Выживальщик.

Enot17 (Игорь)

Enot17 (Игорь)

летающий енот
Регистрация
19 Сен 2014
Сообщения
821
Оценок
1.430
Баллы
936
Возраст
52
Не сказать, что тема для меня животрепещущая, но интересная. Триггером стало прочтение темы "Ожидание конца и подготовка к выживанию" на этом же форуме. Впрочем давно зрело, так как в интересующих меня темах туризма, и поиска пропавших в природной среде кучкуется масса "выживальщиков". Большая форма только зреет, дойдут ли руки - не известно, времени писать почти нет, вон, Икара уже который год не могу закончить, несмотря на то, что весь сюжет давно в голове.
Но всеж решил отметиться рассказиком, изложить свою точку зрения на определенные аспекты "глобального или локального песеца" (такой вот полярный лисенышь)
По произведению - специально не указывал локализацию, город, в котором и около которого разворачиваются события назвал оригинально - "Город". Местность с минимумом детализации. Так что все могло происходить в любой части бывшего Союза, где есть хоть какой-то лес.

Кстати, название категорически не нравится. Может потом какое-то другое подберу. Названия - не мой конек.

Аннотация:
Наше время, обычный промышленный город, каких много. Все как везде: Люди жили, влюблялись, создавали семьи, растили детей, занимались политикой и любимыми хобби. Кто же знал, что в одну из ночей вся эта жизнь накроется ядерным грибом?
У Артема и его друзей, «выживальщиков» все готово, чтоб встретить непростые времена: бункер в лесу, с запасом продуктов и оборудования, должная подготовка, снаряжение. Вот только вокруг люди: растерянные, не ждавшие, не готовые.
Как поступить правильно, в сложившейся обстановке, чтоб оставаться человеком?

1500.jpg


Пролог. Лес
– Почти дошли.
Рослый, заросший щетиной парень, вышедший на край речного обрыва, оглядел открывшуюся перед ним перспективу бескрайнего леса, еще раз сверился с компасом, несколько минут разглядывал карту, поворачивая ее так и эдак. Потом снова обратился к своей спутнице:
– Никогда с Владом не думали, что придется топать пехом от самого Города. План был доехать до дедова кордона, оттуда, всего два часа ходу. – Он погрустнел, помолчал, – кто ж знал то?
Его спутница, невысокая худенькая девушка, в таких же как у него Горке и берцах, из-под камуфлированной кепки выглядывает пук светлых волос, но с гораздо меньшим рюкзаком, устало вздохнула
– Тема, нам еще долго?
– Думаю часа за три дойдем, Светик. Считай уже в безопасности
– Слушай, давай отдохнем, а? Ног не чувствую, и спина просто отваливается
Парень с нежностью провел тыльной стороной кисти по ее щеке.
– Устала малышка? Тогда, конечно, полчаса-час теперь роли не сыграют. – Он принялся расстегивать пряжки здоровенного станкового рюкзака.
– Надо было со мной в походы ходить, – добавил другим, беззлобно-ироничным тоном, – сейчас бы так не выматывалась
– Надо, – выдохнула девушка, облокотилась рюкзаком на ближайшее дерево, да так по нему и съехала на корточки. – Да кто ж вас, выживальщиков в серьез-то воспринимал?
Артем, уже избавившийся от своей ноши, подошел, заботливо расстегнул грудную и поясную стяжку, освободил ее плечи от лямок, помог вытянуть ноги.
– Пенку подстелить?
Света помотала головой.
– Ну хорошо, отдыхай. Сейчас кашу сделаю и кофейку
Он поцеловал спутницу, сделал шаг в сторону, но глухие всхлипы заставили обернуться.
Девушка закрыла лицо руками, плечи начали подрагивать
– Господи, как же жить дальше?
Парень подсел рядом, прижал к себе, снял с ее головы кепку и принялся ласково гладить по волосам.
– Надо просто жить, раз уж повезло. Просто жить.

Город
Совсем недавно, буквально четыре дня назад Артем и Света жили в обычном, рядовом промышленным городе. За полмиллиона жителей, несколько крупных предприятий, деловой центр, с высотками из стекла и бетона, куда ж без них в современной действительности.
Ну и, конечно, как же без политической жизни? Стихийные митинги, скачущая и скандирующая молодежь. Местные и заезжие: то ли правдорубы, радеющие за народ, то ли негодяи, пытающиеся на мутной волне въехать во власть. А может и просто фрики да городские сумасшедшие. Если верить телевизору одно, если интернету – другое, а послушать народ в очередях, так точно третье. Полиция, разгоняющая митингующих, задержанные, постящие фотки в инстаграмм из автозаков. Матерящиеся на всех муниципальные службы, убирающие мусор после подобного веселья.
Одним словом, последние годы в Городе шла нормальная, цивилизованная жизнь.
Сквозь хаос местных новостей прорывались новости международные, обозреватели обещали скорейший мировой коллапс. Добавляли жару экологи, рассказывающие о надвигающейся катастрофе. Тут и химический завод, построенный еще во времена оные, который уже дважды исчерпал свои ресурсы, и недавно сданный в эксплуатацию, с нарушениями технологий НПЗ.
Жители давно привыкли, что живут буквально за день до конца света, который только по недоразумению никак не настанет, и занимались своими обычными делами. Ни кто даже не удивлялся, что обсудив в курилке, транспорте очередную статью, выпуск, ролик очередного эксперта, где абсолютно достоверно доказывалось что конец света – завтра, ну край, на следующей неделе, и придя к выводу, что на этот раз, этот специалист действительно прав, жители начинали обсуждать следующий посевной сезон, кто куда поедет в отпуск, или куда отправить детей учится.
Но вот, когда текущим гарантам прав и свобод оставался год до переизбрания, а никто не сомневался, что еще один срок правящий клан не потянет чисто по возрасту, накал бреда усилился. Уходящие хозяева жизни пытались как-то застолбить завоеванное непосильным трудом. Готовящиеся стать новыми хозяевами, плотоядно облизываясь косились на «стариков» и друг на друга. Бензинчику в огонь подливали зарубежные «друзья».
Как-то внезапно, волна протестов переросла в откровенные стычки с властями, на улицах раздались выстрелы. Кто первым нажал на спусковой крючок так и осталось тайной. По телевизору, люди с добрыми, озабоченными лицами рассказывали про распоясавшихся молодчиков, спонсированных «мировой закулисой». По интернету, такие же «хорошие, светлые лица», с горящими от возмущения глазами утверждали прямо противоположное.
А потом пришел глобальный писец. Всем. Что произошло, можно было только гадать, ибо с пропавшим электричеством кончились и телевиденье и интернет. Впрочем, закончились не только они. Вся жизнь, как не банально звучит, разделилась на «до» и «после».

Накануне Артему позвонил приятель и «подельник» Влад. Озабоченным голосом, перемежаясь со смехом он рассказал, что у него под окнами появилась бронетехника, и что походу «день Д» не за горами. Предупредил, чтоб был готов, как говориться по первому свистку, и лучше прям сегодня проверил рюкзаки.
– Темыч, если что, ждать не буду. Хватаем жен, и ну весь этот цирк в задницу. Потом лучше про все в чьих-нибудь мемуарах почитаем.
В отличие от Влада, жившего в центре, у Артема в пригороде было относительно спокойно. Но все-таки решили, что спать можно и на полу, а кровать с толстенным матрасом поставить стоймя к окну, раскрепив палками и привязав к батареи. Надежды на жалюзи и плотные шторы было мало.
Писец пришел той же ночью. Проснулись от удара и рушащихся шкафов. Стекла в окне выбиты, проем загораживал только выживший матрас. Через щели видна хрущевка напротив, верхний этаж которой превратился в руины, и уже разгорался. В комнате столбом стояла пыль.
Несмотря на заложенные уши и звон в голове, первое что поразило – тишина. Конечно, где-то что-то рушилось, изредка продолжали звенеть стекла…
Современные городские жители привыкли, что даже ночью никогда не бывает по-настоящему тихо: гул машин, музыка, гомон компаний. Кому-то «везет» с железной дорогой. Но сейчас над районом повисла тишина – ни воя сирен, ни ора сигнализаций. А ведь когда, более десяти лет назад, у дома напротив бабахнула иномарка их внезапно «поднявшегося» соседа, вместе с ним и его супругой, сработали сигнализации автомобилей половины района.
Лишь спустя секунды, показавшиеся вечностью на улице, раздались первые крики.

– Что там?
– Не подходи, пожалуйста, – Артем выставил раскрытую ладонь, на пути супруги. – Побудь в глубине комнаты.
Прикроватная тумбочка оказалась погребена под обломками шкафа, стоявшего у противоположной стены, но все же дотянувшегося до нее своей антресолью. И как только не обрушился на спящих? Повезло.
Артем раскидал обломки. Где же? На глаза попался мобильник, экран расколот, аппарат мертв. На и фиг с телефоном, где? О! Нашел! Ну слава Богу! Когда-то Светка смеялась, что муж скоро будет спать с налобником. Спать не спать, но держать под рукой налобный фонарик Артем привык. Маленький «Petzl » пережил нападение шкафа. Включив его в самом слабом режиме, парень нашарил брюки, затем в прихожей сунул ноги в трекинговые ботинки, зашнуровывать не стал, и открыл дверь на лестничную клетку.
Лестница цела, только так же окутана цементной пылью, которая незамедлительно забила ноздри. Взгляд наверх. Вроде ничего на голову не свалится. Три этажа вниз, металлическая подъездная дверь, магнитный замок, само самой разумеющееся, не работающий, и Артем вышел на заваленную крупными обломками и мелким мусором улицу. В воздухе оседающая пыль, кружат какие-то листочки.
Не горело ни одного фонаря, однако улица освещалась пламенем пожаров, вырывающимся из окон верхнего этажа противоположного дома. Окна его дома зияли пустотами, но не горели.
На улицу начали выбегать, тут и там замелькали фонарики. Люди что-то кричали, обращаясь друг к другу и ни к кому конкретно. Одни заполошно бегали. Другие стояли и ошарашенно оглядывались.
Заметив, что подбегавшие к торцу дома останавливались, и в оцепенении глядели куда-то вдаль, присоединился. Сердце бухнуло, внутри резко похолодело, захотелось протереть глаза и проснуться.
По краю их квартала проходила магистральная улица района, эдакая пуповина, связующая пригород с Городом. Даже скорее не улица, а почти проспект, прямая, протянувшаяся в направлении центра. С нее открывался вид на деловую часть, по прямой не более пяти километров. Далее, за небоскребами бизнес-башен прятались центральные районы Города, усеянные двенадцати, четырнадцати, шестнадцатиэтажными высотками. Ну а дальше - исторический центр, низкоэтажный, пафосный, с закрытыми территориями, кованными заборами, кучей бутиков, кафе и административными зданиями.
И сейчас над всем этим стояло зарево гигантского пожара. Ближайшие к ним высотки казались надкусанными пеньками. А дальше… Дальше ничего, только багровые отсветы на небесах, да изредка взметывающиеся протуберанцы.

Стояли молча, слова закончились. Потом кто-то пробормотал, обращаясь скорее к вселенной
– Да что, черт возьми твориться то?
– А это молодые люди, скажите спасибо нынешнему руководству химкомбината. – раздался скрипучий, с ехидцей голос.
На говорящего стали оборачиваться. Им оказался какой-то старичок, сухенький, в вязанной кофте, несмотря на теплую ночь и очках с толстенными линзами.
Послышались удивленные возгласы, а старик, с видимым удовольствием продолжил
– Двенадцать тысяч кубов … – названия Артем не расслышал, – это вам не комар чихнул! А я говорил нынешнему директору, твоя экономия до добра не доведет! И кто теперь перестраховщик?
– Что-то ты путаешь, старый, химичка вон там, левее, – пузатый бородач неопределенного возраста, в шортах и сланцах, указал рукой. – Она вообще за городом. А полыхает то центр.
– Ничего удивительного, – старик напоминал вредного учителя, – вчера ваши молодчики пальбу устроили, как раз в том районе. Наверняка в емкость попали. Пошла утечка, разлив, … легко испаряется (Артем опять не понял, что там испаряется). Ветром как раз к центру и снесло. Что-нибудь искрануло, да хоть трамвай, и амба. Насчёт стрельбы мне вчера вечером Вадимыч звонил, мы с ним почитай двадцать лет вместе на химическом проработали. Он тоже не раз говорил…
Что там говорил Вадимыч, дослушивать не стал. Тем более дед как химическую реакцию запустил обсуждение, чего так могло шарахнуть. Появились версии про НПЗ, не обошли вниманием и теракты.
В совершенно разобранных чувствах Артем потащился обратно, домой. В голове засела фраза, задумчиво высказанная молодым парнем, лет двадцати пяти: «судя по всему, на работу мне завтра не надо».
Одной, малой частью сознания, он даже удивился себе: больше всего его занимало не то, что полгорода лежит в руинах, что подавляющее большинство жителей наверняка погибли. Что его друг и единомышленник Влад, со своей супругой Верой где-то там, в горниле новых районов, превращаются в головешки. Сознание современного человека, закаленное телевизором и интернетом, с их чернушными роликами, отнеслось к увиденному достаточно спокойно. Ну и что, что локальный армагедец происходит в считанных километрах, а не «где-то там»? Картинка, виденная сотни раз: стихийные бедствия, обстрелы городов, массовая гибель людей.
Нет. В голове беспокойной мухой билась навязчивая мысль «что мне делать сейчас?»
Когда вместе с Владом они рисовали картины предстоящего апокалипсиса, составляли планы, все было просто и понятно: пришел глобальный «писец» - надо валить из города в заранее подготовленное убежище. Ядерная война, нашествие инопланетян, вторжение китайцев, гражданская война всех против всех – решение виделось очевидным: валим. Под вой сирен, подальше от полного разрушения всех гражданских институтов и устройства общества, подальше от банд мародёров, и озверевших от голода людей.
Можно сказать, в голове были папки с детальными планами на разные случаи. Но не было точного указания - с какого момента запускать этот план?
Вот случилось. Но что, черт его раздери?! Это уже глобальный «бадабум», или просто авария? Может на самом деле: рванул химкомбинат, НПЗ, склады с боеприпасами в военной части?
Или все же … ОНО?!
«А мне на работу надо?» Артем работал в спутнике Города, в двадцати минутах езды по направлению от центра, и его предприятие явно не задело.
А что, если: он затихарится в убежище, просидит там год, как в каком-нибудь «Взрыве из прошлого», и когда вылезет обратно к людям, выяснится, что его уже похоронили. Из квартиры выписали, живут другие люди, с работы уволили. Тем более – ипотека. Когда все утрясется, банку будет наплевать на рассказы про всякие форс-мажоры. Деньги брал? Брал. Так будь любезен, верни, коль жив остался.
Но ведь с другой стороны - так посносить высотки мог только ядерный взрыв! Да какая там, к шутам, детонация газовой смеси?! Дай Бог памяти, что еще, помимо силы, говорит в пользу ядерного оружия? Электромагнитный импульс? Как бы определить его действие? Покрутил головой, надеясь увидеть подсказки. Ну, то, что электричества нет, еще ничего не значит. ТЭЦ как будто специально рядом с химиками стоит… Стояла.
Электроника? Вот ведь не задача – при себе никакой электроники. Телефон не работает из-за близкого знакомства с шкафом. Тут и без ЭМИ обошлось. Комп и телек? Так ведь света нет.
Что там еще было? Световое излучение? Может оно вызвало пожары в квартирах, обращенных окнами к центру? Может. Но тогда почему у нас деревья не полыхнули?
Проникающая радиация? Память подсказывала, что она опасна на незначительных расстояниях, плюс ослабляется при прохождении через те же стены. Больше надо бояться радиационного заражения. Но судя по дыму, ветер дует куда-то в сторону.
Эх, сейчас бы дозиметр, но он был только у Влада. Артем собирался купить свой, так руки и не дошли.
Вот и подъезд. Взгляд рефлекторно нашел машину. На лобовухе паутина трещин, одного зеркала нет, на крышке багажника кусок кладки из нескольких кирпичей, с толстым слоем штукатурки. Рука нашарила в кармане ключи. Нажатие кнопки брелока осталось безответным. Дернул ручку – заперто, открыл ключом. Машина мертва, поворот зажигания не вызвал никакой реакции. Впрочем, ехать на ней все равно некуда – поваленные фонари и деревья перегородили дорогу, помимо огромных кусков кирпичной кладки, наверно сорванных с крыш домов. Оставалось забрать из бардачка еще один налобный фонарик и мультитул, достать из багажника титановую саперную лопату и складную ножовку. Взгляд упал на набор инструментов и ножной насос. Пусть пока полежат в доме.

Из подъезда выскочили несколько соседей. Впереди бежал Родионыч – еще крепкий сухопарый пенсионер.
– Чего ты тут стоишь, выстаиваешь? Тушить же надо! – махнул рукой на соседний дом.
Артем пожал плечами
– Чем?
Родионыч бросил взгляд по сторонам.
– Во, землей! Дай лопату
– Не дам. Толку никакого. И потом, я в пожар не полезу. Тушить нечем, снаряжения ноль, средств защиты – ноль, да не дай Бог обрушение. Ты мою жену содержать будешь?
– Ах ты ж малолетка! – Родионыч, замахнулся было, но натолкнулся на уверенный взгляд.
Посверлил Артема безумными глазами, тщетно петушась, потом обернулся к сопровождавшим его соседям
– Ладно мужики, нечего тут время терять, там соседи наши погибают! – ткнул пальцем в соседа с первого этажа, возрастного, интеллигентного вида мужчину, в очках, рубашке и растянутых на коленях «домашних» трениках, – Валентин, дуй к первому подъезду, там пожарный щит был. Нужны лопаты, ведра, багор захвати.
– Так я же не донесу все, – Валентин развел руками, – да и замок там.
– Замок сбивай, – в уверенном тоне Родионыча не было ни капли сомнения. – Вон, Федор тебе поможет.
Федор, парень лет двадцати, откосивший от армии, и сейчас непонятно чем занимавшийся, согласно кивнул, и они с Валентином потрусили в указанном направлении.
– Остальные, – предводитель окинул четверых других соседей, – за мной мужики. Поможем нашим!
– Дыма не наглотайтесь! – крикнул вдогонку Артем. И добавил уже скорее самому себе, – кто вас откачивать потом будет?
Взгляд зацепил ноги бегущих. Туфли, кеды, один вообще в сланцах.
– И ноги не поломайте, – тихо, почти под нос сам себе, – спасатели, блин.

Дома супруга так и сидела, забившись в угол их импровизированного лежбища, обняв коленки.
– Света, – та вскинулась, бросилась на шею, спряталась лицом на груди мужа.
Артем аж задохнулся от нежности. Вот ради кого надо быть сильным. Память подсказала, что ее родители жили как раз в новых районах. Перед глазами встала картинка знакомства: тесть хвастается, что с его 11 этажа отличный вид на исторический центр.
Как же ему несказанно повезло, когда два года назад Света, эта домашняя девочка, с высшим музыкальным образованием, переехала к нему, во взятую в ипотеку однушку.
– Давай потихонечку собираться
Широко распахнулись изумленные глаза. В уголках стали собираться слезы.
– Пока ничего не ясно, – успокаивая, принялся осторожно гладить супругу по спине, – может просто авария, может теракт. Но лучше быть готовым уйти в любой момент. Чтоб не метаться потом в поисках. Хорошо?
Часто закивала, потом прижалась к нему еще сильнее, даже дыхание задержала. Постояла так минуту, выдохнула, подняла на супруга уже просыхающее лицо.
– Чего берем?
– Все по плану, малышка. Где там наши рюкзаки?
Рюкзаки, конечно, полупустые. Особенно его, после крайнего (или теперь все же – последнего?) выхода в лес. КЛМН в мойке. Оба спальника они подстелили себе на пол, вместо матраса, до сих пор торчащего в окне. Пенки, вместе с самонадувайками там же. Вся электроника: навигатор, рации, фонари – все на зарядке. Ходовая одежда, частью в стирке, частью по шкафам. Короче, рюкзаки пришлось собирать заново.
За этим занятием их застал стук в дверь. Светка услышала первой.
– Стучат?
Артем прислушался. Действительно, что-то отдаленно напоминавшее несмелый стук. Обитая кожзамом металлическая дверь с трудом пропускала звуки.
Отличный панорамный глазок ничего не показывал. Ну, конечно, на лестнице темно, да и пыль наверно осела на призме. Покосился на оружейный сейф, потом взял с кухни разделочный нож, спрятал обратным хватом за спину, в левой руке устроился мощный армитековский фонарик. Открыл дверь, направляя луч, в оставленную цепочкой щель. За дверью сосед по площадке прикрылся рукой с зажигалкой.
- Ах ты ж…
– Саня, чего тебе?
– Да убери свет. Так же ослепнуть можно.
Артем переключил фонарь в режим подсветки
– У вас воды нет? У нас малой раскричался, моя хотела ему смеси сделать, а вишь как – краны сухие.
К своему соседу Артем относился немного снисходительно. Тот был на пару лет моложе, но уже обзавелся изрядным пивным брюшком и тещей-склочницей в придачу с рассадой и дачей, в которую судя по разговорам вколачивал весь свой бюджет. Недавно у них появился первенец.
Мелькнула мысль – сказать «нет», даже успел отрицательно помотать головой, но что-то задержало.
– Погоди…
У них в доме всегда было четыре-пять пятилитровых баклажек, и упаковка литрушек без газа. Запас, который примерно раз в месяц обновлялся. Без излишеств, вдвоем, смогут обойтись пятью литрами в сутки. Ну а за два-три дня что-нибудь решиться.
Закрыл дверь, сходил на кухню. Снова приоткрыл дверь, осмотрелся. Только тогда скинул цепочку и протянул пятилитровку.
– Больше не дам, у самих в обрез, – добавил, – расходуйте экономно, воды в кранах теперь долго не будет.
– Думаешь, надолго?
– А ты на улице был? Не видел, что там с центром?
– Не, куда там, малого ели успокоили
– Нет там больше никакого центра. Вот так. Так что воду, свет и газ давать нам некому.
– А что случилось то?
– Да кто знает? Одни догадки
– Ладно, спасибо за воду.
– Подожди еще, – раздражаясь собственной щедрости, остановил соседа, – Ты воду на чем греть собрался?
– Что? – Александр, успевший повернуться, схватился за голову. – Точняк, газ тоже тю-тю. Бли-и-и-ин…
Опять развернулся к Артему, растерянно хлопая глазами. Эх, и что с ними делать?
– Ща, не уходи.
Снова прикрыл дверь, сходил в комнату, осмотрел свои запасы. Выбрал горелку с раскладными лапками, и шлангом, прикрутил газовый баллон на четыреста пятьдесят миллилитров, вернулся.
– Держи. Вот пьезоподжиг, вот регулятор. Разберешься?
– Спасибо. А вы как?
– У меня еще один есть, не переживай. – Добавил с нажимом, – экономьте. Как бы мебелью не пришлось топить.
У Сани округлились глаза, он пробормотал что-то нечленораздельное, и отправился в свою квартиру. Дверь ему открыла теща, в домашнем халате и свечой в руках. Из квартиры слышался детский плач.
Артем постоял немного в проеме двери, прислушиваясь, закрыл дверь и вернулся к супруге.
– У них ребенок мелкий, – как бы извиняясь развел руками.
– Конечно, милый. Ты правильно поступил. … Дождевик брать?

