Здрасте, – не поднимая головы, еле слышно выговорила гостья. Судя по голосу, лет ей было совсем чуть-чуть, Артем даже подумал, что она – вчерашняя школьница.
– Это Таня. А это Артем, и его жена Света. Свет, Артем говорит, у тебя найдется запасное приодеть? И может на ноги что-то, а то у нее та-а-акие шпильки.
Светка, успевшая немного разобраться в комнате, пока ходили за водой, и уже подготовленная мужем, подошла, взяла девчонку за руку, как маленькую
– Конечно найду. Пойдем Танюша, а вы, мужики, посидите на кухне. Артем, можешь пока чаю нам всем сделать.
И прикрыла за ними кухонную дверь, выжившую в катаклизме.
– Ну что думаешь? – понизив голос Артем, мотнул головой в сторону комнаты.
– А чего тут думать? Куда я ее теперь дену? Это же не вещь. У меня пока поживет, а там видно будет.
Примерка затянулась, чай пришлось подогревать заново. Таня сидела за столом в немного великоватой футболке, с диснеевским зайцем на груди. Розовые девчачьи брючки, название которых Артем так и не вспомнил, пришлись почти впору, только снизу пришлось подвернуть. Пакет со стопкой других даров ждал в прихожей. Пожертвовала Светка и одни кроссовки, тоже слегка свободные.
– Тебе кроссы в них не бегать, – заявил Артем.
– Раньше бегала, – грустно вздохнула девушка, – я же бегом занималась, даже за институт выступала.
– А, – протянул хозяин дома, – то-то, я вижу, ноги тренированные.
– Так, муж, – притворно нахмурилась Светлана, ты чего это чужие ноги разглядываешь? Миша, чего молчишь?
Мишаня тоже, похоже был, не в своей тарелке, потому что отделался неопределенными звуками, должными выражать согласие с хозяйкой.
– Вы только не подумайте, что я какая-то легкомысленная, – внезапно проговорила девушка. – Я вчера и в баре то первый раз была, мы мою первую зарплату отмечали! Знаете, как я долго ждала эту работу! У нас после выпуска уже все устроились, ну кто замуж не повыскакивал, конечно. А я сначала ждала этого места, потом три собеседования, проверка эсбэ. И вчера же со мной постоянный контракт подписали! Вот я на радостях и позволила девчонкам из отдела себя уговорить. – Она покраснела, и опять спрятала глаза. – А в баре Мишу встретила.
«Ну да», подумал Артем, «ты и не пить, наверно еще не умеешь, а тут наш Мишаня. Как он умеет очаровывать таких, как ты, я разок сам видел. Мастер! Только не влюбись в него, девочка, парень он не гнилой, но постоянства я за ним не замечал. Потом страдать не придётся, когда он тебя на другую юбку поменяет»
Тут за столом раздался всхлип. Ушедший в свои мысли Артем встрепенулся, огляделся. Рыдала Татьяна. Старалась сдерживаться, но получалось плохо, слезы двумя дорожками сбегали по щекам.
– Извините, – она попыталась промокнуть слезы салфеткой, – просто я сейчас подумала, что если бы не уехала с Мишей, то…
И всхлипнула уже громче.
– То сейчас бы уже ни о чем не беспокоилась, – мрачно пошутил Артем.
Жена сделала ему страшные глаза, привлекла девчонку, обняла, стала баюкать как ребенка.
– Ничего, милая, теперь все будет хорошо. А я вечерком на машинку ручку прикручу, так-то она электрическая, мы тебе вещички подгоним по фигуре.
Теперь Светка строила гримасы Мишке, пытаясь что-то втолковать ему таким образом. Тот видимо понял, забрал девушку от Артемовой жены в свои объятия, стал негромко наговаривать ей успокаивающие слова. Так и сидели некоторое время, под Мишкино воркование, которое изредка перекрывалось характерными звуками, когда Артем прихлебывал из кружки.
Наконец всхлипывания стихли совсем.
– Простите, я что-то совсем расклеилась – только и пробормотала гостья. – Я наверно пойду
– Да, мы пойдем. – Мишка подчеркнул голосом «мы», поцеловал заплаканное лицо, – Спасибо Света за вещи, я верну обязательно.
Светка только отмахнулась.
слили Светку, тем самым обрубив все дальнейшее развитие сюжета. эх, а так хотелось... (только добралась и таки проглотила Выживальщика)
ebukva.litres.ru