Рассвело. Квартиры напротив уже не горели. По крайней мере, языков пламени не видно. Из некоторых продолжал валить дым, следы пожара в других были заметны только по копоти вокруг окон. Народу на улице прибавилось. Обращала на себя внимание группка мужиков, что-то отчаянно обсуждавших, и размахивающих руками. Артем незамедлительно выскочил на улицу.
Подошел, поздоровался. Некоторых знал, кого-то просто видел, человек десять относительно активных соседей. Они обступили худощавого мужичонку, лет за сорок, который жадно прикладывался к пластиковой бутылке, и в перерывах пытался что-то рассказать, перемежая речь матюгами и жестикуляцией. Мужичек был одет в хебешный камуфляж, сейчас сильно обгоревший, местами даже еще дымившийся, короткие рыжеватые волосы закурчавились от жара, на лице и кистях рук заметны ожоги.
– Короче, дальше Ручья хода нет. Жарит, мама не горюй, что в печке у Яги. Я хотел по воде поближе подобраться, глянуть, ну как там да чего. До моста еще можно как-то, а дальше писец.
Ручей с заросшей ивняком поймой отделял их район, еще лет десять назад – отдельный рабочий поселок, от Города. Пойма, шириной метров пятьсот, была сильно заболочена, поэтому там ничего так и не построили. Далее шел небольшой пригорок, и начинался старый район, местами застроенный девятиэтажками, местами – еще частным сектором, отчаянно сопротивлявшемся застройке. Теперь, по словам Славуна, так звали «разведчика», там все горело. Но через пойму огонь не перебрался.
С рассветом, гонимый толи любопытством, толи гражданским долгом, Славун оседлал верного железного коня – велосипед, и попылил, как он выражался на разведку. Человек он был тертый жизнью, поэтому оделся в плотное х/б, замотал лицо тряпкой, и вылил на себя полведра воды. Одежда высохла еще на подъезде к мостику
– Так жарит, мужики, аж трындец. Дыхалку перехватило, чую – кожа на лбу трескается.
А потом у него взорвались шины.
– Насилу ушел, думал вот тебе Слава и карачун пришел. Мостик, кстати, мужики, просел. Не обвалился, но одна плита провалилась, теперь там чисто как на жэ-дэ переезде – порог, и все приехали.
– Не видел, вода в ручье осталась?
– Бля… вот не посмотрел, трындеть не стану. Воды не видел. Мож посохла вся, а мож просто обмелел Ручей.
Дальше слушать не стал, ибо опять начались рассуждения про то, что же могло случиться. Тратить на это время посчитал бессмысленным, вернулся домой.
Дома Света уже заканчивала сборы, как раз распихивая по рюкзакам сублиматы.
– Тема, ты на завтрак что будешь?
– Давай съедим то, что в первую очередь может пропасть.
– Кстати, не знаешь, света долго не будет? А то в морозилке пельмени раскиснут.
– Света, Светик, теперь не будет долго. Мы их с тобой пожарим, на сливочном масле. Пока оно тоже не крякнулось. И давай съедим сырники.
– Хорошо, ты горелку настроишь?
– Конечно… Кстати, – Артем посмотрел на еще одну горелку, многотопливную, – у нас пустые пластиковые бутылки есть?
– Да, а что?
– Схожу, с машины бензин солью, пока это кто-то другой не сделал.
– А мы что, на ней не поедем?
– Да, родная, машина нам теперь не понадобиться.
– Жалко, – супруга опять подошла к нему, прижалась, – я так люблю нашу машинку.
«Эх женщины», пронеслось у Артема в голове, «мир летит в тартарары, а вам лишь бы муж был сытый, да привычные вещи под рукой. Ладно, для того у вас есть мы, мужчины, чтоб все остальные заботы брать на себя».

Ближе к двенадцати опять раздался несмелый стук. На площадке стоял Саня.
– Там собрание будет, во дворе школы. Пойдешь?
– А надо? Может ты мне потом расскажешь, до чего договорились?
– Просили всех собраться, будут думать, что делать дальше.
– Ладно, пойдем.
Школа, перед которой расстилалась самая большая в районе площадка, стояла на другой стороне проспекта, и одним кварталом дальше. Эту площадь часто использовали для митингов, собраний или массовых мероприятий.
Проспект, в силу своей ширины завален оказался не сильно, мелкий хлам, кое-где поваленные столбы освещения, кое-где выкорчеванные прямо с корнями деревья. Виднелись проплешины от огня, но район был не из «зеленых», гореть особо нечему.
Когда вышли из-за угла, Артем обернулся в сторону центра. Хорошо, что их дом далеко не первый, в ряду однотипных пятиэтажек. Жар от пожара, начинавшегося уже в старом районе за ручьем, почти не чувствовался. Ощутимо тянуло, видимо работал эффект так называемого «огненного шторма» - нагретый воздух над пожарищем устремлялся наверх, а ему на смену со всех сторон подсасывался холодный воздух, дополнительно раздувая огонь.
Какое-то время оба молчали, каждый варился в своих мыслях. Ну как молчали? Саша сопел да вздыхал через шаг. Потом не выдержал, видимо решился.
– Слушай, у тебя еще воды нет?
– Вы что, – Артем усмехнулся, – ребенку ванну устраивали?
Честно говоря, он уже подумал, что у семьи с маленьким ребенком расход воды в общем-то окажется выше, как раз из-за гигиенических нужд. Это взрослый человек вполне может обойтись какое-то время без мытья. Ничего, запах пота, в отличие от обезвоживания, не убивает.
– Да понимаешь, – сосед замялся, видно было, что ему и самому не доставляет удовольствия, то, что приходилось говорить, – Зинаида Петровна со своей рассадой…
– Ч-о-о-о?! – Артем запнулся и остановился, уставившись на соседа, – ты хочешь сказать, что вы воду, которую я оторвал от своей семьи, фактически вылили в землю?!
– Да там и было-то всего литр, может полтора…
– Саня, мы со Светкой с утра всего, – он подчеркнул голосом, – всего литр извели.
– Ну что ты в самом деле, будто свет клином на этой воде сошелся. Да ладно, если тебе жалко, так и скажи. В конце концов, будет же вода, рано или поздно.
Артем на несколько секунд зажмурился, задержав дыхание и прижав ладонь к лицу. Вздохнул.
– Ладно, пошли. Может в ТЦ воды раздобудем. У тебя как, кстати, с наликом?
– Что?
– Ладно, забей. Разберемся.
Только сейчас Артем осознал, что почти все средства у него на пластиковой карте. Ну вот нет привычки таскать много наличных, дескать так целее будут. Вот они и уцелели, на счете в банке. Который сейчас где-то там, обесточенный. И пусть его деньги — это не реальные бумажки, выгорающие в банковском хранилище, а набор кодов в компьютерной базе, только получить к ним доступ, в обесточенном мире, не представлялось возможным.
По пути прошли громаду Торгового Центра «Звездный», безвкусный бетонный куб. На удивление, здание пострадало мало. Его как будто заранее планировали к подобным катаклизмам. В сторону центра была обращена глухая стена, перед которой располагалась открытая автостоянка. Еще одна парковка была непосредственно под ТЦ, во весь первый этаж. Стена, обращенная к проспекту, имела небольшие, вытянутые в высоту окна-бойницы. Стекла в большинстве, на удивление уцелели. Стеклянный фасад, обращенный в сторону небольшого парка, имел некоторый наклон наружу, нависая козырьком, над высоким крыльцом в половину ширины здания. На фасаде так же было много целых стекол. Как минимум весь первый этаж их сохранил, видать витринное стекло оказалось не по зубам ослабленной ударной волне. На крыльце прохаживалась пара охранников.
Толпу они увидели заранее. Часть деревьев в небольшом парке, между ТЦ и школой были вырваны, и теперь не загораживали школьный двор.
Школа, конечно, пострадала. Стекла в окнах отсутствовали, еще бы, это вам не витринное антивандальное стекло. Кое-где даже переплетов не было. Листы железа на двускатной крыше лохматились гигантскими завитками. В середине здания крыша вообще отсутствовала. Но стены, выложенные из силикатного кирпича, устояли. Следов пожара тоже не видно. Цело было и высокое крыльцо, почти в половину человеческого роста, выступающее сейчас трибуной.
Народу собралось много. Конечно, не весь район – кто-то так и не пришел. Ну а кто-то не пережил прошедшую ночь. Мужчины, женщины, всех возрастов. Артем осмотрелся – ни одного человека в форме, заметил несколько человек в форменных брюках, но все накинули сверху гражданское.
В центре, на крыльце страсти разгорались нешуточные. Несмотря на расстояние, было слышно, что орут там, не щадя связок, пытаясь задавить оппонентов децибелами. Смысл, в общем-то был понятен – как обычно нашлось несколько «специалистов», считающих, что именно они совершенно точно знают, что делать, и как всех вытащить из той большой задницы, в которой все вместе оказались. К несчастью, их виденья не стыковались между собой, а попытаться услышать чужую точку зрения было выше всяческих сил.
Среди орущих Артем, нисколько не удивившись разглядел и приснопамятного Родионыча, жестикулирующего рукой, замотанной какой-то тряпкой. На лице были хорошо различимы ожоги. «До пожарничался», проскользнула злорадная мыслишка.
Внезапно, буквально в паре человек впереди, и чуть правее Артем заметил знакомую сутулую фигуру.
– Валентин Семеныч, как вы?
Тот повернулся, приветливо кивнул Артему. Правая рука оказалась туго забинтованной, от локтя до кончиков пальцев. Все те же следы ожогов на лице.
– Я-то ничего, Федька обгорел сильно. Мы одну дверь вышибли, а оттуда как полыхнуло! На нем одежда загорелась, пока сбивали… эх, – Валентин вздохнул. – Миша, ну который с первого этажа, тот ногу распорол, ходить не может. Вот какая оказия.
Артем припомнил, что Федька был в какой-то толстовке, с капюшоном, ядовито-яркой расцветки. Скрипнул зубами.
Тем временем до него долетел крик Родионыча.
– Товарищи, перед лицом надвинувшейся на нас опасности, мы все как один должны объединиться. Надо немедленно провести инвентаризацию запасов. Выбранная комиссия должна пройти по домам, и переписать наличные запасы: продукты, медикаменты, инструменты. Все ресурсы нужно объединить в каком-нибудь надежном месте, можно в спортзале школы…
Толпа зашумела, один из оппонентов Родионыча, энергичная тетка в брючном костюме, со сложной прической перешла на ультразвук, и окончание фразы потонуло.
– Ну и зачем народ звали? Эти горлопаны все равно никого слушать не будут, между собой собираются наше будущее решать
– Видимо мы им для массовки нужны, так сказать, легитимация принятых решений, – заявил стоящий рядом мужик, лет сорока, в гражданке, но с характерной выправкой и уставной прической. Смотрел на происходящее через прищуренные глаза, как через прицелы. – Чтоб потом говорить: вы же все имели возможность высказаться!
– И кто у нас теперь вершители судеб?
– Старого клоуна не знаю, – мужик показал подбородком на Родионыча, – эта коза в брюках, Антипова, районная депутатша. С ней все ясно, мозги заточены только на то, как что спионерить, да устроиться потеплее. Вон чуть пониже, слева, Марков пристроился, директор наших коммунальщиков. Туп как пробка, в кресло директора благодаря тестю плюхнулся, тот в мэрии за коммуналку отвечал. Надеюсь, сейчас в аду ему устроили теплую встречу. Ну и Расулов, замнач нашего ОВД, вон внизу тихарится, как обычно. Небось дежурил, вот и пережил ночку. Так-то они с шефом в центре живут… Жили.
– Ну так может пойдете и скажите им? – несмело заметила сухонькая старушка, в платочке и очках, – вы то видно по всему, военный, наверно знаете, что делать.
– Кто меня туда подпустит? Видите, на нижних ступеньках ребята крепкие, – военный кивнул в направлении, – уже и «дружина» подтянулась.
– Какая еще дружина, – удивилась старушка, – когда их назначили? Я здесь с самого утра, ни о какой дружине не говорили.
– Боярская – протянул еще один дядька, постарше военного, короткостриженый крепыш, в очках в тонкой золотой оправе и тёмно-синей рубашке расстегнутой до середины груди. Сплюнул на асфальт, – Они сами себя назначили, блин, им без разницы с кем, лишь бы с властью.
– И чего решают? – поинтересовался Артем
– Как обычно, кто виноват и что делать? – военный говорил, не отрывая прищуренного взгляда от «трибуны» – договорились, что по нам ударили американцы. Говорят, шарахнули сразу по в/ч и по химкомбинату. Остальное – последствия.
– А вот в этом я сомневаюсь, – включился очкастый крепыш, – химичка давно пиндосам принадлежит, и НПЗ «Шелл» строил. Зачем им по своим же активам бить? Это же ущерб чистой воды!
– Кто знает? – пожал плечами военный. – Может решили, что допустимые потери. В любом случае, на ядерный удар похоже.
– Ой, батюшки, так у нас же радиация! – запричитала старушка, – нас же надо эвакуировать!
– Успокойтесь, мамаша, сейчас ядерные боеприпасы достаточно чистые, остаточная радиация минимальна. Так что до смерти от радиации, скорее всего, не вы, не мы не доживем. Раньше от голода загнемся, или перебьем друг друга.
– Ой, и правда, – взмахнула руками старушка, – а вы не знаете, торговый сегодня откроется? Надо же крупки купить, соли опять же.
– Это мать, сейчас наверно всех беспокоит, пойду-ка я лучше гляну, что там у нас с торговлей, – и крепыш начал пробираться к выходу из толпы, в направлении ТЦ.
Старушка пристроилась к нему в кильватер, а за ними и Артем, решил, что делать на «собрании» больше нечего.

От школьной площади до фасада торгового центра было не больше полутора сотен метров. Было видно, как толпа постепенно диффундировала к ТЦ. На площадке перед ним успело собраться прилично народа, но на крыльцо пока никто не поднимался. На крыльце уже четверо охранников, по всему - нервничали.
– Вот так парни. А вы думали служба, это сутки на стульчике за монитором, и трое дома на диване? Иногда смена так и не кончается.
Военный, как стал его мысленно называть Артем, оказывается пошел вслед за ними.
– Граждане, расходитесь, торговый центр сегодня работать не будет, – один их охранников, по виду главный, взял мегафон.
Расходиться народ явно не спешил. Но и заходить за легкие переносные перильца, выставленные по границе ступенек, не торопился.
ЧОП овцы все были в черных бронежилетах, поверх черной же формы, на плечах – помповые ружья. Двое – похожи на военных пенсионеров. Лица кислые, ситуация им явно не нравилась. Все-таки, они пришли в охрану не жизнь класть за хозяйское добро, а спокойно, сутки-трое доживать свой век.
В отличие от них, парень с мегафоном, лет тридцати-тридцати пяти, являл образ «верного пса» - с решительным лицом, эдакий правильный боец. В перерывах между объявлениями, он что-то энергично втирал своим коллегам. Похоже – проводил инструктаж.
Четвертый, совсем мальчишка, на вид, едва ли больше двадцати лет, отчаянно боялся, хотя старался не подавать вида.
– Опасаются, что народ разметет их кубышку – голос Санька напоминал сейчас рычание шавки, боящейся, и в то же время стремящейся добраться до вожделенной косточки, возле которой расположился более крупный пес. Рычание, переходящее в подскуливание.
– Они на работе, – пожал плечами Артем, – кто знает, чем все закончится, а им отвечать.
– Да их хозяева в центре кремировались, и скоро пеплом на нас просыплются.
– Во-первых, откуда ты знаешь, что хозяева нашего ТЦ были в эпицентре взрыва? Ты вообще знаешь, где они живут? Может вообще за кордоном. А во-вторых, даже если хозяева накрылись, охрана работает не на конкретного дядю, а на фирму. Погибли одни хозяева, найдутся другие.
Военный посмотрел на Артема, своим долгим внимательным взглядом, потом кивнул, и еле заметно одобрительно улыбнулся.
– Еще раз повторяю, граждане, магазины сегодня не работают. Пожалуйста покиньте территорию.
– А нам как быть? – закричал кто-то из толпы, – дома шаром покати. Что, с голоду теперь подыхать?
– Воды хотя бы дайте купить, воды! Водоканал пересох, мы даже из сливного бачка воду уже вычерпали.
– Бли-и-ин, – раздалось рядом характерное. Девчонка даже ручонками задрыгала, подпрыгивая на мысочках, – даже голову помыть нечем. Я наверно лохматая, как кикимора. Хорошо, что в универ сегодня не надо.
Окружавшие подружки ее активно поддержали.
– Проблемы с прической? Стригись налысо, – буркнул Артем, вроде не громко, но его услышали, – так и вшей меньше будет.
Пожилой крепыш заржал в голос, хлопнул ободрительно по плечу. Девчонки зашипели, ну чисто кошки, вылив ведро презрения.
– Народ, ну как вы не понимаете, – старший охранник уже без мегафона пытался достучаться до разума толпы, – персонал ТЦ на работу сегодня не вышел. Да и если бы вышел, все равно – света нет, там темно и кассы не работают.
– Ну и что нам делать? – за ограждение прошел мужчина, потрясая руками, – нам чего делать?
– Так, господа, … кхм, граждане, – через толпу пробирались давешние «вершители судеб»: Родионыч, брючная коза, и мужчина в милицейской форме, наверно тот самый Расулов. – да пропустите же!
Они прошли сквозь ограждение, и решительно поднялись на крыльцо. Следом шла четверка молодых парней, уже с повязками на рукавах, та самая «дружина».
Лица пожилых чоповцев стали разглаживаться, а вот старшему явно не понравилось. Он выдвинулся вперед, на пару шагов, поднял руку ладонью вперед и что-то спросил.
– Мы комитет самоуправления района, – визгливый голос «козы» донесся до задних рядов, все увеличивающейся толпы. – В связи со сложившимися чрезвычайными обстоятельствами требуем передачи под контроль комитета имеющихся ресурсов и продовольствия.
– Это частная собственность… – начал было старший охраны, но его буквально заткнул Родионыч.
– Какая нафиг собственность?! Ты что, не видишь, что твориться? Нет твоих хозяев больше, не перед кем отчитываться. Мы теперь для тебя власть!
«Брючная коза» при этом явственно скривилась, но промолчала.
А Родионыч добавил, подпустив в голос язвительности:
– Или сам хотел на кубышку сесть? Местным олигархом заделаться?
Видимо подобные мысли «старшему» были не чужды. Как минимум – посещали. И может быть, будь парень порешительнее, он имел неплохие шансы: все-таки десяток человек, под единым командованием, с дробовиками, против дезорганизованной безоружной толпы, это сила. Но, не судьба. Все-таки «верный пес» это не волк, мало хорошо исполнять чужую волю, надо иметь свою.
Артем осознал, что буквально на его глазах, вот прямо сейчас происходит пресловутый передел собственности. Такой же, как в забытых девяностых. Старший охранник порывался что-то сказать, несколько раз открыл рот, взмахнул свободной рукой с мегафоном… Противостоящие люди спокойно наблюдали за его метаниями с минуту, потом Расулов негромко что-то сказал, и было видно, как бывший старший как будто переключил тумблер, включив привычного ему «хорошего исполнителя».
– Да, конечно. Сейчас Смирнов вас проводит. – И повернувшись к одному из пожилых чоповцев, приказал, – Николай, проводи товарища майора с сопровождающими…
Расулов, пара парней и охранник-Николай куда-то ушли. К краю крыльца вышла депутатша Антипова.
– Граждане, пожалуйста успокойтесь, все получат доступ к продуктам питания. Но для этого нам надо наладить учет имеющегося. Сейчас выбранная комиссия пройдет в ТЦ для проведения инвентаризации. Позже, как только комиссия закончит, мы сможем провести выдачу продуктов.
– Знаем мы ихнюю инвентаризацию, – забормотала бабка, – вначале на инвентаризируют себе полные закрома, а нам – что осталось.
– Интересно, кто их выбрал? – не обращаясь ни к кому, проговорил Артем, имея в виду пресловутый «комитет».
– Да сами себя и выбрали, – в тон ему ответил военный. – Может даже протокол какой уже успели состряпать.
– Ага, – добавил пожилой, – Не согласен? Так надо было на собрание приходить. Какое собрание и почему не были собраны все? Так время сейчас такое, не терпит промедления.
– А как быть с деньгами? У большинства деньги на карточках. – выкрикнули из толпы.
Антипова беспомощно повернулась к остальным самопровозглашенным отцам-района. За это время к ним успели присоединиться еще пара человек: коммунальщик-Марков, и незнакомый пузатый мужик в спортивном костюме. Вперед выступил Родионыч:
– Товарищи, мы все прекрасно понимаем, не переживайте. Товары первой необходимости будем выдавать по записи.
– И как? Сколько унесешь? Или по числу едоков? А у меня ребенок грудной
Группка на крыльце опять принялась совещаться. Видимо, ни к какому решению не успели прийти, как выступил все тот же Родионыч
– Не переживайте, составим отдельные списки нуждающихся. Семьи со стариками или маленькими детьми будут в приоритете.
А вот с этим остальные его подельники были не согласны. Антипова что-то зашипела ему в ухо.
Наконец, Родионыч, Антипова, Марков, и новый толстяк развернулись и ушли в глубь ТЦ. Толстяк, ткнув указательным пальцем в грудь старшего охраны что-то отрывисто ему приказал. И получил в ответ кивок-подтверждение.
Тут Артем обратил внимание, что пока суть да дело, первые, разреженные ряды толпы уже просочились сквозь ограждение, и успели подняться до середины ступенек.
Старший охраны опять взял мегафон:
– Граждане, освободите территорию ТЦ. Допуск на территорию будет организован позже, когда комиссия закончит работу
– Маловато у тебя, парень, силенок, чтоб толпу остановить, – буквально под нос себе проговорил военный. – я бы на твоем месте сейчас двери держал. Да еще и решетку внутреннюю опустил.
– Да-а-а… – протянул пожилой, – сейчас народ на солнышке пожарится, терпежу подрастеряет. Их тогда и строем ОМОНА не остановить будет.
Трое охранников, плюс оставленные им в помощь «молодчики» вышли цепочкой к толпе, и постарались оттеснить. Большинство, развернувшись ушли за заграждение, но некоторые спустившись на несколько ступенек назад, там и остались. Старший, по-видимому, посчитал задачу выполненной, и вновь поднялся на крыльцо.
– А когда выдавать начнут? Дайте хотя бы воды!
«Воды, воды» покатилось над изрядно разросшейся толпой. Сейчас перед ТЦ народу было явно больше, чем на собрании у школы.
– Граждане, ну подождите немного, скоро все будет!
В этот момент к старшему подбежал ранее ушедший Николаев. Он что-то быстро ему доложил. Изменившийся в лице старший решительно ткнул пальцем во второго пожилого охранника, потом указал на одного из молодчиков. Тот отдал ему ружье. Далее старший повернулся к молодому
– … за старшего, … никого, … подмогу.
Молодой чоповец подтянулся, кивнул в ответ. После чего старший, и оба пожилых бегом скрылись внутри ТЦ.
Остались втроем: молодой чоповец, и пара «дружинников», один из которых вооружился отданным помповиком.
Толпа, меж тем очень медленно, по шажочку, по одной ступенечке, но вместе с тем неотвратимо накатывалась на оставшуюся тройку. Первые ряды, еще пару минут бывшие разряженными, сплачивались, насыщаясь подходившими из глубины людьми. Наиболее решительные энергично проталкивались вперед, их охотно пропускали. Ропот постепенно усиливался.
– Сынок, ты уж пусти нас, у нас дома дети малые, их кормить-поить надо
Парень, вначале строивший из себя грозного охранника, постепенно сдувался. От строгих окриков «Граждане» постепенно перешел почти к умоляющим интонациям
– Ну пожалуйста, отойдите назад. Не напирайте. Сейчас старший вернется, он вам все расскажет.
– Слышь, вы что, глухие? Ну как отвалите назад на десять шагов. – молодчик передернул затвор. При этом из окна выбрасывателя выскочил ранее уже досланный патрон. Небольшой красный цилиндрик глухо подпрыгнул на плитке, и покатился по ступенькам, под ноги приближающимся людям.
– Баран… – сквозь зубы негромко выругался военный
На «дружинника» не обратили внимания.
– Парни, пропустите нас, Христом-богом молю, нам бы только водицы взять. У вас ее там много, а у нас семьи от жажды мучаются.
Первые ряды перевалили через верхнюю ступеньку. Громкие выкрики почти прекратились, наоборот, негромкий ропот словно набирал силу. Толпа гудела, наэлектризовываясь. Противостоящая ей троица, наоборот, сжималась, стягиваясь к стеклянным дверям за спиной.
– Уходите внутрь, пацаны. И двери закрывайте, – буквально прошептал державшийся рядом крепыш и покачал головой. Он, Артем и военный по-прежнему оставались позади основной массы людей, продвинувшись за это время всего на несколько шагов. Сашка как-то незаметно растворился в толпе впереди.
Но охранники, уже вжавшиеся спиной в стеклянную стену, также продолжали кто криками, кто просьбами отгонять надвигающуюся толпу. Только что их разделяла пара метров. Незаметный миг, и не больше шага. И вот уже толпа постепенно начала давить на парней, вставших плечом к плечу в проеме так и не закрытых стеклянных дверей. Один дружинник, держа ружье двумя руками, отжимал им напиравших. Второй отталкивал людей голыми руками. Молодой чоповец, наоборот прижав ружье к себе как щит встречал толпу грудью.
Вдруг, Артем заметил, как в немом крике открылся его рот, глаза округлились, на лице появилась смесь неверия и обиды. Миг, другой, и он покачнувшись, стал сползать вниз…
В этот момент вооруженный дружинник дико заорал, оттолкнул от себя людей, раздался выстрел, другой... Толпа качнулась вперед, и просто смела стоящих в проходе. В дверях мгновенно возникла давка, раздались крики и ругань. Наконец, вся масса народу начала вливаться в двери. Зазвенела разбившаяся витрина, звон перекрыли крики боли, но ничего не могло остановить людское море. Как сквозь рухнувшую плотину, людская масса вливалась внутрь ТЦ, растекалась в фойе, и исчезала в темноте громады торгового комплекса.
– Д-а-а… дела-а, – протянул крепыш, – я внутрь не пойду. Там сейчас такая бойня начнется.
– Идиоты, – согласно кивнул военный, – они и сами там ноги по переламывают, и продукты по большей части побьют, по раскидывают. А еще, я думаю, сегодня ночью на улицу лучше не выходить. Пока запасы алкоголя у народа не кончатся.
Развернулся, и пошел от ТЦ. Крепыш в очках сплюнул, в сердцах выматерился, и тоже отправился восвояси.
Артем, движимый любопытством, поднялся на крыльцо. В двери продолжали забегать опоздавшие к началу погрома. Внутри, в темноте метались смутные тени, изредка мелькали огоньки фонариков и зажигалок. Где-то бахнул выстрел.
Один из дружинников, тот который был безоружный, тяжело дыша подполз к рамке металлодетектора, стоящего против входных дверей, чуть в глубине холла, и облокотился в изнеможении. Его, некогда крепкая кожанная куртка была разорвана, и залита кровью. Лицо превратилось в кровавую маску. Артем не поручился бы за его ребра, и внутренние органы, но парень жив, конечности целы, сильных кровотечений не заметно.
Рядом с входом лежал молодой чоповец. Видно, что толпа по нему пробежалась. Но не это стало причиной гибели. Рядом с чоповцем, на коленях сидела пожилая тетка, и причитала
– Ты уж прости меня сынок. Но мне же детей кормить. У тебя наверно своих то нет, не знаешь каково это, когда дитятки на тебя голодными глазами глядят. А ты не пускал…
Одну руку она прижимала ко рту, вторая лежала на коленях. С пальцев, и зажатого в руке кухонного ножа капала кровь. Артем в шоке остановился.
Внутри бахнул еще один выстрел. Тетка, как будто разбуженная этим выстрелом встала, нож выпал из ее руки. Постоянно оглядываясь на убитого, она бочком, бочком просочилась мимо, и не прекращая причитаний скрылась внутри ТЦ.
Еще одного дружинника, и обоих ружей, в границах, куда проникал дневной свет не было видно.
Артем постоял немного в оцепенении, подошел к мертвому чоповцу, и опустился рядом с ним на корточки. Мимо, озираясь на них, забегали внутрь ТЦ все новые и новые люди. Некоторые тащили с собой большие клеенчатые сумки, или рюкзаки. Тема вздохнул, закрыл мертвые, такие наивно-удивленные глаза молодого охранника, и развернувшись пошел домой. Пальцы, которыми он закрывал глаза покойнику, были мокрыми от слез.

Дома ждали собранные рюкзаки, и Света, перебиравшая свои тряпки.
– Тём, а мы можем взять мои платьица? Они совсем-совсем мало места займут, вот смотри.
Она показала небольшой сверток «тряпок». Действительно небольшой, ну как тут отказать?
– Хорошо, малыш, сверни потуже, и давай, я их в свой рюкзак спрячу.
– Ну что ты милый, ты и так вон нагружен, как верблюд. Давай я их понесу? Мне не трудно.
Подошел, обнял, поцеловал в ушко.
– Ладно. Только, – он устало улыбнулся, глядя в ее глаза, – верблюд, это не тот, кто много тащит, а тот, кто мало пьет на маршруте.
– Правда? Никогда бы не подумала. Когда идем?
– Давай сначала пожуем что-нибудь, хорошо?
– Ой, ты же голодный! Что же я… – она даже руками всплеснула, – а что будешь?
– Светик, посмотри сама, я сейчас что угодно съем.
На самом деле есть не особо хотелось, просто он никак не мог решиться. Здесь – все более-менее понятно. Да, теперь жизнь сильно изменилась. Под вопросом основные потребности – вода, еда. Они пока есть. Да и сложно представить, живя не в пустыне, что вода будет недоступна. Есть реки, озера. Воду можно кипятить, опять же – лес кругом, раз газа не будет. Еда? Человеку, никогда в жизни ни сталкивавшемуся с голодом сложно себе представить ситуацию, когда еды взять негде. Мозг отказывается принимать эту информацию. Хорошо, запасы продовольствия в районе не вечны. Скорее всего, и с этим придется смириться, что часть продуктов растащат ушлые ребята. Пусть! Мы опять же не в пустыне! Рядом лес – это грибы, ягоды как источник витаминов. Охота! Артем правда в жизни не охотился, но он разберется. Ну и огород! Дачи у его родителей никогда не было, но половину детства, как большинство сверстников маленький Тема провел в деревне у бабушки. Посадят картошку, еще чего-то, чего там садят? Коллективом разберутся!
Коллективом… Обществом… Общиной… С этим самый большой вопрос. Что происходит с людьми, он имел возможность убедиться только что своими глазами. Невесело усмехнулся, тот же Саня, теленок-сосед, поставленный на грань выживания, ради ребенка, настропаленный женой и тещей придет к нему за водой. Ни как сосед, ни как товарищ. Как зверь, как хищник, чтоб выгрызть себе, чтоб жил его ребенок, плевать что будет со Светкой и самим Артемом. Нет, сосед, конечно, не хищник. Он падальщик. Сам не справится. Подговорит соседей, подберет момент, когда никого не будет дома. Или еще хуже, у Артема аж заныло сердце, когда представил - когда дома останется одна Света.
С другой стороны, есть же нормальные мужики, неужели они не поставят таких Саньков в стойло?
Артем никогда не стремился быть в центре внимания, тяготился шумными большими компаниями. В районе близких друзей так и не завел. Кого-то знал, здоровался и все. Даже в подъезде отношения ограничивались «привет-пока», максимум – помочь мебель занести, выручить солью.
С другой стороны, не был он и законченным одиночкой, бирюком. Детский сад, школа, институт, потом работа. Всегда вокруг были люди. Даже когда пять лет назад он на одном форуме познакомился с Владом, и проникся его идеями выживания, все равно, даже тогда он был в коллективе таких же выживальщиков. Влад, его жена Вера, Толян со своей Катериной, никогда не унывающий Муха… Они вместе ходили в лес, устраивали себе «выживальщицкие экспедиции», с разведением огня трением, или линзой изо льда, постройками шалаша одними ножами, добыванием воды…
А теперь? Влад и Вера оказались в эпицентре, теперь их нет. Толян и Катерина неделю назад укатили в Египет. Вот уж кому повезло! Муха перестал выходить на связь месяц назад, никто не знал, что с ним.
Эх, в принципе, вода еще есть, на имеющихся продуктах, которые он с собой не потащит, можно прожить несколько дней. Может подождать сколько можно, посмотреть, что да как? Может что-то наладится?
– Артем, иди есть!
Тяжко вздохнув, он поднялся, натянул на лицо веселую маску и пошел на кухню.

Ребята обедали, когда с улицы донесся характерный звук, усиленного громкоговорителем голоса.
– Внимание граждане, к вам обращается военный комендант района, капитан Гаврилов. С этого момента общественный порядок в районе обеспечивают вооруженные силы. Любые антиобщественные деяния будут немедленно пресекаться. Ввиду особого положения, мародерство, насилие над гражданами, порча общественного имущества караются на месте. Появление на улицах с огнестрельным оружием – под запретом. Любые массовые выступления - под запретом.
В мегафон еще что-то говорили, но по всей видимости он находился на чем-то передвижном, потому что звук затихал, удаляясь. Артем раздвинул в окне занавесь, которую соорудил из душевой шторки, выглянул. По проспекту неспешно двигались солдаты. Каски, бронежилеты, автоматы. Хвост колонны, которая постепенно скрылась за соседним домом.
– Вот видишь, жизнь налаживается. Отморозкам теперь не разгуляться. Может со временем и воду с газом дадут. Думаю, все обойдется.
– Да конечно, малыш, – Артем погладил супругу по щеке, – все будет хорошо. Только все равно, не ходи пока на улицу, ладно?
Света прижалась щекой к его ладони, прикрыла глаза, робко улыбнулась.

Часа через два в дверь настойчиво постучали. Подошел. Напротив глазка стояли Валентин Семеныч, мужик со второго этажа, имя которого вылетело из головы и еще один, незнакомый. Накинул цепочку, приоткрыл.
– День добрый, уважаемый. Раненные, пострадавшие есть?
Скинул цепочку.
– Здравствуйте. Да вроде, слава Богу, все живы. А что случилось?
– Поквартирный обход. Собираем сведенья о пострадавших. Вы соседей своих сегодня видели?
– С Александром, из пятьдесят второй днем к ТЦ ходили, хотя, честно говоря, я его потом не видел. Рядом с ними квартира пустует, хозяева на заработки уехали, появляются раз в полгода. А в пятидесятой старики живут, вот их я сегодня не видел.
Незнакомый мужик еще раз постучался в соседнюю и Сашкину квартиры. Артем вышел на площадку. Дверь пятьдесят второй наконец открылась, показался хозяин. Один глаз заплыл, губы разбиты.
– Добрый день … о-о-о, где это вас так?
– Когда бахнуло, шкафом приложило.
– А… тогда понятно. Ходить можете?
– С трудом, я еще и ногу повредил.
– С врачами на вызов сейчас плохо, сами понимаете. Но в поликлинике травма работает круглосуточно, сходите, вам помогут.
Из-за двери раздался детский плач
– У вас еще и ребенок маленький?
– Да, он с матерью.
– Кроме вас в доме есть пострадавшие?
– Нет. Только вот теща моя, как с утра ушла, так до сих пор не вернулась.
Но мужик эту информацию проигнорировал и опять вернулся к двери Артемовых соседей.
– А кто здесь живет?
–Пенсионеры – Валерия Николавна и Мераб Николаевич.
– Сегодня их точно не видели?
Артем пожал плечами. В двери показалась Светкина любопытная мордашка.
– Свет, ты Николаичей сегодня не слышала?
– Нет. Но они обычно тихие…
– Понятно, – мужик кивнул, и обратился ко всем окружающим, – надо взламывать. Дайте что-нибудь
Артем принес гвоздодер.
– Может просто отошли куда? Сейчас им дверь сломаем, и они бац, и возвращаются.
– Ничего, тогда починим. Давайте.
Хлипкая старая дверь долго не сопротивлялась. Первым в квартиру зашел все тот же мужик.
– Да уж, – он хмыкну, – отошли.
В большой комнате Артему открылась удручающая картина. Все, что могло упасть оказалось переломано и сверху засыпано осколками стекла, влетевшими внутрь комнаты – окна Николаичей выходили как раз в сторону центра.
А посередине, на стареньком диване лежали под одеялом два тела. То, что дальше от окна, пожилого мужчины. Он лежал на спине, белое, почти под цвет подушки лицо излучало спокойствие. Только на лбу, ближе к правому виску виднелся след от удара. На полу, как раз у изголовья, валялся макет атомной подводной лодки на тяжелой мраморной подставке. По мрамору змеилась золотом надпись: «Капитану первого ранга, Георгадзе М.Н. от экипажа».
Рядом, на кровати лежал труп пожилой женщины. Она пострадала больше, поскольку оказалась придавлена большим шифоньером.
– Деда явно накрыло еще ночью, а вот бабка теплая, – констатировал незнакомец. – Его видимо при взрыве этой дурой огрело, он и отошел. А старуха просто не смогла сама выбраться из-под обломков. Ладно, смотреть больше не на что, потом пришлем людей чтоб их вынесли. А сейчас пойдемте. – И он сделал приглашающий жест руками.
Над диваном, в рамке висела фотография: молодой военный моряк держит под руку девушку в белом платье. Снизу подпись: «Вместе, до самой смерти».

Потом пришлось долго успокаивать Светку. Супруга, проводившая дома больше времени, иногда заходила к старикам, по-соседски. И, конечно, привязалась. Мысль, что пока они собирались, завтракали и обедали, что-то обсуждали, вообще – жили простой обывательской жизнью, за тонкой стенкой умирал пожилой человек. Умирал медленно, придавленный тяжелым шкафом, не имея возможности освободиться, дотянуться до лекарств. Эта мысль заставляла ранимую натуру колотиться в тихой истерике.
Артем пытался мягко уговаривать успокоится, объяснял, что сейчас тысячи стариков, и не только стариков, а молодых, здоровых людей могут умирать вот так, без помощи, без надежды. Под завалами, которые некому разгребать. От сердечных приступов в своих квартирах, потому что вызвать скорою некому, да и не приедет она. Что младенец соседей, тоже под большим вопросом, поскольку у Саниной жены нет молока, а смогут-ли они готовить смесь в достаточных количествах? И что делать, когда она кончится?
Не помогало. Слезы, после успокоительного, кончились, оставив две дорожки на щеках, но эти глаза! И еще Светку колотило. Натурально, крупной дрожью как в ознобе. Она сидела в углу, там, где обычно стояла кровать, обняв колени, и уткнувшись в них подбородком.
Артем пристроился рядом, обнял, гладил по спинке и голове, что-то говорил. То упрашивал, то пытался шутить, старался разговорить вопросами. Светка отвечала односложно, дескать все хорошо, и смотрела при этом полными боли глазами, не переставая трястись.
Подождал минут пять. Потом десять. Светку не отпускало. В большом рюкзаке, почти на самом дне лежала небольшая пластиковая бутылка с медицинским спиртом, дернулся было достать, но потом задумался, можно ли спирт смешивать с успокоительным?
– Темочка, все в порядке, не беспокойся пожалуйста, я сейчас посижу еще немного, и мы пойдем
Да лучше бы она ревела!
Бесплодные попытки успокоить супругу начали раздражать Артема. Накопленное за день напряжение давало себя знать, и столкнувшись с ситуацией, в которой оказался бессилен, он стал злиться. На себя, за то, что не знает, как помочь супруге, а еще за то, что никак не может решиться. На окружающих, теряющих человеческий облик, готовых рвать друг друга, лишь бы еще хоть на день вернуть привычное. На их тупость, и не желание видеть дальше своего носа.
И даже на супругу. А ведь он ни разу на нее голоса не повысил! Но если она будет так переживать по поводу каждого погибшего пенсионера, они никогда не выберутся из этого района, готового скатиться в ад гражданской войны за выживание.
Злость бурлила и требовала выхода. Он встал, подошел к своему рюкзаку и отстегнул компрессионный чехол со спальным мешком. Не торопясь, сдерживая трясущиеся руки, чтоб не сорваться, не рвануть тонкую ткань, выпуская пар ярости, вытащил его и бросил на пол. Потом присел перед женой, расцепил ей руки, развернул из этого эмбриона, и уложил на подстеленный спальник. Светка безвольной куклой повиновалась. И эта покорность разозлила его еще больше. Видимо что-то все же отразилось у него на лице, потому как в ее глазах мелькнуло удивление. Удивления добавилось, когда его рука рванула тонкую ткань домашнего платьица. Одежда полетела в угол. «К черту, – мелькнула мысль, – все равно эти тряпки с собой не потащу». Света не сопротивлялась, только изумление постепенно вытесняло из глаз боль и отчуждение. А потом она стала отвечать. Отвечать страстно, как раскручивающаяся пружина, у которой лопнул стопор. В спину вонзились ногти, и ничем не сдерживаемый крик эхом катался по комнате, впервые, за годы жизни в этой квартирке, с «картонными» стенами.
Потом все закончилось. Саднила спина, на плече обнаружился след от укуса.
– Прости меня, Светик, я не знаю, что на меня нашло… – начал было он.
– Не извиняйся пожалуйста.
Она взяла его голову в ладони, нежно поцеловала в губы.
– Знаешь, а мне даже понравилось, – грустно усмехнулась, поджав губы. – Вот ты и раскрыл, свою маньячную натуру. И как я жила с тобой все это время?
Улыбнулась уже веселее.
– Платье вон мне разорвал…
Встала, накинула на себя какую-то рубашку, из стопки, сложенной на полу, подошла к окну.
– Надеюсь они не мучились, – проговорила, после недолгого молчаливого созерцания улицы, сквозь не заделанные щели, между матрасом и оконной рамой. И Артем почему-то понял, что речь идет о ее родителях.
Встал, как был, подошел сзади и заключил в объятия. Света развернулась в кольце его рук, обняла в ответ.
– Одевайся, муж. Нам надо выходить.

– Знаешь, я все же схожу на площадь, разузнаю что к чему? Все-таки в районе военные, может что изменилось?
– Конечно-конечно, дорогой, – Светка, уже одетая в новенькую «Горку» зашнуровывала берцы, сидя стуле.
«Блин, она же в них всего пару раз выходила, – запоздало спохватился Артем, – да и что это были за походики? В ближайший лес, одним днем. Ну почему у нас всегда так: на охоту ехать – собак кормить. Вроде все предусмотрел, ан нет же!»
На район потихоньку опускались сумерки. Еще не темно, но дальние предметы уже незаметно утрачивают резкость, как бы размываются. Хотя может это от дыма?
Улицы, по-прежнему заваленные всяким мусором, пустынны. Дома, как взъерошенные приземистые крепыши, подозрительно осматривались пустыми глазницами окон, готовясь встречать первую ночь новой жизни. Хотя нет, не пустыми, многие уже затягивались, где пленкой, где придвинутыми шкафами. А в двух-трех Артем заметил новое стекло.
Вдоль боковой стенки ТЦ прогуливался солдат с автоматом. На крыльце – сдвоенный пост. Один из часовых, проводил его долгим, внимательным взглядом, затянулся сигаретой, спрятанной в кулаке, и опять продолжил свой мерный ход неторопливого маятника.

Площадь перед школой преобразилась. В центре стояли БТР и армейский тентованный Урал. Понятно теперь, чьи следы были на проспекте, отчетливо заметные на поваленных столбах. На крыльце школы скучал еще один постовой. На крыше пара солдат монтировали прожектор, еще несколько ставили мачту освещения возле техники.
Перед бэтером, вокруг низкого раскладного столика собралась группка военных. Один, видимо главный, отмечал что-то на расстеленной карте карандашом, и не громко отдавал распоряжения. Окружавшие, так же спокойно уточняли, иногда, по-видимому, предлагали свои варианты. Главный, не перебивая выслушивал, либо кивал, «хорошо, сделаем так», либо оставлял свое решение, показывая недостатки в предлагаемом плане. От их неторопливой работы распространялась волна спокойствия и уверенности, чувства, позабытые с прошлой ночи.
Господи, с прошлой ночи! А как будто вечность прошла!
Кроме военных, на площади находились и другие люди. Недостаточно, чтоб назвать толпой. Они кучковались по всему свободному пространству, оставив пустые ореолы вокруг техники и школьного крыльца. В подавляющем большинстве мужчины всех возрастов, объединяло их одно – одежда. Даже не сама одежда, а ее цвет - доминировали олива и хаки.
– Здорово!
Артем обернулся. Ему протягивал руку какой-то мужик, куртка, брюки - все та же олива, на ногах мощные трекинги. Рефлекторно ответил на крепкое рукопожатие, только потом узнав в подошедшем возрастного крепыша. На этот раз он был без очков.
– Что слышно, в Датском королевстве?
– Что? А-а… Да я только подошел.
– Понятно… – тот огляделся, направился к одним, к другим. Везде здоровался, негромко перебрасывался парой фраз. Минут через десять вернулся к Артему.
– Говорят, что комендант, вон он, в центре, обещал через полчасика объявление сделать. Пока ничего не ясно.
Тут они заметили давешнего «военного», с которым были на дневном собрании, а потом наблюдали штурм ТЦ. Тот уверенно подошел к группе вокруг столика, достал из нагрудного кармана какое-то удостоверение, представился. Главный выслушал, что-то ответил, подкинув руку к козырьку кепки. «Военный» козырнул в ответ, протянул руку для рукопожатия. Ему представили окружающих, процедура повторилась.
– Хм, а у нашего землячка не меньше двух просветов на погонах, – протянул крепыш.
В своей полевой офицерской форме, их «земляк» мало отличался от остальных военнослужащих.
– Почему вы так решили?
– Он старше по званию. Но на генерала не тянет.
– Если он старше, почему они не застроились?
– С чего это? Он не их начальство. Здесь или в отпуске, или вообще – свеженький пенсионер, по возрасту похоже. А то, что старше, – крепыш хмыкнул, – ты в армии служил? Младшие, первыми руку не протягивают.
– Понятно, не знал. Пойду, поговорю, чай не чужие, может узнаю что?
– Хм, попытка, конечно, не пытка, – с сомнением в голосе протянул крепыш, – ну не расстреляют же тебя, в конце концов.
Артем, неторопливым шагом направился к «земляку». Его заметили. Один из солдат, занятых мачтой освещения, отвлекся от работы, выжидательно замер. Когда до группы у стола оставалось шесть-семь шагов, от нее отделился один, останавливающе поднял руку
– Сюда нельзя, гражданин…
– Да я, собственно, к … – Артем указал на «земляка»
– Подожди лейтенант, – «земляк» шагнул на встречу, – я его знаю. Отойдемте, чтоб не мешать штабу.
Отошли на пару шагов.
– Мы так и не познакомились…
– Артем
– Сергей Станиславович
Обменялись рукопожатием.
– Вот что Артем, всего я тебе сказать не могу, но про прежнюю жизнь забудь, нет больше той жизни. Умение продавать страховки, стричь пуделей и трясти задом на сцене вряд ли теперь пригодятся. Многим придется расстаться со своим положением, и им это не понравится. Кроме того, на что способна толпа – ты уже видел. И если кто-то не возьмет на себя работу пастухов над этим стадом, люди сами себя изведут под корень.
Неслышно появился капитан.
– Товарищ полковник, задачи поставил, планирую к населению обратиться. Есть желание поучаствовать?
– Василь Генадич, здесь ты старший, ты и распоряжайся.
Капитан кивнул на Артема.
– Знакомый? – и тут же обратился к самому парню, – в каком вы звании?
– Да я, честно говоря, в армии не служил, но нужные навыки имею…
Артем хотел было перечислить имеющиеся, но на словах «в армии не служил» капитан явственно поморщился, и дальше не слушал. Появилось чувство, что для Гаврилова рядом с «товарищем полковником» только что образовалось «пустое место»
– Пойдемте?
– Да, пойдем, я может от себя чего добавлю.
Капитан, полковник, и весь штаб переместился на крыльцо школы. Туда же потянулись и разбросанные по площади гражданские.
– Так граждане, – не форсируя голоса начал капитан, – все заявления, распоряжения завтра. Сейчас коротко введу в курс дела, и отвечу на наиболее срочные вопросы.
Из-за того, что говорил он не громко, над площадью повисла буквально мертвая тишина, собравшиеся боялись пропустить хоть слово.
– Для начала представлюсь, меня зовут Гаврилов Василий Геннадиевич, назначен к вам в район военным комендантом. Достоверной информации что произошло, на данную минуту нет. Дело не в секретности, а в том, что сведенья поступают очень противоречивые. Вам важно знать: по городу, и ряду других, рядом расположенных промышленных центров нанесены ядерные удары.
– Пиндосы? – выкрикнул какой-то парень в песчаном камуфляже, по толпе прошел ропот
Капитан поднял руку, дождался тишины
– Прошу не перебивать, я доведу всю информацию, которая необходима. Сейчас для вас важнее не «кто», а что делать дальше. Я продолжу. Вашему району повезло, удар пришелся по воинской части, а она на другом конце города. К тому же ветер был западный, все продукты распада отнесло в другую сторону. Сейчас радиационный фон в районе немного повышен, но это в пределах допустимого. Всем жителям нужно сделать влажную уборку в квартирах и на общественных территориях. Окна закрыть хотя бы пленкой.
– Эвакуация будет? – опять не выдержал кто-то
Капитан поморщился. К нему на верхнюю ступеньку поднялся полковник.
– Мужики, я понимаю ваше любопытство, но давайте уважать труд военных. Капитан Гаврилов и его люди второй день на ногах. Если будут еще глупые вопросы, он просто закончит, а вы узнаете всю информацию из завтрашнего коммюнике. Я же вижу, здесь собрались нормальные, здравые парни, те, кому не все равно. Только поэтому комендант района тратит свое время, вместо того, чтоб хоть полчасика отдохнуть.
– На вопрос об эвакуации отвечу. Во-первых, повторю, радиационный фон в районе, приемлемый, жить можно. Во-вторых, куда прикажите вас эвакуировать? Все крупные города поблизости, разделили ту же участь. В деревни? Где вы там жить собираетесь, и что есть?
В это время, из задних рядов, раздались громкие возгласы и требования пропустить. Артем попытался разглядеть, что происходит, но с его места было плохо видно. Наконец, в открытое пространство перед крыльцом вывалились представители самопровозглашенной власти. Впереди продирался Расулов. Он так же переоделся в полевую форму, и был мало отличим от собравшихся. За ним, как ледокол раздвигал толпу толстяк в спортивном, так и оставшийся неизвестным. Рядом вышагивала Антипова, в неизменном брючном костюме. Сопровождали «власть» все те же дружинники, здорово разбавленные бывшими чоповцами. На плечах у многих покачивались помповики.
– Добрый вечер, – начала бывшая депутатша. – Наконец-то мы нашли тех, кто ответственен за творящийся в районе беспредел.
– Капитан Гаврилов, военный комендант района «Заречный». С кем имею …?
– Моя фамилия Антипова, – холодно отрекомендовалась «брючная коза», – мы, выбранный комитет самоуправления района. Почему ваши люди мешают нам проводить инвентаризацию наличных ресурсов?! Сейчас, представителей назначенной комиссии не пустили в центральный аптечный склад! Дело чуть до стрельбы не дошло! Я еле уговорила ребят, иначе они просто пристрелили бы ваших гоблинов. И почему убрали нашу охрану от торгового центра?!
– У моих людей, приказ. Все склады продовольствия, инструментов, а тем более – медикаментов я взял под охрану.
– Вас прислали, нам в помощь. И вы обязаны подчиняться распоряжениям местной власти!
– Я получил приказ, обеспечить порядок. И не допустить разграбления жизненно важных ресурсов. В первую очередь, вот такими вот «комиссионерами»
– Да как ты разговариваешь! – Расулов лапнул кобуру, но тут же получил в лицо удар прикладом. Миг, и комитетчики оказались под прицелом нескольких автоматов. Пространство вокруг них, как по волшебству очистилось, никто не хотел попасть под шальную пулю.
– Этих арестовать, охрану разоружить. – Гаврилов даже бровью не повел. – Никитенко!
– Я! – отозвался сержант, по возрасту явно из контрактников.
– Найди место, где этих можно до утра подержать. Завтра разберемся, кто есть кто.
– Сделаем, – протянул «контрабас», и совсем другим тоном обратился к уже бывшему «комитету самоуправления», – оружие на землю, руки за голову, по одному проходим вон туда.
– Что вы себе позволяете! – начала было Антипова, но ее перебил полковник
– Мадам, не усугубляйте. Бойцы устали и на грани, просто не показывают вида. При офицерах вас бить, скорей всего не будут. Но если завтра коменданту доложат, что вы пытались бежать и были застрелены часовым, я не удивлюсь.
Вот тут «комитетчиков», судя по изменившимся лицам, кажется, проняло. Минут через пять их всех куда-то увели.
– Значит так, – Гаврилов опять обратился к собравшимся, – сейчас брифинг заканчиваем. Утром, на этом же месте, в одиннадцать, для гражданского населения района я доведу основные положения того, как будем жить дальше. Военнослужащим запаса предлагаю прийти к семи ноль-ноль. Для поддержания порядка требуется личный состав, а со мной людей не много. Никого насильно мобилизовывать не хочу, мне нужны те, кто добровольно захочет вернуться на службу.
– Товарищ капитан, разрешите обратиться, – из толпы вышел крепкий парень, лет двадцати пяти, в вудландовском камуфляже.
– Обращайтесь, – кивнул Гаврилов
– Сержант запаса Сеидов, морская пехота. Я готов сейчас остаться и помочь с патрулированием.
– Спасибо сержант, но этой ночью мы сами справимся. Вас надо проинструктировать, понять, что вы успели забыть…, приходите завтра. Парни, вроде вас нам нужны. И обещаю, те, кто вернется в армию – не пожалеет.
– Так может мы, так сказать на добровольных началах, ночью подежурим?
– А вот этого, сержант, не надо. Комендантский час объявить не успели, но я все равно не рекомендую этой ночью на улице появляться. Вы меня понимаете? – он многозначительно взглянул в глаза парню.
– Так точно, товарищ капитан, значит до утра.
Когда расходились, пожилого крепыша было уже не видно, полковник оказался занят, ну значит и ему пора.

В сгущающихся сумерках Артем подошел к подъезду, тихо матеря себя за то, что ушел из дома без фонарика. Еще полчаса, может минут сорок, и начнётся настоящая темнота. Без уличного освещения ноги поломать – проще простого.
На двери висел лист бумаги, размера А4, с напечатанным текстом. Интересно, откуда принтер? Правда текст на принтер не тянул, больше походил на старинную листовку. Они что, запустили печатный станок, что стоял в местном краеведческом музее? Текст гласил:
«Граждане района Заречный.
Для обеспечения вашей безопасности в районе устанавливается военное положение.
Порядок обеспечивают военные патрули. Для пресечения противоправных действий, у них приказ стрелять на поражение. Ради вашей безопасности, появляться на улицах после наступления темноты, не рекомендуется. Все огнестрельное оружие подлежит сдаче.
Завтра, в 11:00 на центральной площади района, между торговым центром и школой будет проведено собрание жителей. Комендант района сделает важное объявление.
Мужчинам, от 16 до 50 лет, явиться в крепкой одежде и обуви. С документами»
В этот момент, откуда-то, со стороны первого подъезда донеслось
– Из-за о-острова-а-а на стре-е-еже-ень…
Ну вот, и следы алкогольных запасов из ТЦ обнаружились. Тяжело вздохнув, взялся за ручку двери.

– Что говорят?
– Ничего хорошего, Светик. Твой муж не офицер, и даже срочную не служил. Значит буду завтра за еду радиоактивные завалы разгребать. Ты собралась?
– Все так плохо?
– Может излишне нагнетаю, но для людей, которые сейчас власть – я не представляю ценности, поскольку в армии не служил.
Сейф, привинченный к наружной стене, все произошедшие катаклизмы, даже не заметил. Артем достал Сайгу, уже проверенную и упакованную в чехол. Там же лежал навигатор, набор топографических карт местности, две маленькие рации, сложенная панель солнечной батареи. Включил навигатор. Экранчик засветился, видимо сейф сэкранировал от электромагнитного импульса. Подошел к окну, подождал, сигнал от спутников так и не появился. Ладно, надо будет попытаться вне застройки.
Что еще? Взгляд упал на 2 оставшиеся пятилитровые баклажки с водой. Прикинул, одну можно взять с собой – пристроить на рюкзак. Хоть он и распихал двенадцать литрух по обоим рюкзакам, вода лишней сейчас не будет. Особенно, пока не вышли из зоны возможного заражения. Но навьючивать жену дополнительными пятью килограммами, Артем не хотел - ей и так не сладко будет.
Взял баклажку, в пакет сложил пластиковые бутылки с бензином, слитым с машины, туда же сунул многотопливную горелку. Вышел на площадку, постучал.
За дверью раздалось шарканье, потом хриплый голос, в котором трудно было узнать прежнего Александра: «Кто?»
– Саня, это Артем, открой.
Шарканье перед самой дверью.
– Зачем?
Блин, грабить тебя пришел, нищеброда!
– Открой, я тебе еще воды отдам. Ты же из ТЦ так и не принес?
Дверь тут же открылась, жадные глаза нашли бутыль.
– И еще держи, – протянул пакет, – здесь бензин и горелка. Будешь расходовать экономно, хватит на долго.
Сосед заохал, захлопотал, принимая подарки, рассыпался в благодарностях. Глазки его подозрительно блестели, докатился легкий запах алкоголя.
– Как теща, нашлась?
Тот печально помотал головой.
– Ладно… – протянул руку, – бывай, Саня. За квартирой присмотри.
– А вы что? Уходите? А как же объявление?
– Ты про то, что на двери?
– Ну да. А еще мужики говорили, что будут набирать в народную дружину. Там и паек, и льготы…
– Саша, ты в армии служил?
– Конечно! – сосед даже попытался горделиво выпятить грудь, – младший сержант, инженерные войска. Артем, такие мужики как мы, нужны этому району, – о, как заговорил! – ты пойми, если не мы, это быдло скатится в бардак и поубивает друг друга!
– Не, Сань. К тому же я не служил. Так что мне при этой власти ничего не светит.
Попрощался и пошел к себе. В квартире осмотрелся. Вот здесь он прожил четыре года, и два – вместе со Светкой. Увидит ли еще раз ставшие родными стены? Впрочем, это лирика, главное – не забыть чего-нибудь. Будет равносильно подарку. Кому? Возможно – тому же соседу.
Взгляд наткнулся на валяющиеся банки со спортпитом. Вот ведь болван! Это же концентрированная еда, покруче сублиматов! Только белки, углеводы и витамины. Жаль полупустые банки пристроить уже некуда. Пересыпал содержимое по фасовочным пакетам, запихнул в один из боковых карманов и так раздутого рюкзака.
Последний взгляд, вроде все. Помог нацепить рюкзак Светке, подогнал лямки, расправил складочки. Осмотрел.
– Ах ты ж мой маленький походник! – захотелось обнять, расцеловать, прижать к себе и не отпускать. Вместо этого просто поправил ей кепку, убрал выбивающийся локон.
Прицепил ружейный чехол на рюкзак, под правую руку, взвалил на плечи, как же тяжело! Обычно он так не навьючивался. Попробовал попрыгать. Ух! Пока лучше так не делать!
– Пошли?
Светка сосредоточенно кивнула. Распахнул дверь…
– Куда это ты собрался?
На площадке, выпятив вперед брюхо, уперев ручки в бока, покачиваясь стоял сосед. Полосатая майка, и бланш под глазом завершали картину.
– Не дури, дай пройти.
– Вы никуда не пойдете! Сейчас каждый здоровый мужчина на счету, и должен помогать родному району!
– Я думаю, без меня вы здесь справитесь. Вам же лучше, на пару едоков будет меньше.
– Ты поступаешь как предатель! – наверно только пересохший рот, помешал ему сплюнуть. – хорошо. Иди. Только …
Он смерил ребят взглядом.
– Амуницию оставляй! Это собственность общины!
Сайга молчаливо прыгнула в руки. Треск разлепляемой липучки на чехле прозвучал как выстрел.
– Дай пройти.
В подъезде уже темно, света из полутемной комнаты мало, на этом фоне побледневшее как лист лицо соседа выделилось отлично. Даже ножки дрогнули и подогнулись. Интересно, штаны не обмочил? Жаль не видно.
Стволом ружья махнул в сторону – вали дескать к себе. Тот спиной-спиной спрятался за своей дверью. Молча прошли мимо. Пропустил Светку вперед, мало ли что. Но из подъезда вышел первым.

На улице за это время ощутимо стемнело, район неотвратимо погружался во тьму.
Дома, мрачными коробками тонули в потемневшем небе. Кое-где, за мутью эрзац-остекления, пробивался дрожащий свет. Свечи или светильники. Хотя вон там, явно фонарик. И вон окно, освещено ярче других. Не боятся! Сейчас на свет могут слететься не только насекомые.
– Держись за меня, иди след в след, и не шуми.
Поднимая ноги повыше, чтоб не споткнуться, направился к проспекту. Когда вышли из-за дома, Светка невольно вздрогнула. Но молодец – никакого крика, вздоха. Хотя было от чего – небо над остальным городом багровело отсветами продолжающегося пожара. В голове крутились штампы про филиал ада.
Путь намечен заранее, он и ранее так ходил: через проспект, задворками ТЦ. За ТЦ шла окружная дорога, опоясывающая район. Неширокая, по ряду в обе стороны. А за дорогой – пара сотен метров через хаос гаражей-самостроев.
Раньше, да еще днем, проход сквозь них не представлял проблем. А вот сейчас там можно запросто нарваться. Для многих жителей, гаражи не только дом для автомобиля. Артем свою держал под окнами, и отлично обходился без гаража. Гараж, это «мужской клуб», где рукастые и не только мужички проводили время. Еще, это хранилище всего на свете. И в такое неспокойное время, иные хомяки могут предпочесть обосноваться поближе к своим запасам. А иные – как раз до этих запасов добраться.
Но в обход – это тащиться гружеными кучей ништяков через пол района. Поживиться не откажутся как простые граждане, так и представители новонареченной власти, за кем бы она сейчас не была. Реквизируют, руководствуясь «общим благом». Так что придется рискнуть.
Идти старались «не отсвечивая». В буквальном смысле – хоть налобники и занимают свои места, согласно названию, но выключены, до поры. В руке – тактический фонарик, на две тысячи люменов. В темноте, фактически – не летальное оружие. В «турбо»-режиме, короткая вспышка в глаза, и ожог сетчатки обеспечен. Впрочем, даже если не попадешь лучом в лицо противнику, все равно, все, кто не прикрыл веки, минут на двадцать будут слепыми котятами. А двадцать минут это очень много.
Полная темнота еще не наступила, по прикидкам до нее минут двадцать, а то и полчаса.
ТЦ обходили по краю обширной автостоянки, сейчас пустой. Вместо забора, она отделялась от небольшого переулка аллейкой из невысоких деревцев. В их тени и пошли. В какой-то момент Артем заметил движение, на стороне темнеющей громады торгового центра. Остановились. Точно, вдоль здания двигался часовой, его было заметно, когда он проходил на фоне светлых столбов, подпирающих потолок паркинга. Часовой двигался неспешно, останавливался, явно вглядываясь в окружающий сумрак. Интересно, решат они проблему освещения? В дальнейшем, наверняка.
Это сейчас народ еще не перестроился с обычной жизни, в сознании еще живут установки обыденной жизни. Вот пройдет неделя, может месяц, поймут, что голод – это не эфемерная угроза, про которую разве по телевизору расскажут, или в исторической книжке. Что в магазин не метнешься, при опустевшем холодильнике. И что от него реально можно умереть. Вот тогда начнут пробовать на прочность охрану промскладов, ибо терять, по сути, уже нечего.
Подошли к окружной дороге. Через нее – ворота гаражей. Блин, не успели, или время не рассчитал, темнота уже сгустилась.
Вообще-то, по-хорошему, подождать и выйти перед самым рассветом. Патрули, если и будут, уже утомятся. Да и в лес входить лучше, когда светать начнет. В темноте, с тяжеленым рюкзаком, переломать ноги в буреломе – легче легкого. Ну а со сломанной ногой в лесу не до путешествий, тут бы выжить. Возвращаться тогда? Что-то подсказывало, что инвалиды новой власти не особенно нужны. Короче, по всему выходило, что двигать лучше под утро, но изнутри прямо жгло, внутренний голос буквально вопил - утром будет уже поздно! Впрочем, соседушка небось успел наябедничат. Так что Артем уже хлопнул дверью, назад дороги нет.
Постоял, вслушиваясь. Со стороны района изредка долетали крики. Иногда – отрывки песен. Кто-то видимо, напоследок «гулял». Где-то в отдалении хлопнул выстрел. Автомат? Или охотничье? Далеко, не разобрать. А вот со стороны гаражей – тишина. Вытащил из чехла ружье, фонарик занял штатное место под стволом. Надо решаться.
Перешли дорогу, ворота прикрыты, но не на замке. Стараясь не шуметь, просочились, и сразу встали, в нерешительности.
Темно, хоть глаз выколи. Идти наощупь? Хорошего мало. Включать свет? Ох как не хочется.
Неизвестно, к какому решению он рано или поздно пришел, но тут «дали свет» - из-за тучек наконец-то выглянула луна. Да так ярко!
И Артем непроизвольно вздрогнул. Рядом, рукой зажимала себе рот Светка.
Сразу за воротами, буквально в паре метров от них лежала куча трупов. Кто-то скажет, ну что это за куча! Так, человек пятнадцать, ну двадцать. На фильм ужасов не тянет.
Вот только куча эта, не на картинке, не на экране. Вот она. Вернее, они – еще недавно, буквально этим утром, живые люди. С кем-то возможно Артем мог видеться, даже разговаривать. И вот он здесь стоит, а они лежат. Вповалку. Как свалили. Даже не удосужились подальше оттащить.
Что-то смутно знакомое царапнуло сознание, пригляделся. Да, точно, молодой чоповец, убитый утром на ступеньках ТЦ. Лежит в самом низу, по пояс высовываясь из-под какой-то тетки. Понятно, надо же было куда-то девать не переживших налет. Кого подавили в темноте, кто сорвался с лестницы. Кому-то наверняка прилетел на голову здоровенный ящик с верхней полки. Ну а кого-то убили его же земляки, просто потому что у этих, других, «дома дети голодные». Скорее всего, Серегина теща где-нибудь здесь же и найдется. Впрочем, вряд ли это единственная куча.
Оторопь немного отпустила. Артем тронул супругу за плечо, молча мотнул головой в глубину гаражных рядов. Та часто-часто закивала, не отрывая ладошку ото рта.
Стараясь не задеть чью-нибудь руку или ногу, пошли дальше. И чуть было не наступили еще на один труп, который лежал немного дальше.
Родионыч. Вот ты где. Как же тебя угораздило, неугомонный ты наш правдоискатель? Неужели, поддавшись общему настрою решил поживиться в темноте торгового центра? Хотя скорее всего, не пришёлся ты ко двору, самоизбранному «комитету». Жалко деда. Пусть и бестолковый, с дурной инициативой, но без гнили внутри.
– Прости, Родионыч.
Пересохшие губы с трудом разлепились, слов слышно не было. И точно так же, одними губами, – Прощай.

Лес
При свете луны гаражи прошли неожиданно быстро и без дополнительных приключений. Вот и лес. Как бы не хотелось, включил налобник на минимальное свечение.
– Очки.
– Зачем? – удивилась супруга, – И так ничего не видно, а в очках так вообще.
– Где они у тебя?
Светка вытащила из нагрудного кармана тактические очки
– Одевай. Не так уж они и мешают, зато глазом на сук не оденешься. И близко ко мне не прижимайся, иначе будешь ловить те ветки, которые я отгибаю.
Вломился. Сзади чертыхалась жена.
– Потерпи родная, на опушках всегда так – света поступает больше и подлесок разрастается. Сейчас заглубимся, пойдет полегче.
Через полчаса остановился, расстегнул грудную стяжку рюкзака
– Достаточно
– А я думала мы всю ночь идти будем
– Ночью по лесу ходить нельзя, слишком травмоопасно. Нам просто нужно было отойти подальше. Сейчас немного поспим, как раз светать начнет. Тогда и двинем.

Три часа сна пролетели как одно мигание: веки смежились и тут же поднялись. Через ткань наспех поставленной палатки пробивался робкий свет. В ухо сопела Светка, отдавливая правое плечо. Рука, обнимавшая жену, слегка затекла. Пальцами левой пощекотал ей нос. Светка скорчила смешную мордочку.
– Любимая, просыпайся, – на ушко, шепотом.
– Сейчас-сейчас, еще одну только минуточку, – забормотала, переворачиваясь на другой бок, пытаясь завернуться в Артема, как в одеяло.
– Представляешь, мне такой страшный сон приснился, будто все, к чему вы с ребятами готовитесь, сбылось, – голос затихал, она опять проваливалась в сон, – глупость какая.
Внезапно к горлу подкатили слезы. Остро захотелось, чтобы все действительно оказалось сном. Вот сейчас, Влад бесцеремонно откинет полог, и проорет свое дежурное: «Рота, подъем!». И откуда-то, из-за пределов микромира палатки докатится голос Веры: «Вставайте лежебоки, или голодными на переход отправитесь». Зачухает помпа горелки, накачивая давление, а Муха затянет свое извечное, что для сурвивальщиков бензин, как, впрочем, и газ – не «тру »
– Вставай малышка, нам надо идти.

Собрались быстро: Артем не стал разбивать полноценный лагерь, ограничившись кинутыми в палатку пенками.
– Замерзла? – взял ее ладошки в свои, – Извини, следующую ночь спим по нормальному: в спальниках, надую коврики. Ну а в убежище нас ждут нормальные кровати. Мы с Владом пару спален оборудовали, как раз на две семьи. А сейчас давай отойдем от города подальше, тогда и на завтрак остановимся.
– Ты боишься города?
– Скорее опасаюсь. Только не спрашивай, сам не знаю чего. Просто чувствую, что с этими военными мне не по пути. Почему-то, но мне кажется, что просто так они меня не отпустят.
Все планы пошли прахом. Ехать они должны были на Владовом внедорожнике. Дизель, огромные колеса, лебедка, экранированная проводка. В общем – мечта выживальщика. Машина была подготовлена преодолевать завалы, бездорожье, загазованную местность. Даже выстрел из дробовика способна выдержать. Вот только ударную волну, или рухнувший сверху дом она явно не пережила. И даже если пережила – вряд ли уцелела в огненном аду, который бушевал в городе до сих пор.
– Слу-у-ушай, – супруга сменила тему, – а зачем ты на компас постоянно смотришь. Я считала, почти что каждый десятый шаг.
– Правда? Уже и не замечаю, видимо привычка, – усмехнулся, – видишь ли, человек не птица, встроенного компаса нет. И ориентиров в лесу нет. Как думаешь, быстро начнешь сбиваться с направления?
– Ну… – протянула, – не знаю. Но не каждые же десять шагов? Ты не думай, я с дедушкой все детство за грибами ходила. А он, между прочим, никогда ни с какими компасами не ходил. И навигаторов тогда не было.
Подмигнул, раззадоривая:
– Хочешь, попробуем? Направление вон туда, – показал рукой. – Давай, иди впереди.
На десятом шаге остановил.
– Ну и куда нам?
Светка уверенно махнула.
– Не-а, – улыбаясь помотал головой, поднес к ее глазам левую руку, где на большом пальце, на ремешке устроилась прозрачная таблетка, с плавающей двухцветной стрелкой, – Смотри.
– Э-э-э… А у тебя компас не врет? Не могла же я так быстро сбиться.
– Компас не врет, – потрепал ее по плечу, щелкнул по козырьку кепки, затем провел тыльной стороной ладони по щеке. – Ты когда вон те кусты обходила, уже сбилась градусов на тридцать. Без компаса в лесу делать нечего.
– А, ну да, тем более без навигатора…
Навик и вправду, не работал. Нет, он, конечно, включался, показывал карту, позволял играться с меню. Вот только положение не определял, поскольку не видел ни одного спутника. А без этого – он просто хранилище карт. К тому же, жрущий акумы. Так что навик отправился в дальний карман рюкзака, и Артему пришлось вытаскивать распечатанные топографические карты. И, конечно же, ломая голову вспоминать, как обходится без умной электроники.
Итак, мы здесь. Где-то. Вчера сколько прошли? Дай Бог, метров на пятьсот заглубились, от гаражей. Поставил точку карандашиком. А нам куда? Вот блин, ну почему нельзя было распечатать еще одну карту, с масштабом помельче? Нам через четыре листа топать, попробуй их совместить! Долбанный пазл.
Артем тихонько рассмеялся.
– Ты чего?
– Извини, малыш, это уже истерика. Нет, ты представляешь, тру-хард-выживальщики! Да мы ни разу не подумали, что к карте нужен транспортир! Как я азимут возьму?
– Прости любимый, а на самом компасе вот эта шкала не подойдет?
Артем завис, изумленно глядя на супругу.
– Я какую-то глупость сказала?
Набрал полную грудь воздуха, и задержал дыхание, крепко зажмурившись. Выдохнул, тепло улыбнулся
– Ах, ты ж мой маленький географ! Чтоб я без тебя делал, иди сюда, поцелую.

Городок
Внутри что-то рухнуло, раздался звон бьющегося стекла и следом – крик.
Пока сознание отрабатывало извечное «ну что, там без тебя не обойдутся?», ноги сами внесли внутрь. Картинка, в общем-то ожидаемая, в этом здании Артем был несколько раз: высокий, обрамленный лестницами зал, типичный местечковый торговый комплекс, сдающий свои помещения кучке магазинов. На втором этаже, витрина, обезображенная проломом. Остатки стекла разбросаны по плитке пола. Поверх осколков валяется мужик средних лет, явно в отключке. В паре шагов от него стоит парень, пытаясь зажать предплечье, из которого подозрительно много льет. Людей внутри мало. Кто-то озирается по сторонам, кто-то ведет себя так, как будто ничего не случилось, ну подумаешь, какой-то мужик вывалился сквозь стекло со второго этажа! Десяток человек суетятся, создавая ненужный хаос.
Скинул рюкзак у колонны, кивнул жене
– Стой здесь и присмотри. Если что – зови меня. Громко. Поняла? Хорошо.
Пока взгляд обшаривал пространство вокруг пострадавших, и главное – над ними, не свалилось бы что-нибудь на голову, рука автоматом нащупала в набедренном кармане перчатки. Сразу же после первых курсов первой помощи, купил большую упаковку, и распихал по всем карманам. Когда же собирался, так и не выложил – места не занимают. И ведь не думал, что пригодятся!
Задержал взгляд на витрине. Опасных зубьев, только и ждущих, чтоб сброситься на голову, не видно, витрину вынесло почти полностью. Вздохнул, причин не идти не наблюдается. Ну что ж, вперед…
На ходу натягивая тонкий нитрил , пошел вперед, раздвигая народ плечами.
– Пропустите.
Люди недовольно оборачивались, но завидев здорового парня, в синих медицинских перчатках, тут же менялись в лице, и поспешно расступались.
– Показывай, что у тебя
Парень, по виду ровесник, поднял растерянный взгляд, и не меняясь в лице перевел его на правое предплечье. Туда, где чуть ниже локтя он прижимал левую ладошку. Из-под ладошки продолжал бодро бежать алый ручеек.
Твою ж мать! Это даже не резанные вены. Явно достало до артерии, само не остановится. Взглянул в испуганные глаза. Ты еще жив, но судя по реакции окружающих – уже покойник: пока эти бараны будут крутить башками, бекать «что случилось?» и «какой кошмар!» кровь у тебя кончится. Вместе с жизнью. Эмоции растаяли с последними сожалениями о ненужном геройстве.
– Понятно. Ложись пока … да не в лужу, потом одежду задолбаешься отстирывать от крови. Рану не отпускай!
Бросил взгляд по сторонам.
– Так, вы и вы, – прямая рука с синим наконечником ладони вытянулась в направлении двух мужиков, выглядящей адекватнее других, – подойдите пожалуйста, нужна ваша помощь.
Дождался ответных кивков.
– Так вы, … как зовут?
– Федор Николаевич.
– Федор, встань у меня сзади, посмотри, чтоб нам никто не мешал. Лады?
– Так, а вас…
– Карим
– Хорошо – запоздало сообразил, что просить второго вызвать скорую бессмысленно, просто сработали наработанные алгоритмы. – Пока подождите.
– Ложись на правый бок, … стой! – похлопал себя по карманам, вытащил маленький цилиндрик фонарика из EDC ,-набора, пристроил его подмышку пострадавшей руки, чуть поправил, чтоб передавить артерию, – переваливайся. Вот, голову сюда.
Сидя на корточках, поправил пострадавшему голову, согнул левую ногу. Почти идеальное «устойчивое боковое »! Аж гордость берет! Течь прекратилась, значит артерия пережата. Облегченно выдохнул, так, чтоб никто не заметил. Пара минут есть.
– Федор, посмотри за ним, хорошо? – взгляд у того осмысленный, это радует, – никого не подпускать, всех помощников – в шею. Или мы его потеряем. Отключится – крикнешь мне, я пока второго гляну.
Вокруг второго уже сгрудилось несколько человек.
– Ну-ка пропустите, да разойдитесь же. … Стоять блин! – кровь бросилась в лицо, крик вспугнутой птицей метнулся внутри зала.
Двое парней пытались за плечи и за ноги поднять лежащего.
– Руки в стороны! Отошли! – приходилось уже орать, форсируя голосовые связки
– Да мы на воздух хотели… – забурчал один.
– А ты кто такой будешь? – второй попытался наехать в ответ.
Ну конечно! Вот и «неравнодушная общественность»!
– Это тебе потом объяснят, – спокойно, глядя прямо в глаза «наезжальщику», – а ты в свою очередь, объяснишь, за что ты его угробить хотел.
– Что-о-о?
Уже негромко, обращаясь к первому «помогальщику», да и ко всем остальным.
– Куда, нафиг, вы его тащите?! Явный перелом со смещением, – показал на правую голень, искривленную под неестественным углом, – сейчас осколками кости сосуды повредите, и хана. Кто его родным будет объяснять, почему вы его убили?
По толпе прокатился ропот. Поднял руки, ладонями на уровне груди, как бы отталкивая народ.
– Отойдите шагов на пять, дайте места.
– Вот ты, дружище, – обратился к «наезжальщику», – если на самом деле хочешь помочь, отодвинь людей, дай мне место для работы.
– Ага. … Братва, ну-ка давайте двигайте, видите – человеку мешаете!
Ну-с, что тут у нас? Лежащий без сознания, по крайней мере, глаза прикрыты, и … хм, не разговаривает. Бледноват, но не чрезмерно, на сильную кровопотерю не похоже. Что там еще? Про что мог забыть? А, да ладно, давай по ходу разбираться.
Присел на корточки, потом наклонился, почти прижавшись левым ухом к его губам, взгляд замер на груди.
– Раз, два, три, четыре…
Почти сразу услышал звук вдоха, щеки коснулось дыхание. Грудь и живот мерно ходят – дышит. Ну слава Богу, хоть это.
– Сынок, на вот, возьми
Поднял глаза – сквозь толпу протолкалась какая-то тетка и протягивала здоровенную булавку!
– Ты язык то ему к щеке приколи. Что ты на меня так смотришь? Или вас там этому не учили?!
Блин, вот что делать? Ржать? Ситуация не располагает
– Кто-нибудь, приколите язык этой «помощнице», – выделил голосом последнее слово. Повернулся к «наезжальщику» – Как тебя?
– Серый
– Серый, ты за народом смотришь?
– Мать, иди отсюда, видишь – без тебя справляются. Ты говори, братан, чем помочь?
– Помочь? Да, помощь нужна. Надо ему голову запрокинутой подержать, чтоб язык и вправду не запал. Ворочать его сейчас ни в коем случае нельзя.
– Я! Давайте я подержу! – рядом присел паренек лет двенадцати, добавил сквозь слезы – это мой папа
– Как зовут?
– Папу?
– Тебя, – выдавил ободряющую улыбку. Вот ведь, засада. Угробить мужика на глазах сына не хотелось совершенно.
– Коля… Николай
– Значит так, Коля-Николай, держишь папе голову вот так, – запрокинул, проворачивая как на шарнирах, – в таком положении язык не западет, и папа будет дышать. Без булавки, – сверкнул глазами в сторону, тетка испуганно юркнула за спины, – И слушаешь дыхание, понял?
Парнишка смахнул слезу, кивнул.
– Голову не отпускаешь. Дыхание слушаешь. Сморишь на грудь и живот – увидишь, как дышит. Если начинает хрипеть, или перестает дышать, сначала проверяешь, не опустилась ли голова. Потом зовешь меня. Понял?
Паренек, уже приняв отцовскую голову в руки, опять кивнул.
Здесь пока все? Ну а что еще? Дышит, без сознания, не течет. Лишь бы парнишка голову не упустил. Впрочем, этот будет держать.
Встал, стараясь не коснуться себя перчатками, уткнулся лбом в локтевой сгиб. Господи, ну где инструктор, когда он так нужен?! Я же не медик, и не воевал, как Влад. Я ранения только по видео, да на манекенах видел! Вдох-выдох, вдох-выдох.
– Карим! Ты где?
Тот появился молчаливой тенью.
– Будь добр, найди мне что-то вроде косынки. Знаешь, есть такие, медицинские?
Карим отрицательно мотнул головой.
– Любой кусок ткани, треугольный, чтоб длинная сторона была около метра. Хоть из штор нарви. И нужен вороток. Палочка такая, попрочнее, можно отвертку.
Вернулся к первому. Над ним нависал Федор, оттесняя любопытствующих. Присел на корточки рядом, стараясь не наступить в растекшуюся кровь. Посмотрел, вроде ничего не сочится, да и маленькая лужица под раненной рукой не увеличилась. Немного отлегло.
– Живой? Как звать то тебя?
– Рустам.
– Хорошо, Рустам, сейчас я тебе закрутку наложу, придется потерпеть.
– Может ремнем перетянуть? – Федор указал на свой пояс.
Артем поморщился, покачал головой
– Плохая идея. Его не зафиксируешь, и, если что – не докрутишь потом. Впрочем, как и жгут эсмарха…
У Артема на поясе в чехле висел отличный медплантовский турникет , вот только использовать его на постороннем человеке не хотелось.
«Всегда используйте аптечку пострадавшего, или подручные средства. Ваша аптечка – для вас» – говорил инструктор на курсах первой помощи, – «иначе свое израсходуете на первого раненого, а когда прилетит вам, будете, как говорится, с голой жопой!»
Карим молча возник рядом, как будто материализовался. Протянул комок ткани, две отвёртки и толстый маркер в пластиковом корпусе.
Выбрал из комка одну тряпочку, вполне сойдет, хоть и синтетика. Сложил вдвое, пристроил маркер. Ну, теперь только не накосячить! Мысленно прокрутил в голове движения, вроде ничего не забыл.
– Так, Рустам, сейчас перевалишься на спину, кровь пойдет опять, но не долго, я тебе быструю закрутку наложу. … Подожди пока, я все приготовлю. Давай!
Одним заученным движением перетянул руку под плечом, два оборота маркера, и кровь, пошедшая было снова, опять остановилась. Хорошо что не бедро, вот там намучаешься! Наскоро зафиксировал свободными концами косынки вороток.
– А вот теперь наложим плановую…
– Э-э-эй! Как вас там… – раздалось со стороны мужика со сломанной ногой. – Папа очнулся
– Рустам, придержи вороток, я на секунду. А ты, Федор, присмотри за ним, вдруг отключится. Сразу меня зови, понял?
Сделал шаг в сторону переломанного, сознание кольнула спицей – он же на спине! Да еще и сам повязку контролирует! А если сейчас отключится?! Мотнул головой, отгоняя сомнения, прорвемся! Бросился к лежащему мужику, народ расступался уже сам.
– Меня зовут Артем, я вам помогу, только с другим закончу. У вас перелом со смещением, пожалуйста, лежите, не шевелитесь.
Мужчина закивал. Сын попытался снова запрокинуть ему голову, остановил.
– Сейчас не надо. Просто разговаривай с ним. Вот если опять потеряет сознание, тогда запрокинешь. Ты меня понял?
– Серый?
– Да?
– Как у вас тут со скорой? Смысл врачей ждать есть?
– Я сразу понял, что ты не местный… Не, братан, не ездит у нас ничего. И врачи из больнички ни ногой. Их, походу, оттуда просто не выпускают.
– Понятно, значит надо тащить. – Обратился к собравшимся. – Так, граждане. Мне нужно как можно больше ткани, подойдет любая. Карим! Найди какую-нибудь палку поровнее, типа ручки от швабры. Только прочную. И косынок понадобиться много. Подойдут ремни, нужно будет к палке его приматывать. … Ах, да! И на чем тащить!
Подзавис на секунду. А на чем тащить? Снять дверь? Бли-и-ин, про дверь же что-то говорили… Что?! Как отрезало. Так, спокойно, мы сломанную ногу, примотаем к здоровой, через прокладки из ткани чтоб не шевелить место перелома, так? Так! А здоровую, и всего мужика до подмышки, к палке. Так. … А, к черту все, решено, делаем носилки!
– Нужны две длинные палки и веревка. Найдем?
Серый заверил, что при необходимости, из-под земли достанет. Почему-то верилось.
Вернулся к Рустаму. Ну вот, все хорошо, пациент скорее жив, в сознании и дышит. И придерживает вороток, здоровой рукой. А на курсах, за такое дисквал, точно. Блин, а у меня выходит!
Не торопясь, выбрал косынку из ткани, более всего похожей на х/б. Не суетиться, у тебя все получается. Неспеша завязал на двойной узел, затянул потуже. Это же не курсы, сразу после упражнения косынку снимать не придется. Теперь отвертку, как вороток, крутим… Зафиксировать…
– Может с другой стороны? – спросил Федор
А, что? Вот болван! Фиксирующие концы пропустил наоборот!
– Да, спасибо! Забывать уже начал, как обычными косынками работать! – подмигнул Рустаму, – Ну как? Норм?
– Спасибо. А я уж думал – все, хана. Я держу, а она течет.
– Ладно, ладно, лежи, береги силы.
Снял временную закрутку, с маркером. Им же, прямо на лбу удивленного Рустама крупно написал время. Повернул пострадавшего снова на бок, рану накрыл еще одной косынкой, поймал взгляд Федора.
– Смотри за ним. Контролируй сознание, разговаривай. Отключится – контролируй дыхание. Окей? А я пока нашим прыгуном займусь.

Изначально, в этот городок заходить не планировал. Да и путь лежал немного в стороне. Но сначала Светка высказала робкую идею зайти за новостями, а после и сам Артем, боясь себе признаться «А может?...», согласился с тем, что идея хорошая.
Они с приятелями бывали здесь раньше, во время походов: Городок как городок, обычный спутник промышленного центра, тысяч десять населения большая часть которого ездила на работу в Город, производства как такового нет, филиал вуза, несколько профилакториев, под боком – россыпь дачных поселков. Кажется, как раз сюда сосед возил свою тещу с рассадой.
Торговый центр «Аврора»… Хотя какой «Центр»! так, «центрик», стоял недалеко от окраины. Автовокзальная площадь, открытые ряды для частной торговли, большая парковка, сейчас по-прежнему забитая автомобилями. В общем – некое сосредоточие цивилизации, но не центровое. Идеальное место, чтоб узнать новости и сильно не светиться.
Не светиться не получилось.

– Добрый день всем.
Краем глаза Артему было видно, как справа от него, со стороны ног пострадавшего толпа раздвигается.
Впереди уверенный парень, моложе тридцати, темные волосы в пучке, сильно выцветшая, когда-то красная повязка с оставшимися бледно-желтыми буквами «…жинник». Из-за его спины выглядывал совсем молодой, не старше двадцати, с очень живыми глазами, подвижный как ртуть паренек в камуфляже.
– И что у нас здесь происх… Ага. Перелом? Да, вижу, перелом. – Взгляд парня уцепился за перчатки, рука дернулась к карману. Но секундой позже он уже опускался рядом на корточки, – давай помогу.
– Там, – Артем показал подбородком, – еще один. Глубокий порез правого предплечья. Я наложил закрутку, лежит в устойчивом боковом. Должен быть в сознании. Его можно эвакуировать.
– Леший, слышал?
– Да, ща займусь, – камуфлированный паренек отправился к Рустаму.
– Ба! Какие лица! – донеслось оттуда, – Как же ты так?
Донесся оправдывающийся голос Рустама. Какой же он слабый! Неужели успел много потерять крови? Прикинул. Нет, не должно. Червячок сомнения начал свое коварное дело: наверно плохо наложил, и рана кровоточит, или закрутка соскочила, а Федор не заметил… И еще десяток вариантов. Чуть не бросился проверять.
– Сталкер, слышишь? Рустам в сознании, мы ща потихонечку своим ходом дотопаем…
– Стой! – Артема обожгла догадка, – какой нафиг «пешком». Слышишь, как разговаривает? Это его от адреналина отпускает. Сейчас пойдете, и на улице он у тебя отключится.
– Не боись, допру если чё! Я в армии не таких таскал!
– Да на тебя мне пофиг, а вот если он в кому впадет? Как там тебя, Сталкер?
Первый парень, довольно споро орудовавший с косынками, поднял глаза.
– Того, - опять ткнул подбородком в направлении Рустама, – надо тоже на носилках. Есть где взять?
– С носилками согласен. Вот только где их… До больнички кого послать?
– Ну-ка пропусти… Такие подойдут? – объявился Серый с целым пуком гардинных карнизов. Обмотаны они были длинным шнуром, с бахромой и кисточками.
– Блин, хлипковаты, – Артем попробовал один из деревянных прутков на прочность. – Жаль, длинна в самый раз.
– Подожди, – парень, названный Сталкером, тоже взял один из карнизов. – Их здесь много, можно по два, даже по три связать, у меня скотча есть немного. А шнур хочешь как полотно навязать? Тогда нужны короткие распорки. Можно, в принципе, одну палку на них пустить, вот только чем отрезать?
– У меня есть, – буркнул Артем. Слишком много он вкладывается в место, куда и заходить то изначально не хотел. Теперь вот складную ножовку светить придется.

Наконец-то обоих пострадавших, под руководством Карима утащили в направлении местной больницы. Сталкер заверил, что врачи там дежурят, и в безостановочном порядке оказывают помощь всем, кто обратится. Сам Сталкер, как и его напарник остались, хотя Артем надеялся на совершенно другой исход.
– Ну что ж, теперь можно и поговорить спокойно. Отойдем?
Расположились у огромного витражного окна. Неподалеку, тревожно поглядывая и переминаясь с ноги на ногу у колонны, Светка изображала стойкого оловянного солдатика, приставленного к двум рюкзакам. Артем ободряюще улыбнулся жене.
– Как нас зовут, ты уже понял. К тебе, как обращаться?
– Артем, – пожал плечами.
– Документов при себе, у тебя, конечно, нет?
– Документы при себе, у меня, конечно, есть. Вот только почему я тебе их предъявлять должен?
– Хм… Вопрос резонный. – Сталкер сделал вид, что задумался. – может потому, что нас больше?
От входа в их направлении направлялись еще двое. Камуфляж, разгрузки, неспешные, уверенные движения. На рукавах – такие же повязки «Дружинник»
– Ага, играете в правильных парней, но руководствуетесь при этом правом сильного? Вы, я так полагаю – местные органы самоуправления?
– Даже не знаю на что отвечать, – Сталкер развел руками, одновременно качая головой, – на вопрос или наезд? Ладно, начну с вопроса. Как ты выразился, «органы самоуправления», это не мы. Мы – добровольный отряд помощи населению, волонтеры, так сказать. В том числе, приглядываем и за порядком. Теперь что касается права силы. Согласен, мой косяк, не правильно начал разговор. Но и ты нас пойми. Что видим? Чувак, крепкий, подготовленный, толпу вон как застроил. Опять же – прикинут по лесному, экипировка, амуниция… Только не говори, что ты обычный дачник-грибник, в лесу заблудился и только что вышел. Не будешь?
Артем усмехнулся, молча покачал головой. Парень продолжил.
– Хорошо. Так вот, всех таких спецов, в нашем городке я знаю лично. Тебя не знаю – значит ты чужой. Возникает естественный вопрос – что чужому спецу у нас нужно?
– Спокойно, – Артем поднял руки в примирительном жесте, – я на самом деле проходил мимо и зашел узнать, что слышно. Ничего более. Как сам наверно знаешь, с радио, интернетом и тому подобным сейчас напряженка. А тут этот прыгун, вот на рефлексах и вписался. Как выясняется – на свою голову.
– Вписался то ты как раз правильно. Иначе, Рустаму точно кранты, хрен бы ему тут помогли. А он нашему городку нужен. Так что за Рустама, спасибо отдельное.
И Сталкер протянул руку. Артем рефлекторно пожал. Некоторая взвинченность начала отступать. Он наконец обратил внимание, что стоящий за плечом Сталкера Леший рассматривает его с интересом, но явно доброжелательно. И двое подошедших какой-либо агрессии не проявляют.
– Артем, такое предложение – гоу сейчас в штаб. Ну, этого, как ты говоришь – самоуправления. Там тебе рассказывают, что известно у нас, ну а ты, если не откажешься – расскажешь, что знаешь или слышал сам. Идет?
Альтернатива, конечно, так себе, но его явно не хотели отпускать.
– Ладно…, – немного замялся. Светка! Сделать вид, что незнакомы? Кто знает, выйдет ли он из этого штаба? С другой стороны, оставить здесь - что она сможет одна? Не то, что бункер не найдет, из города может не выйдет.
Разрешил сомнения опять Сталкер.
– Девушку с собой бери, не переживай. Здесь ей одной оставаться не резон. – ухмыльнулся, – Тем более с таким богатым приданным.

Снова рюкзак отдавливает плечи. Слева прижимается Светка. Шагая под рюкзаком – это не самое удобное. Сказать бы ей… Но глянув жене в лицо, Артем передумал. Кстати, Светкин рюкзак тащит Леший. Сам предложил, вон он, впереди шагает. Легко, как будто бы с пустыми руками. Двое подошедших было дружинников с ними не пошли, попрощались и куда-то исчезли. Сталкер вышагивает справа.
– А ты у кого учился? Не у Герасимова часом?
– В смысле?
– Я про первую помощь. Представляешь, когда тебя в перчатках увидел, сразу почему-то про него подумал. Работаешь косынками. Ну и закрутка – это же Сергея Васильевича разработка.
– А-а-а, ты про это… Честно, не помню, как ведущего звали. Просто как-то нашел в интернете информашку про курсы, и старался хотя бы раз в год ходить.
– Жаль, я думал ты из поисковиков…

С удивлением Артем отметил, что никаких особенных изменений в самом Городке нет. Против ожиданий - ни разрушений, ни следов пожара, даже стекла везде целые. Улицы чистые, а не заваленные всяким мусором и поваленными деревьями. Малолюдно, это да. Если вычеркнуть из памяти последние пару дней, то легко можно представить, что все как обычно, жизнь продолжается, а события суточной давности — это просто страшный сон. Хотя, чего он ждал? Того же, что было дома?
Вначале сосало какое-то чувство неправильности, в этой обыденной картине, потом наконец дошло – на улицах нет машин! Спросил Сталкера.
– С автопарком у нас все нормально, ЭМИ не дотянулся. Просто на общем собрании решили, что пока не проясниться – бензин не жечь. Он сейчас – невосполнимый ресурс.
– И как, послушались?
– Сомневаешься? Ну да, не все готовы отказываться от сиюминутных удобств. Ничего, – он усмехнулся, – пришлось осваивать методики убеждения. Впрочем, коллективное мнение – это сила, если уметь пользоваться. Главное, качнуть мнение большинства в правильное русло, а там активная общественность поможет с особо непонятливыми.
Артем поморщился, затем уточнил, – И прям все-все теперь, как один, как говорится, в едином порыве?
– Нет, конечно, для того и патрули. Кто-то по-прежнему думает, что самый умный, может на общих собраниях гривой кивать, а под шумок тырить, то, что, по его мнению, ничье. А есть уникумы, до которых вообще, похоже не доходит. Что поделать, – развел руками, – дефекты воспитания! Пришлось тут прибегнуть к непопулярным мерам.
– Вот как?
– А как ты хотел? Думаешь, мы здесь будем смотреть, как кто-то из-за своих капризов ставит под угрозу выживание большинства? Нашлись тут, шестеро, из «золотой молодежи» на каникулах: четыре великовозрастных балбеса с двумя подружками.
– И что с ними сделали? Убили? – Светка округлила глаза
– Ну зачем же… Вывели на границу города и пинка под зад. Пусть свою блажь тешат где угодно, и перед кем угодно. Если найдут таковых. А в городок им появляться заказано.
– А если наплюют, на запреты? Они же, как ты говоришь – отмороженные? Что сделаешь?
– Если нам попадутся, так это им повезет. Есть среди жителей и такие, которые не прочь с ними повстречаться. Вот тогда будут у ребят проблемы.
– А куда же им идти?
– Куда хотят.
– Но это же не гуманно!
– Не гуманно подставлять всю общину. Чем жизнь этих мажоров ценнее жизни матерей с детьми на руках?
Светка видимо хотела еще что-то возразить, но не нашлась. Дальше шли молча.

Штаб располагался в местной мэрии – здании еще советской постройки из силикатного кирпича, с высоким крыльцом, призванным изображать трибуну перед небольшой площадью.
На входе – вахтер, похоже еще со времен «до». Кивнул Сталкеру и Лешему, как знакомым.
– Эти со мной. Где Равилич не знаешь?
– В сто восемнадцатой был
Сто восемнадцатой оказалась большая комната, метров шестьдесят – семьдесят квадратных, с большим овальным столом посередине, по стенам - ватманские лисы, исчерченные схемами и таблицами, несколько досок для рисования маркером.
– Дима, твою мать, ты что, не догоняешь? У нас просто некого поставить на эту задачу!
– Блин, это, кажется, вы, со своим узколобым подходом ничего не догоняете. Если сейчас мы не наладим контакт с деревенскими, завтра это может быть в десять, нет в сто раз сложнее! А когда вы наконец-то признаете, что Ильясов был как всегда прав, придете ко мне каяться, «Дима, мы бараны!», момент будет упущен!
Рядом со столом несколько человек, о чем-то оживленно спорили, но появление новых лиц заставило их прерваться.
– Извините, что отвлекаю, Равилич, можно тебя?
Один из спорщиков бросил взгляд на вошедших, задержал его на Артеме, секунду-другую всматривался… И раскинув руки и широко улыбаясь пошел навстречу.
– Ба! Знакомые лица! Земляк, какими судьбами?
Секундное замешательство, сменилось удивленным узнаванием. Ну точно! Те же очки в тонкой золотой оправе, короткая стрижка ежиком, темно-синяя рубашка, расстегнутая до середины груди. К Артему шагал давешний пожилой крепыш, с которым он общался еще в Городе. Он то, как здесь?
– Так вы знакомы?
– Формально да, – крепыш обнял Артема. Тому показалось, что попал в тиски, давешний знакомый оказался крепким не только на вид. – Виделись и даже общались. Хотя познакомиться так и не удалось.
Он протянул руку
– Дмитрий Равильевич, можно по имени. Сталкер со своими, просто Равиличем кличут.
Артем представился.
– Так, мужики, – Дмитрий обратился к недавним собеседникам, – давайте прервемся. Иначе мы ни до чего не договоримся. Покурим, подышим, да и вообще, надо бы подвигаться, а то с утра не прерывались. Лады? А я как раз с человеком пообщаюсь.
Собеседники оказались не против.

– Куришь?
Артем, покачал головой. Он стоял, облокотившись спиной на парапет крыльца, сложив на груди руки и смотрел на супругу. Та находилась неподалеку. Ей, конечно, предложили присесть и кофе, но она наотрез отказалась отдаляться от мужа. В итоге сидела в уголке обширного крыльца на стульчике, которой вытащил все тот же Леший, и обнимала обеими лапками большую кружку кофе.
– Правильно делаешь! Я тоже.
Крепыш прошелся по крыльцу взад-вперед, сделал несколько наклонов, пояснил.
– Представляешь, второй день говорильни, размяться некогда.
Наконец он подошел, немного наклонившись вперед оперся руками на тот же парапет, и заговорил, глядя толи на площадку перед зданием мэрии, толи на весь городок.
– Сталкер мне сказал, что вы зашли к нам за информацией. Ну что ж… у меня была возможность немного к тебе присмотреться, да и за случай в «Авроре» мы, по большому счету тебе должны. Так что инфой поделимся.
– Я, со своей стороны, готов рассказать все что знаю. О ситуации.
– Скорее всего, все что ты мне можешь рассказать я и так знаю. Ну разве что можешь удивить меня тем, что в лесу между Городом и нами пошли грибы. – Собеседник наконец взглянул на Артема, улыбнулся. – Удивлен? Да чему тут удивляться! Весточки из Города к нам поступают регулярно. Вы же явно тащились пешком через лес. Не знаю, какие из вас ходоки, но наверняка не меньше дня топали. Ведь так?
Артему оставалось только согласиться.
– Да, ушли в ночь того же дня. Не знаю, как описать, но от утра не ждал ничего хорошего.
– Вот как?
– Не прельщает меня работа за пайку на непонятных мне людей.
– А что непонятного в Гаврилове? Он то действует как раз в очень понятных рамках. Так, как его учили. В этом сила армии – пока мы, гражданские будем метаться, вопрошая что же нам делать, собирать собрания и ждать, пока найдутся сумасшедшие, готовые тащить на себе весь этот груз, у них есть штатное расписание и устав, отработанные на ученьях действия, и дисциплина. Может их действия будут и не самыми подходящими, для какой-то конкретной ситуации, но они будут. А это в тысячу раз лучше, чем бездействие и паника.
– Может и так, только я там оказался не нужен. Представляете? Такая амеба, как мой соседушка, все достоинство которого в том, что когда-то послужил в армии – нужен. А я, полжизни, готовившийся к подобным ситуациям – нет!
Артем даже задохнулся от обиды.
– Пойми, – Равилич хлопнул его по плечу, – это не плохо, и не хорошо, это данность армейского подхода. Твой сосед, раз прошел срочную, знает, что такое субординация и дисциплина. И оказавшись опять в армейской среде, не будет умничать, задавать вопросы и обсуждать приказы. Он их будет выполнять, возможно - спустя рукава. Но для армии, это зло - известное, и методы борьбы с ленью там отработаны столетиями. А вот умник, который вместо исполнения приказа начнет мыслить самостоятельно, и делать по-своему, он даже опасен!
– Чем же? Тем, что вместо идиотского приказа сделал так, как было лучше?
– Хм… – на несколько секунд собеседник задумался, – Вот представь идет корабль. В каюте, например это будет лазарет, люди, которые задыхаются, и даже могут умереть, если не глотнут свежего морского воздуха. По трансляции поступает команда капитана – закрыть иллюминаторы! Но некто, хорошо разбирающийся в медицине, говорит, приказ – идиотский, или даже преступный! Мы можем потерять этих людей. Нельзя закрывать иллюминаторы! И делает по-своему! Вот только он не видит, что идет волна, а иллюминаторы расположены слишком низко, и их захлестнет. Более того, корабль перегружен, имеет плохую остойчивость, и даже немного воды на один борт способны его перевернуть!
– Ну так капитан должен просто объяснить, по той же трансляции. Конечно, если открытый иллюминатор может привести к гибели всего корабля, ни один здравомыслящий человек не откажется его закрыть. Тем более, несколько минут без свежего воздуха никого не убьют, это точно.
– Не убьют? Ладно, наверно неудачный пример. В конце концов я не силен в медицине, я же для примера! Важно другое – в иной ситуации вдаваться в объяснения – упустить время. А не объяснишь - обязательно найдется умник, который скажет – ну что за ерунда, подумаешь, сколько там успеет влиться в маленькое окошко?! Зато военнослужащий рассуждать не будет – кэп сказал закрыть, значит надо закрыть, а не рассусоливать!
– Да что я, дебил что ли? Что я, не понимаю, что значит выполнение приказа в экстремальной ситуации? У нас тоже, между прочим, бывало, когда один командует, остальные выполняют, а все претензии потом.
– Возможно. Но у тебя же на лбу не написано: «я не дебил, команды исполняю, в сложных ситуациях не умничаю». Вот поэтому проще взять людей, возможно не таких умелых и сообразительных как ты, но понятных и прогнозируемых. А как их отобрать? По формальному признаку – служил/не служил.
– Вот и я говорю, не по пути мне с военными. Не подхожу им, по этому самому, формальному признаку.
Собеседник посмотрел на Артема долгим внимательным взглядом.
– Ну а с нами? По пути? Нам то ты как раз подходишь.
– С кем это, с вами?
– С теми, кто хочет выжить сам, и сохранить жизни другим людям. Правда, вот беда, – Равилич развел руками, – нет у нас под рукой массы дисциплинированных исполнителей. Да и с недисциплинированными тоже напряженка.
– Ну да, как «Звездный» брали, вместе видели. – Артем нахмурился, поджал губы, потом выплюнул, – Стадо.
Помолчал немного, продолжил, уже другим тоном
– Ну и скажите, зачем их всех спасать? Да, это люди, но… – пауза затянулась, Артем никак не мог подобрать слова.
– Но стоит ли спасать всех? – продолжил за него Дмитрий. – Знаешь, ты не оригинален. Порой и мне хочется плюнуть на все, сказать – да живите как хотите, только потом не плачьте. Знаешь, почему не делаю?
Подождал, пока Артем покачает головой.
– Потому что один я, как бы не был подготовлен, не выживу. И даже небольшой группой таких же как я – не выживем. О-о! – он невесело рассмеялся, – вижу скепсис вперемешку с презрением! Думаешь – слабаки?! Не то что ты?
Артем принялся уверять, что ничего подобного даже в мыслях не было. Теперь снисходительно улыбаться настала пара крепышу.
– Давай я тебе кое-что поясню. Сначала, позволь догадаюсь – ты из так называемых «выживальщиков»? Так и думал. Идешь ты, скорее всего, к какому-нибудь выкопанному в лесу бункеру, с запасами гречки и тушенки, в котором как в подводной лодке надеешься пережить тяжелые времена… О! Я опять прав! Какие же вы, выживальщики предсказуемые!
Ильясов расхохотался, потом еще раз хлопнул Артема по плечу.
– Думаешь, я сейчас начну у тебя выпытывать, где твой бункер? Успокойся, нафиг он мне не сдался!
Увидев неверие на лице парня, пояснил, – Ну допустим у тебя там годовой запас жратвы. Фиг с ним, парень ты основательный – скажем так: на десять лет. На двоих.
Помолчал, отслеживая реакцию, продолжил
– А теперь сам считай, то, что вам двоим на десять лет, двадцать человек съедят за год. Так? А для двухсот? Сколько? Месяц? Ну ладно, пусть чуть больше. А теперь сам считай, у меня народу, без малого девять тысяч человек, им твоих запасов – один раз перекусить, и все. Все! Понимаешь? Так что твой бункер интересен будет только тебе, да всяким отщепенцам.
Равилич опять прошелся взад, вперед по крыльцу
– Ты пойми, парень, наступившие времена – это не надвигающийся шторм, который можно переждать на глубине, а потом всплыть к той же обстановке, что и до погружения. И я даже не про то, что жизнь меняется, и когда твои запасы гречки подойдут к концу, интегрироваться в какой-то коллектив вам все равно придется. Давай поглядим на более простые примеры. Вот у тебя, как говорит Сталкер, неплохая подготовка в области первой помощи. Может даже какая-то медицинская специальность есть.
Артем покачал головой
– Ну понятно, впрочем, не важно. Я вижу, ты не один, с тобой девушка.
Равилич кивнул в направлении Светки.
– Жена.
– Тем более. А скажи мне, выживальщик, ты не только с ранениями и переломами можешь справиться, ты и роды принять сумеешь?
– Что? – Парень даже не понял, что его только что спросили. Но Равилич не дал времени прийти в себя
– Что «что»? Это жизнь.
– Ну так рожали же бабы раньше, и без всяких акушеров. – нашелся Артем, и покосился на Светку. Та вроде не реагировала, может не слушала.
– Рожали. А какая при этом смертность была, в курсе? Ты готов оказаться в статистике не в той графе? – Крепыш продолжал втаптывать самолюбие парня, – Ты ловко останавливаешь кровотечения на конечностях, а внутриматочное сможешь? Молчишь... – Или с ребенком что. Ты педиатрию хорошо знаешь? Я уж не спрашиваю, что будешь делать, если твоя девушка поранится, и сепсис пойдет. Или ты ногу сломаешь. Или кто-то из вас глазом на ветку напорется. Или клещ укусит… Да мало ли что?
Равилич замолчал, давая возможность переварить услышанное.
– За те восемь лет, что я хожу в походы, а это отнюдь не простые прогулки выходного дня, бывали разные ситуации. Но ничего – живой до сих пор.
Прозвучало это, скорее как оправдание, впрочем, Артем и сам почувствовал.
– Оставайся, Артем. Нам вменяемые специалисты по зарез нужны. У меня подавляющее большинство людей или продавцы, различных мастей и категорий, или водители, токари, и тому подобное, то, что еще долго будет не нужно. Нам же сейчас нужны люди, умеющие выращивать еду, и те, кто может всем этим управлять и организовывать.
– Скажите, Дмитрий Равилич, а какой в этом толк, если завтра сюда прикатит на своих бэтеэрах Гаврилов, и отберет все, что вы здесь навыращиваете?
– Не отрицаю, такой вариант возможен. Но, – он воздел палец в верх, – только возможен. А вот если сейчас не озаботится производством еды, и во-вторых – постановкой в стойло всех этих свободно мыслящих индивидуальностей, то завтра, эти неповторимые личности, перетопчут друг друга за ведро картошки, и никакой Гаврилов, или еще кто, нужен не будет. Нам уже сегодня нужно жить.
Артем молчал. Крепыш выдержал паузу и продолжил.
– Этот городок – моя родина. Я здесь родился, вырос, начинал свой бизнес. Потом, конечно, подался в большой город, там все же возможностей больше. Но тогда, послушав этого коменданта, я вернулся домой, сел на велик, и уже ночью был здесь. Потому что обойдется капитан Гаврилов без младшего сержанта Ильясова. А вот мой городок, без меня, может и не обойтись.
Над крылечком опять повисла тишина. Оба ждали, что скажет собеседник, пауза затягивалась. Крепыш сверлил парня взглядом, а тот, наоборот, прятал глаза, уставившись себе на руки. Наконец Ильясов, повернулся лицом к городу, хлопнул рукой по перилам.
– Ладно, выживальщик, поступим так: сейчас ты отправляешься в свой бункер, живешь там с супругой, неделю, месяц, год… В общем – сколько влезет. Пока не завоешь на луну, от того, что заняться нечем, что все твои навыки, полученные за многие годы не к чему применить. Я думаю, что больше месяца не выдержишь, а может раньше. И вот тогда приходи. Поверь – не обидим. Будет что есть, будет где жить. Будет мед. обслуживание, все будет. А еще, я дам тебе то, что нужнее всего – чувство нужности. Ах, да, если будет нужна помощь, любая, тоже приходи. Мы не бросим.

Деревня

Где-то в стороне хлопнул выстрел.
Артем присел и настороженно замер, обратившись в слух. Сердце, на миг замерло, а потом рвануло с места в карьер как хороший спринтер. Покосился назад – Светка повторила все в точности.
Пару мгновений ничего не происходило, только птичье пение как обрезало. Один ветер продолжал шуметь листвой. Успела мелькнуть робкая надежда: «Показалось?» Не показалось, откуда-то справа резанул женский крик.
Рука сама нащупала цевье, ремень аккуратно сполз с плеча. Под аккомпанемент бухающего в висках пульса поднялся на напружиненных ногах, оружие наизготовку, в голове вакуум. Повернулся к жене, зачем-то показал ей прижатый к губам палец, можно подумать она и сама не понимает. Стараясь ступать как можно тише, двинулся в направлении шума.
Крадучись преодолел метров сто пятьдесят, аккуратно отвел стволом раскидистую ветку какого-то густого кустарника, и глазам предстала картина.
На небольшом прогальчике среди леса, напротив друг друга две группы людей. Слева, сбились в кучку два парня и две девушки. Яркие, цветные банданы и кепки, мембранные куртки и рюкзаки из синтетики. Девчонки, обнявшись давились слезами, опасливо поглядывая на вторую группу. Парни стояли в международной позе сдающихся в плен, подняв руки и в каком-то офигевании выкатив глаза себе под ноги. Там, в невысокой лесной траве ничком лежало тело их товарища, над которым буквально заходилась криком еще одна девушка. Именно этот надрывный, отчаянный плач служил звуковым маяком, приведшим Артема к полянке.
Группа напротив, представляла из себя столь колоритную группу, что не будь событий последних дней, парень поискал бы взглядом съемочную группу. Чуть впереди дед: брезентовая куртка с капюшоном, темные штаны, заправленные в керзачи, и окладистая с проседью борода. Дополняла картину направленная на туристов двустволка, которую дед небрежно держал у бедра. У правого плеча, но на полшага позади стоял его точный клон, лет на двадцать моложе, да борода поменьше и пока что черная. В отличие от деда – губы сжаты в нитку, настороженный прищур, приклад упирается плечо, а ствол нервно рыщет по сторонам.
Позади – бабка, тетка, как назвать? – женщина, не старуха, но и молодой не выглядит. Темный платок, из-под все той же брезентовой куртки длинная черная юбка. За руку с трудом удерживает вихрастого подростка. Пацаненка напряжение момента явно не коснулось, и он активно порывался на свободу.
– Смотрите, робя, Федька оклемается, мы рожи то ваши ему предьявим. Не дай Господь, узнает в вас тех, кто его отходил, не сносить вам тогда голов.
– Ты-ты чё, дед, я же тебе рус-ским языком говорю, т-туристы мы, вчера еще у К-Козловской балки б-были. Дался нам ваш огород, у нас с-с-сублиматов еще на неделю. – заикаясь, и не сводя взгляда со своего убитого товарища говорил один из парней.
– Неделя кончится, а жрать то всем надо
– Погоди Митяй, может и не они. – подала голос тетка
– Че это, не они? Федька сказывал, тех тоже шестеро было.
– Там вроде две девки было, – басовито подал голос дедов клон.
– Федька мог и ошибиться, в темноте.
– Дед, да как тебе д-доказать, не видели мы никакого вашего Федьки, мы неделю от станции Б-Балково идем. Я б тебе трек на навигаторе показал, но он почему-то т-три дня спутники не ловит.
Мысли в голове помчались на перегонки с пульсом. Ясно одно, ребята – простые туристы, в походе больше недели, про катастрофу ни слухом, ни духом. Шли себе, в настроении самом благостном – погода радует, конец маршрута не за горами: от Балково, станции по другой ветке железки, до их Города десять дней неспешного хода, тропа нахоженная. И тут им повстречались эти… Кстати, дед что-то говорил про шестерых, из которых две девушки. Смутная догадка мелькнула в памяти. И что делать? Бежать к деду с криками «Подождите, я вам все сейчас объясню!?». Дед похоже сначала стреляет, и только потом включает мозг.
Отстраненно, в глубине сознания, как будто и не его эти мысли, мелькнуло, что в магазине десять патронов с крупной картечью, первым выстрелом гарантированно достает одного вооруженного, пусть даже не насмерть, но из боя выключит. Останется один, с двустволкой против его самозарядки. Вот только… стрелять по живым людям, которые тебе еще ничего не сделали? А может туристы сами виноваты? А может они первые напали, а эти «деревенские» защищались? И еще, ладно дед со вторым мужиком, но тетка и пацан! С ними то, что дальше делать?!
А может так? «Руки вверх, бросай оружие!». И что потом? Даже если бросят, не пальнут дуплетом на голос и не залягут. Что потом?!
Чтоб не затекли плечи, Артем осторожно перехватил Сайгу поудобнее, и в этот момент, из-за края поля зрения в ствол вцепилась рука и потянула ружье к низу. Да с такой силой, что чуть не вывернула из ладоней. Парень на секунду опешил от неожиданности, каким-то чудом подавив испуганный возглас. Растерянный взгляд пробежал по руке, плечу и уперся в широко распахнутые глаза. Лишь миг спустя сознание охватило картину целиком – рядом стояла Светка, мертвой хваткой вцепившись в оружие, и в каком-то молчаливом припадке трясла головой. Нет, не трясла – быстро-быстро мотала ей в стороны, а полные слез, широко распахнутые глаза всем видом молча кричали «Нет! Не надо!»
Продолжая удерживать левой рукой ружье, правую поднял ладонью перед собой, изобразил жестом: «все хорошо», подкрепляя беззвучной артикуляцией. Потом опять прижал палец к губам. Супруга продолжала мотать головой, но уже больше по инерции. Осторожно отцепил ее руку, еще раз повторил успокаивающую жестикуляцию. Убедившись, что Светка успокаивается, показал себе за спину, дескать, постой пока там. И вернулся взглядом к полянке, надеясь, что собравшиеся на ней не обратили внимания на какую-то возню в кустах неподалеку.
Как раз в этот момент, парнишка наконец высвободил свою ручонку из плена теткиной ладони, и не успела та что-либо предпринять, бросился к убитому. Дед что-то выкрикнул грозное, тетка вплеснула руками, туристы замерли, даже девушки, казалось, на миг забыли про рыдания. Только подруга убитого не отреагировала ни как. Она уже не заходилась криком, а бессильно опустив мелко подрагивающие плечи, сидела в траве возле мертвого тела, и слезы текли двумя ручейками по щекам.
Пацан подскочил к трупу, наклонился, и что-то из-под него потащил. Далось это с усилием, видно было, как надуваются от натуги щечки. Наконец радость окрасила детское личико – обеими руками он держал ружье. Минутное разглядывание, и радость постепенно сменила горечь разочарования. Надулись маленькие губки, Артему показалось, что он сейчас в сердцах пнет убитого. Как будто на Новый Год, вместо обещанного ружья, получил плющевого зайца.
– Андрейка! Уши оборву! – дед похоже подходил к точке закипания. – Ну-ка подошел ко мне. Быстро!
То ли дедово настроение наконец дошло до сорванца, то ли разочарование, так подействовало, но пацан послушно подошел к старшему. Тот властно вытянул левую руку, другой, меж тем, продолжая удерживать двустволку направленной на туристов. Пацаненок неохотно отдал добычу. Дед взял ружье в руку, мазнул взглядом, и закинул его ремень на плечо. На обратном пути дедова ладонь метнулась, чтоб вкатить оплеуху постреленышу, тот увернулся, радостно гыгыкнул, и направился к тетке, которая таким же как дед властным жестом протянула свою ладонь. Андрейка обреченно подошел, вложил свою ладошку в теткину, и не удержавшись обернулся, картинно показав деду кулачек. За что тут же схлопотал подзатыльник от тетки.
– Вы уж не сердитесь на него, – тетка оправдывалась, как будто и не держали ребят под направленными стволами ее родственники, – это племяш мой, из города. Родители нам на лето сбагрили, а сами на юга укатили. Теперь видать мы его единственная семья.
Дед в это время кивнул своему клону
– Слышь, Сема, а винтарь то оказывается, пневматика. Выходит, ты парня зря вальнул.
– Может и не зря, – недовольно пробурчал тот, – если Федька их опознает, мы так и так их завалим.
При этих словах девчонки возобновили рыдания, а у парней похоже дрогнули коленки. Один из них открыл было рот, но неторопливый говор деда успел раньше.
– Да вроде не врут, городские. Похоже – не они это.
– Ну значит парню просто не повезло. Прости бать, нервы за последние дни, ни к черту… Ну а вдруг бы у него настоящий винтарь оказался?
– Тоже верно
Парни, тем временем, облегченно вздыхая стали опускать руки
– Куда это? Я не давал команды, руки опускать, – дед продолжил как ни в чем не бывало. – Может это и не вы, нашего Федора отходили, но что вы за люди, это еще разобраться надо.
Он оглядел их еще раз, а потом скомандовал:
– Значит так, робя, берите свои вещички, и товарища своего, нечего ему в лесу валяться, похороним по-людски. И давайте, двигайте за … – оглянулся, – Андрейка! Ну-ка давай, топай вперед, будешь дорогу указывать. – Повернулся к туристам, – вот за ним пойдете.
Парни неуклюже, за руки, за ноги подхватили своего убитого товарища. Тело еще не окоченело, норовило выскользнуть. Так и двинулись: впереди пацаненок Андрейка, затем две девушки-туристки, продолжающие утирать слезы, за ними, почти волоча по земле труп двое парней. Следом дед, и не отстающий от него Семен. Замыкали колонну девушка убитого туриста и взявшая ее под руку тетка.
– Ни чё, ни чё, милая, мы ж не злодеи какие. Семка твоего похоже случайно стрельнул. Сейчас не известно, чего ждать от человека с оружием. Знать судьба у вас такая. Его – в землю лечь. А тебе мы парня найдем, нам сейчас люди ох как нужны. Да вон хотя бы и Семена? У него жинка как раз перед всем этим в город подалась, видать там и сгинула…
Наконец слова стали неразборчивы, и небольшой отрядик скрылся за деревьями.

По-хорошему бы развернуться и уходить, наращивая дистанцию, между собой, и оказавшимися такими негостеприимными деревенскими. Но время шло, а Артем как будто застыл, все смотря в след ушедшим. То ли ждал чего-то, толи боялся пошевелиться, он и сам не знал. Вот теперь как могла обернуться лесная встреча!
– Да-а-а, – протянул наконец почти под нос, – а это, между прочим, ближайшая к убежищу деревня. А я-то еще думал сходить, так сказать – навести мосты.
Повернулся к жене
– Идем?
– Тема, они что, вот так вот просто, взяли и убили человека?
– Похоже на то, родная
– Но ведь их же теперь…
– Что? Арестуют? Посадят?
Светка часто закивала. Артем привлек к себе жену, обнял за плечи, пригладил волосы. Потом чуть отстранил, посмотрел прямо в глаза
– А кто это сделает, солнышко? Милиция, власть?
Та снова прижалась к нему, крепко, как будто стремилась спрятаться у него на груди, и снова закивала головой.
– Малышка, – Артем опять принялся с нежностью гладить ее по волосам, – ну какая теперь власть? Похоже в каждом населенном пункте своя.
Перед уходом, Равилич, как и обещал, рассказал, что было известно ему самому. А известно было мало. Те, кто нанес удар, не представились. На местах ходили слухи, что американцам надоели наши разборки, и они нанесли превентивный удар, дабы ядерные арсеналы не попали в не те руки. Другие с этим соглашались, но уточняли, что были это китайцы. Третьи утверждали, что на самом деле удар нанесли оппозиционеры, в руки которых попали все-таки ключи от ядерных шахт. А может дорвавшиеся на волне выступлений до «кнопки» ура-патриоты все же осуществили давнюю мечту и жахнули по Америке. На что та отреагировала соответствующе.
«На верху» скорее всего правду знали, вот только где этот «верх»? Докатилась информация, что на месте Москвы, Питера, и нескольких самых крупных городов – радиоактивный пустырь. Никто из тех, кто это рассказывал, конечно своими глазами ничего не видел, но здравый смысл подсказывал, что это так. Даже признаков центральной власти не наблюдалось. Хоть Гаврилов на том собрании и говорил, что его назначили, но кто это сделал? Может сам Гаврилов, кто знает?
То, что «ответка» была, очевидцы нашлись – видели старты, еще до удара. Каждый в отдельности сначала подумал про ученья, но потом, те кто выжил и смог рассказать, уже не сомневались – с кем-то мы оплеухами обменялись. А вот что дальше? – начались наземные операции, или каждая сторона, получив по мордасам, решила не лезть на чужие территории, со своими бы разобраться? Никакой информации не было. Военные, наверно знали, но поделиться не спешили.
Так что надеяться на некую «центральную власть», что покарает зарвавшихся местечковых князьков и баронов, не приходилось.

Лес
Маленький вентилятор, запитанный от солнечной батареи, гонит воздух в печку-щепочницу, превращая ее в подобие горна. Сверху водружена походная титановая кастрюлька. Радиатор на дне способствовал более эффективному поглощению тепла, вода закипела буквально мгновенно.
– Опять сублиматы?
– Потерпи родная, еще три часика, и я тебя настоящей кашей накормлю: гречка с тушенкой! Мы с Владом этого добра в бункер на год натащили. – Подумал, невесело усмехнулся, – теперь получается, уже на два.
Он скинул куртку, и оставался в одной тонкой термухе, позволяющей телу дышать, распустил шнуровку на берцах – пусть ноги тоже отдохнут. Спиной облокотился на дерево, ноги вытянуты, тело расслаблено, сквозь листву пробиваются солнечные лучики. Что еще нужно после длинного перехода?
– Гречка с тушенкой? – Светка, в отличие от мужа ограничилась снятым рюкзаком, да разве что куртку расстегнула. Так и оставалась сидеть с подобранными ногами. Задумчиво проговорила, – всю жизнь мечтала питаться одной гречкой с тушенкой.
– Ну что ты, солнышко, да разве я мог бы допустить, чтоб моя радость оказалась на столь однообразном рационе? Не хотел говорить, раньше времени, – он заговорщически подмигнул, – у нас там не один тушняк да гречка с макаронами. Есть и картошка, и яйца порошковые с молоком. Буду тебя по утрам омлетами кормить. Есть шоколад, орехи, несквики всякие. Ну а конец похода отпразднуем консервированными персиками! Поверь, о разнообразии мы позаботились.
Но похоже весь его нарочитый энтузиазм не достиг цели.
– Тема, ну что мы там будем делать?
Он помолчал немного, потом заговорил бесцветным голосом
– Мы, натащили кучу настольных игр, хотя планировалось, что нас там будет четверо. Кроме того, в убежище большая библиотека. Представляешь? – В голосе опять прорезались веселые нотки, – Бумажные книги совсем недавно не стоили почти ни чего. Кому они были нужны, когда есть электронные гаджеты? Теперь думаю, опять подскочат в цене. Кстати, думаешь зря я тащу ноуты? В бункере ждут несколько квадратных метров солнечных панелей – только расстилай на открытом пространстве. Можно будет даже мини-сеть на два компа соорудить, и зарубиться в что-нить, на двоих.
Наконец Артем игриво подмигнул жене, пытаясь хоть как-то ее растормошить
– Да что мы, вдвоем, не найдем себе занятия?
– Артем, а почему ты не остался у Дмитрия?
– У кого? А, у Равилича чтоль? Ну, понимаешь…
Пауза затянулась. Он несколько раз порывался начать говорить, набирал воздуха, да так и сдувался. Наконец вымученно улыбнулся
– Если честно, сам не знаю. Все он правильно говорит, вот только…
Опять повисло молчание.
– Знаешь, милый, я твоя жена, и пойду за тобой, даже если буду сомневаться в правильности пути. Но мне кажется, что ты и сам больше тянешься к людям. Ты нужен им, твой опыт, знания, навыки. А люди нужны тебе, я видела твое лицо, когда ты оказывал помощь. Это же твое призвание!
Она помолчала, задумчиво ковыряя поднятой веткой в траве.
– До бункера нужно дойти. Это твоя цель. Это ваш с Владом план. Вы его задумали, вы долго работали над его реализацией, и будет обидно все бросить, буквально на пороге. Но…
Что «но» Светка договорить не успела, в кустах совсем рядом раздался хруст сухой ветки.
– Эй, кто там?
Артем непроизвольно положил руку на чехол. После того случая, ружье он спрятал. Ну нафиг, эдак нарвёшься на таких же, как дед Митяй с его нервным сынком Семеном – сначала стреляют, потом уже вопросы задают.
В ответ с шумом затряслись ветки кустарника, обрамлявшего стоянку, и на огонек вывалились двое.
– Привет честной компании! – нарочито бодро начал паренек, на вид лет двадцати, в джинсовом костюме, и зеленой бандане. – Разрешить погреться у вашего камелька?
Артем хмыкнул, оглядывая вновь прибывших
– Да сейчас вроде не холодно? И это не камелек, у нее греться не получится
– Проходите, конечно, присаживайтесь. Чаю хотите, – Светка преобразилась – само радушие и гостеприимность. – вижу, давно по лесу ходите, вы заблудились?
– Ага, заблудились, – согласилась девица, под стать парню возрастом, одетая так же не для леса: флисовая худи с капюшоном, и узкие короткие джинсы. Естественно – оставляющие открытыми лодыжки, по непонятной Артему моде. Он злорадно ухмыльнулся про себя – сейчас лодыжки были замотаны какими-то тряпками. На мысли о длительном пребыванию в лесу наводила замызганная и изрядно помятая одежда. Взгляд зацепился за почти разваливающиеся кроссовки парня. У девушки обувь выглядела получше.
– Артем, вскипяти воды побольше, ребят надо напоить горячим.
Тот незаметно скрипнул зубами, но возражать не стал. Воды оставалось не много, в городке набирать постеснялся, хотя Сталкер, снова провожавший их до леса, предлагал. Оставалось два литра, на четырехчасовой переход за глаза, а рядом с бункером притаился небольшой родничек. Когда-то была даже мысль сделать отвод воды из него прямо в укрытие, но руки так и недошли. Ладно, в конце концов воды можно было набрать в реке, только потом прокипятить – бутылки не выбрасывал, а выпустив воздух привязывал к рюкзаку, свободной стропой.
Вылил одну литрушку в высокий стакан от джетбойла, пристроил на щепочницу, вместо маленькой кастрюльки.
– Так как же вас угораздило здесь оказаться?
– Заблудились, – развел руками, успевший расположиться парень. Он взял лежащую в стороне пенку, расстелил, и уселся сверху по-турецки. Девчонка устроилась на корточках у печки, протянув к ней руки.
– Действительно, а здесь тепла совсем не чувствуется. Какая интересная у вас горелка
– Это не горелка, это турбо-печка с принудительным наддувом. Газ или бензин не нужен, достаточно крупных щепок. Вентилятор создает тягу, а сам запитан от солнечной батареи. Откуда идете, ребята?
– Вышли из города, как шарахнуло, испугались радиации. А идем в деревню, к Майкиным старикам.
– То есть вы четыре дня вот так по лесу шарахаетесь? А чего не по дороге-то?
– Хотели срезать, да вишь как получилось!
Странно, пронеслось в голове у Артема, как раз дороги то и были в их лесистой местности самым прямым путем. Не как стрела, конечно, но все же. Мысленно нарисовав в голове схему дорог, он не мог понять, где тут можно было срезать? То, что по дорогам люди ходили взад и вперед, знал от Равилича. Это он, гонимый какой-то паранойей перся по лесу.
– Тём, ну что ты ребятам какой-то допрос устроил. Ты же видишь – нет у них твоего опыта.
– Простите, а вы?... – девчонка изобразила на лице вопрос.
– А мы тоже идем, в Игнатовку, у нас там тоже родня, – названия окрестных деревень он помнил, эта была как раз в нужном направлении, километров на двадцать дальше.
– И чего, только вдвоем?
– Да, но Тема опытный походник…
Опытный походник поморщился, как от зубной боли, он то хотел сказать, что они – часть большого отряда, который где-то неподалеку.
– Послушай, дядя, а может махнемся обувкой? – тон парня как-то изменился, стал громче, появились хамоватые нотки.
– Что? – Артем оказался не готов к такому радикальному изменению в поведении гостей.
– Да ладно, Вовчик, ты же видишь, – девчонка тоже неожиданно перешла на тон громче, – этим утыркам на тебя пофиг. Ты сдохнешь, они дальше пойдут.
– Что за…? – в голове не укладывалось, во всей ситуации была какая-то неправильность, – эй, а ничего что вы наш чай пьете?
– Блин, да он чая пожалел, козел! – девка почти кричала.
Светка огорошено переводила взгляд с Артема на пришлых, потом обратно.
– Так, хватит, – он, закипая вскочил на ноги, шаг вперед, – ну ка…
Краем глаза еще успел заметить, как в ужасе распахнулись глаза супруги, глядящие ему куда-то за спину, уже начиная догадываться попытался обернуться… И в этот момент затылок взорвался болью. Еще успел заметить бросившуюся в лицо землю, слух донес сухой хруст, сдавленный Светкин вскрик, и сознание потухло.

Возвращалось сознание медленно. Сначала Артем осознал, что лежит, уткнувшись лицом в землю. Потом накатила тупая боль, разливающаяся от затылка по всей голове и тошнота. В правую щеку, почти пропоров ее, вонзилась ветка. Хорошо, что не в глаз! Под щекой обнаружилось что-то липкое.
Мысли еле ворочались и путались. Сильно мутило. Где я? Сквозь пелену, в памяти начали проступать картины: лес, куда-то шли… Куда? В поход? А почему я валяюсь?
А, ну да! Разом вспомнилось: горящий город, Влад и Вера, Родионыч, ТЦ Аврора с лежащим на полу мужиком, двое парней, неумело тащивших тело третьего. Мы же шли к убежищу. А потом? А потом эти двое и боль в затылке. Я жив? Судя по всему, еще да… Светка! Что с ней?!
Как сквозь вату стали доноситься звуки. Голоса. Как много! Было же двое незваных гостей, и Света? Ну да, должен быть еще кто-то, кто огрел по голове. Но ему показалось, что вокруг какая-то гомонящая толпа.
Так, меня вырубили, и похоже сейчас грабят наши вещи. Что делать? Ружье! Оно в чехле, могли и не заметить. Должно лежать где-то рядом. Мне бы только добраться до него. Магазин уже пристегнут, чехол быстроразъёмный, не помеха. Останется только передернуть затвор, и стрелять, стрелять, стрелять. Стрелять пока враги не кончатся. Стрелять в их мерзкие рожи, видеть страх в глазах, и осознание, что кончились их веселые деньки…
– Смотрите-ка, – донесся чей-то удивленный голос, – зашевелился! Длинный, так ты не наглушяк его? А говорил, что черепушка треснула!
– Не может быть! – это вероятно помянутый Длинный, – видели какая лужа с него натекла? Да и хруст я отчетливо слышал!
– Во, – женский голос, не Майки, другой, рядом, – это дрын твой хруснул. Говорили тебе, гнилушка, а ты все – береза, крепкая древесина! Знаток, бля.
Под грудь подсунулся носок ботинка, и с натугой его перевернули.
– Тяжелый, бля.
На фоне неба над ним склонились, разглядывая, трое незнакомцев – девушка и два парня.
– Точняк, живой, глазенками ворочает. Эй, дядя, говорить можешь?
Попытался поднять голову, и скривился от пронзившей боли.
– Света, – позвал слабым голосом
– Да жива твоя телка, – рассмеялась склонившаяся над ним девка. Смахнула малиновую прядь, – даже пацаны не тронули. Хотя хотели. Мне скажи спасибо!
Попытался подняться, но руки не держали, и он опять растянулся на земле. Тогда, собравшись с силами, отполз к дереву, и облокотился одними плечами. Теперь стало видно происходящее.
Сначала взгляд нашел Светку. Та рыдала сидя прямо в траве. Губы, с левой стороны разбиты, на скуле кровоподтек. Потом до него дошло, что жена сидит в одном термобелье.
Вован рылся в Светкином рюкзаке, как раз доставая оттуда очередной сверток.
– О, Майка, тебе обновки нужны?
Это оказались Светкины летние платья. Майка повертела в руках
– Да я такую дешёвку, даже если мне вообще носить будет нечего, не одену
И платья полетели в траву. Сама Майка щеголяла в Светкином костюме и берцах.
Еще один, достаточно упитанный парень, в такой знакомой Горке, отвязывал от его рюкзака пустые пластиковые бутылки.
– Он, чё, старьевщик чтоль? Нахрена с собой пустую тару таскает?
– Он не старьевщик, он как его, этот – «берегите лес»
Раздался смех.
– Во дебил, мог бы просто сжечь. Все одно их потом на мусорный полигон отвезут, где они гнить полста лет будут.
Идиоты, пронеслось в мозгу Артема, а вы воду во что набирать собрались? К лесу ребята явно были не приучены.
– Слышь, дядя, снаряга у тебя классная, что ж ты ножиком нормальным не обзавелся, – один из парней крутил в руках его Мору-две тысячи . – у моей бабки на кухне и то ножи круче!
Марадеры собирались. На земле остались валяться последствия потрошения рюкзаков: обертки от пайков, смятые бутылки, тряпки. Артемов рюкзак пыхтя напялил на себя толстый парень, Светкин – Вован.
– Ладно дядя, спасибо тебе за подарки, ты прям дед-мороз какой-то. Но нам пора. Подругу твою мы с собой забираем…
– А вот это хрен тебе, Русик, – крашенная девица в высоких, проклепанных ботинках и косухе, резво обернулась к говорившему.
– Диана, солнце мое, я ж не для себя стараюсь, – притворно расплылся Русик, – вон Длинный с Пухлым одиночеством страдают.
Артем, с трудом перевернувшись на живот, уперся обоими руками в землю.
– Я сказала, она с нами не пойдет, – в голосе прорезались истерические нотки
– Дианка, ты чего? Думаешь я на нее запал? Вот еще! Там же смотреть не на что!
– Я тебя знаю, кобелина, ты не одной дырки не пропустишь, так что никто с нами не пойдет! – сорвалась на крик крашеная.
Отжавшись, ему с трудом удалось оторвать тело от земли, и подставить под себя согнутую ногу. Толчком привел себя в вертикальное положение, разворот… повело, пришлось схватиться за дерево.
– Пошли красавица
Высокий, тощий парень схватил Свету за руку и рывком поставил на ноги. Та попыталась вырваться, Артем, сжимая кулаки и набычившись сделал неуверенный шаг вперед. Его еще мутило, но закипевшая в крови злость накачивала силой.
И в этот самый момент, крашенная подлетела к Светке и резко наотмашь взмахнула рукой. Светка отшатнулась.
Со своего места Артему показалось, что крашенная промахнулась, но та с вызовом повернулась к своим спутникам и подбоченилась
– Я же сказала, никто с нами не пойдет!
– Да ты просто сука бешеная, – с какой-то укоризной, смешанной с восторгом, сказал Русик, – Длинный, пошли.
И он пошагал, догоняя ушедших вперед Вована, Майку и толстого парня. Длинный бросил взгляд на Диану, перевел на Артема, вымученно улыбнулся, как будто говоря: «ну извини, видишь – баба не в себе», и пошел вслед Русику. За ним не оборачиваясь ушла крашенная.
Артем перевел взгляд на жену. Та стояла, растерянно-виновато глядя на него, и зажимала себе шею. Из-под руки текла темная струйка.

Мир сузился до этой размеров этой маленькой, такой родной фигурки, и пары метров поверхности вокруг. Пропал лес, вылетели из головы уходящие мародёры и глобальная ядерная катастрофа, все стало неважным и таким далеким. Сознание разделилось. Как будто из Артема вышел некто рациональный, эдакий сухой умник, рафинированный денди.
– Сожалею коллега, шансов никаких, в данной ситуации рекомендую…
– Заткнись! – другая часть Артема, эмоциональная, любящая, отказывалась принимать происходящее, надеялась, – Это просто порез. Ничего страшного, капиллярное кровотечение, сейчас наложим давящую повязку и все будет хорошо…
– Ты посмотри, разве из капилляров столько натечет?
Пока Артем и сухарь-умник спорили, тело действовало по наработанным алгоритмам. Через мгновение он оказался рядом со Светой
– Убери руку, дай посмотрю!
Длинный порез с правой стороны от гортани, и небольшой, такой с виду не страшный фонтанчик, не то, что в фильмах.
– Вот видишь, разве это струя из перерезанной артерии? – с вызовом бросил Артем сухарю-умнику, – где фонтан на пару метров?
Руки действовали сами по себе – одна легла на шею, вторая, сжатая в кулак, уперлась рану, зажимая. Пальцы тут же стали мыльными от крови.
– Ложись, ложись, ложись, – шептали губы заученную мантру. Жена послушно сползла по подставленной ноге.
– А помнишь, тот ролик? – умник поправил воображаемые пенсне
Ледяная волна пробежала по спине, сжала сердце. Он помнил, им показывали реальную запись с камер наблюдения в баре: парню так же резанули шею . Он какое-то время ходил, прижимал салфетку, протянутую «сердобольным» бармен, вокруг озирались зеваки, все буднично и просто… Только тот парень не выжил.
– Нет, со мной такого не будет, только не со мной! Там, в баре, была толпа баранов. Никто даже скорую вызвать не удосужился …
– А ты, конечно, вызовешь? – поинтересовался умник
Артем ему не ответил
– Лежи маленькая, видишь, все под контролем, кровь уже не течет
Света несмело улыбнулась, доверчиво глядя в глаза, а он нависал над ней, навалившись всем весом на выпрямленную руку, упиравшуюся кулаком в шею.
«Выпрямляй руку, и всем весом дави, иначе не пережать» - Голос Герасимова звучал как наяву: «не сгибай в локте, иначе нажим постепенно ослабнет, сам не заметишь».
– Давай, вспоминай. Забыл? – снова этот умник, – Дальше инструктор говорил, про то, что вторая рука теперь свободна, самое время достать телефон и вызывать помощь.
Конечно, помощь! Мобила сейчас бесполезный кусок пластика и проводков, сотовые вышки не работают, но у него же есть рация! Если вызывать на всех частотах может кто-то и ответит. Нет, не так – обязательно кто-то ответит. Надо только дотянуться до рюкзака…
Осознание прошло по телу, как удар электрического тока, зародившаяся надежда рухнула куда-то вниз, в бездну, увлекая за собой сердце: их рюкзаки сейчас удалялись на спинах шестерки малолетних бандитов.
– Нет. Нет! Нет!!! Такого просто не может быть! – эмоциональная часть Артема билась в истерике. Его тело продолжало делать то, чему учили, и обнадеживающее улыбалось супруге.
– Сейчас, родная, сейчас. Кто-нибудь пройдет мимо, это же не лес, а какой-то проходной двор…
– Ну, конечно, пройдет. Одни уже прошли… – сухарь, как всегда, был язвителен, – Тебе нужны ребята вроде Сталкера с Лешим, но они сейчас помогают другим. Поэтому они – далеко.
Зачем-то в памяти всплыл эпизод расставания со Сталкером у окраины городка. «Почему ты сказал жаль, что я не из поисковиков?» - спросил тогда Артем, когда уже пожимали друг-другу руки. «Волонтеры сейчас по бункерам не тихарятся»
– Эврика! Я знаю, что делать! Ха-ха-ха, – рассмеялась эмоциональная часть Артема в лицо сухарю, – я не могу вызвать помощь. Ну и что?! Да я сам доставлю ее в больничку! Я буду держать рану, и мы потихоньку, потихоньку пойдем в направлении городка…
– Не получится, – с какой-то грустью констатировал умник, – вы сколько шли от городка до сюда? Сутки. Сколько займет предлагаемый тобой способ перемещения?
– Заткнись, сволоч! Лучше бы помог…
– Слушай, малышка, я сейчас зажму рану, потом ты поднимешься, и так бочком-бочком пойдем к городку. Это будет долго, но мы дойдем!
Та попыталась кивнуть, в глазах не гасла надежда
Но все попытки окончились неудачей, стоило Светлане пошевелиться, кровь начинала лить снова. Наконец Артем сдался.
– Ладно родная, придумаем что-нибудь еще
В ответ – ободряющая улыбка. Супруга как будто говорила: «Конечно милый, ты обязательно придумаешь!»
– Ее не спасти, – умник грустно покачал головой, – мне правда жаль…
Перед мысленным взором всплыл учебный класс курсов первой помощи, занятия по сердечно-легочной реанимации. Они только что закончили упражнение, когда, меняясь по очереди «держали» на СЛР манекены в течение сорока минут.
«А как долго можно «качать» пострадавшего?»
«Пока скорая не приедет», Герасимов отключал манекены.
«А если она долго не едет?»
«Тогда до тех пор, пока не решите, что сделали все возможное. Вы же не сможете поддерживать жизнь в человеке вечно. Поймите, вас никто за это не осудит – вы не врачи и не спасатели, обычные гражданские люди. Вы сделали все, от вас зависящее, и даже больше. Любой суд будет на вашей стороне…».
Получается, не любой. Свой, внутренний суд неумолим.
Артем представлял тогда, что когда-нибудь может оказаться в ситуации: вот пострадавший, он еще жив, но возможности ему помочь нет, надо принимать решение… Но только не так! Пусть это был бы незнакомый человек, пусть даже знакомый, пусть даже Влад! Но не Света, только не она!
– Она не умрет. Я буду держать столько, сколько надо, я не сдамся…
– Не сдавайся, Артем. – подержал умник.
Он продолжал нависать над распростертой супругой, в неудобной позе, согнувшись, упираясь выпрямленной рукой в шею, фактически – глаза в глаза.
Постепенно эффект от выброшенного в кровь адреналина стал подходить к концу, сказывалась усталость от переживаний, давала себя знать травма головы. Сознание путалось, в глазах начало смеркаться. Артем, замерев в неудобной позе как стойкий оловянный солдатик, отключился.

Пришел в себя рывком, как будто тумблером щелкнули. Кольнул страх – Света! Неужели он в отключке ослабил нажим, и кровотечение возобновилось? Нет! Слава Богу! Его глаза нашли глаза супруги.
Света была в сознании и ответила ему спокойным взглядом.
– Извини малыш, я немного отрубился…
«Все хорошо» - отвечали ее глаза: «я еще здесь».
Вечерело. Потускневшее солнце клонилось к горизонту, заливая полнеба багровым закатом. Длинные тени протянули вокруг них свои щупальца. Артем поежился, холодало.
Точно! Запоздалая мысль кольнула в сознание. Лето катилось к закату, и ночи становились холоднее. Светлана лежала в одном тоненьком термобелье, вся задача которого – отводить пот от тела. И холодная земля вытягивала из ее тоненького тельца остатки тепла. А под утро выпадет роса…
Внезапно, до него дошло, что уже некоторое время Света смотрит на него как-то по-особенному, как будто …
Как будто пытается запомнить!
– Милая, все будет хорошо!
– Пообещай мне, – Артем даже не сразу понял, кто говорит. Голос жены был еле слышан, – пообещай, что вернешься к людям и будешь помогать им.
– Ну что ты, родная, мы вместе вернемся. Вместе. Ты еще помогать мне будешь…
Тонкие пальчики легли ему на губы, останавливая слова. Какие же они холодные! Света замерзала.
– Пообещай…
И неотрывно глядя в ее глаза, так, что мир сузился до размера этих карих, таких любимых глаз, он отчетливо кивнул.
– Да, любимая. Я вернусь, и буду помогать
Обе ее руки легли ему на запястье. Света вздохнула, решаясь, и с неожиданной силой оторвала руку, зажимающую рану.
Он отстраненно, как будто все происходило не с ним, смотрел на вновь полившуюся кровь. Потом его взгляд снова нашел глаза жены, и неотрывно смотрел, как гаснет в них жизнь.
– Ты пообещал… – коснулось его слуха. И глаза Светланы погасли навсегда.
Из Артема как будто выдернули штырь. Его тело рухнуло сверху, поверх затихшей жены, плечи сотрясались, и глухие рыдания разнеслись над полянкой.

Эпилог.
Совсем недалеко от крайних домой городка, на старой сосне сидел дятел, старательно простукивая кору дерева, в поисках вкусных личинок. Он так увлекся, что не сразу заметил бредущего внизу человека.
Будь это не птица, а к примеру другой человек, он бы подумал, что тот, внизу пьян: шел, пошатываясь из стороны в сторону, неуверенной, заплетающейся походкой. Он был грязен и неопрятен. Лицо и верх тонкой водолазки в каких-то бурых пятнах. На затылке лепешкой запеклась темная корочка.
Присмотревшись, наблюдатель с удивлением мог бы заметить, что человек почти что бос –он только обмотал стопы какими-то тряпками. Наверно это была неравноценная замена обычной человеческой обуви, которую обычно одевают в лес – тряпки были разлохмачены, и тоже пропитаны чем-то бурым.
Бредущий человек был не один. На руках он нес другого, поменьше. Это была девушка, одетая в легкое летнее платьице. У нее тоже не было обуви, видимо по этому большой решил взять ее на руки. И наверно на руках у большого ей было так удобно, что она задремала, склонив голову на грудь своему спутнику, только длинные светлые волосы, сбегали ручьем по руке мужчины и свисали вниз, слегка развиваясь на ходу.
Но если бы дятел решил подлететь поближе, и взглянуть в лицо человеку, то скорее всего он бы в ужасе рванул куда глаза глядят, лишь бы оказаться как можно дальше от этого странного незнакомца – на изможденном, заросшем, грязном лице горели холодной яростью глаза, прожигая взглядом окружающее.
Но это был дятел – обычная птица, которой мало дела до происходящего внизу. Заметив человека, он прервался, настороженно приглядываясь, а потом и вовсе решил отлететь подальше. Он легко снялся с дерева, и полетел, в поисках другого старого дерева, оставляя за спиной странного незнакомца, и через минуту тот стерся из птичьей памяти, как будто его и не было.
 
Последнее редактирование:

Enot17 (Игорь)

Enot17 (Игорь)

летающий енот
Регистрация
19 Сен 2014
Сообщения
821
Оценок
1.430
Баллы
936
Возраст
52
Вот дальше.

И у меня вопрос, к тем, кто всеж прочитает. Нет ощущения, что действие происходит в вакууме? Район как-то представляется? И то, что рядом полыхает гигантский пожарище?
Так же, периодически себя спрашиваю, а вот то, что рядом полумиллионный город, а это несколько сот гектаров, превратился в гигантский действующий крематорий - не слишком ли спокойно ведут себя выжившие люди? Может полдня слишком малый срок, чтоб народ собрания собирал? С другой стороны, не все же в ступор впадают. Я помню, когда в Москве взрывы были, я до Пушкинской минут десять не дошел, когда там шарахнуло. Так зевак хватало. Не нас, ну и ладно.
Короче, хелп ми плиз, комрады.
 

mechanik

mechanik

Застрявший на форуме
Регистрация
17 Сен 2016
Сообщения
4.242
Оценок
4.076
Баллы
1.451
Возраст
55
Игорь, здесь вопрос, локальная ли это катастрофа или глобальная? Т.е., был ли нанесён удар по конкретному месту или по всем стратегически важным объектам? В первом случае всё намного проще, вмешаются силовые структуры соседних населённых пунктов, во втором - намного сложнее , т.к. почти все органы власти и управления будут уничтожены(поскольку имеют привычку обустраиваться в центре или около), а органы управления, находящиеся на БД, в первую очередь будут решать военные задачи, а гражданские лишь в случае необходимости. Опять же для решения своих проблем. Я не буду касаться войн, локальных конфликтов и бомбёжек, на мой взгляд, в данном случае у тебя просматривается аналогия с 12-ти балльным землетрясением, когда в центре все уничтожено, а на периферии народ в шоке стихийно организовывается. С той только разницей, что помощи ждать неоткуда. Посмотри в инете хронику Хиросимы и Нагасаки, крупных землетрясений, цунами, примерно представишь, как ведут себя люди в таких ситуациях. Думаю, это поможет больше, чем наши теории. Только, если кто-то из своего опыта, не дай Бог.
 
Последнее редактирование:

mechanik

mechanik

Застрявший на форуме
Регистрация
17 Сен 2016
Сообщения
4.242
Оценок
4.076
Баллы
1.451
Возраст
55
По идее, в подобных случаях, важно не столько то, чего и сколько ты запас на чёрный день, сколько план и, самое главное, пункт эвакуации. Потому что идти неизвестно куда-это одно, а туда, где тебя ждут, совсем другое.
 

Enot17 (Игорь)

Enot17 (Игорь)

летающий енот
Регистрация
19 Сен 2014
Сообщения
821
Оценок
1.430
Баллы
936
Возраст
52
Плюсик.

Кстати, как человек, защищавший диплом и писавший кандидатскую по теме стресса, заявляю авторитетно: метод рабочий. :wink:
А алкоголь тут не помогает. :notknow:
 

mechanik

mechanik

Застрявший на форуме
Регистрация
17 Сен 2016
Сообщения
4.242
Оценок
4.076
Баллы
1.451
Возраст
55
А что гласил текст?

Я в своё время был начальником мобилизационного пункта, естественно, при её объявлении. В данном случае, комендант действует ещё сравнительно мягко, что можно списать на реальное состояние войны неизвестно с кем и сопутствующий этому шок и стресс. Планы-планами, но реальность- реальностью. На месте капитана я бы, пожалуй, поступил бы почти так же. Сейчас пора спать, если никто не добавит, позже продолжу, извини. Если, конечно, ещё будет актуально.
 

Дем Михайлов

Дем Михайлов

Неистовый писарь
Команда форума
Регистрация
8 Авг 2013
Сообщения
20.847
Оценок
57.688
Баллы
5.502
Возраст
44

mechanik

mechanik

Застрявший на форуме
Регистрация
17 Сен 2016
Сообщения
4.242
Оценок
4.076
Баллы
1.451
Возраст
55
Порядок действий при ЧС подобного масштаба:
Оценка ситуации с проведением разведки,
По возможности, установление связи по вертикали и горизонтали,
Организация и мобилизация всех адекватных и трудоспособных с разделением полномочий.
Взятие под контроль ключевых объектов и организация жизнедеятельности, либо организация эвакуации в заранее определённые либо разведанно безопасные районы
.
Это основные задачи капитана, если он не передаст власть полковнику.

Перечень может быть не точным, всё таки двадцать лет уже прошло , но вначале практически всегда рулит армия или схожие структуры, по вполне понятным причинам: к подобному их готовят.
 
Сверху Снизу