Дем Михайлов
- Регистрация
- 8 Авг 2013
- Сообщения
- 21.123
- Оценок
- 59.156
- Баллы
- 5.502
- Возраст
- 45
Глава восьмая.
Пыхнув сигаретным дымом, задумчиво смотрящий на меня Николай предложил:- Давай еще разок пробежимся по тому, что ты мне наговорил. Тебе нужен хороший нож, нормальный ствол и вместительная морозилка?
- Ну да.
- Ты никак в охотники податься решил? Но учти, что с дичью у нас тут плоховато. Кабаны встречаются редко, про лосей уж молчу, а охотиться на лис и зайцев… опять же лицензия нужна… да и с чего ты взял, что мяса добудешь аж на целую морозилку?
- Да нет! – я поспешно замотал головой, костеря себя за недавнюю поспешность в вываливании пожеланий спозаранку приехавшему Николаю – Не буду я охотиться. Да и жалко зверей.
И снова я удивился их режиму – ведь вроде тот же Николай на себя работает, никто его не заставляет подниматься ни свет ни заря, а он ко мне заявился в восемь утра, мимоходом обронив, что уже плотно позавтракал, попил кофейка и съездил заправиться туда, где бензин дешевле, чтобы не платить этим на заправках. Это во сколько же он поднялся? Часов в пять утра? Обычно я не сильно радуюсь, когда меня будят и вежливо прошу чертовых жаворонков в следующий раз не трогать меня до полудня в выходные дни. Но в этот раз я обрадовался его визиту и, поручкавшись, предложив кофе и получив отказ, налил бодрящей жижи себе и сходу вывалил на него список желаемого.
- А зачем тогда? – приподняв бровь, он со смешком ткнул пальцем в сторону граничащего со мной участка – Соседи так сильно уже допекли?
- Очень смешно – проворчал я, сидя на паллетах, в то время как сам мудрый тракторист с удовольствием сидел в моем козырном кресле – Нож и ствол – для самообороны. Раз такие дела творятся…
- Да понял, понял… – вздохнул Николай, зажигая следующую сигарету – Я ведь уже в курсе вчерашних твоих побегушек вокруг машины.
- Откуда?
- Оттуда. Мы местные. Все знаем. Каждая кассирша, каждая уборщица, каждый чернорабочий – из нашего села и окрестностей. Мне трое позвонили вчера и еще двое сегодня. Так что про нож и ствол мне понятно. А морозилка?
- Мяса и полуфабрикатов хочу наморозить. Друг уже второй раз предложил мне отсидеться либо в квартире, либо здесь на участке. Так чтобы безвылазно, тихо и за запертыми дверьми и ставнями. И по его словам взаперти лучше сидеть с пельменями, чем без них. Нагряну в Пятерочку, нагребу всякого увесистого – и в мороз.
Пренебрежительно отмахнувшись, Николай пробурчал:
- Да с чего бы взаперти отсиживаться? А работать кто будет? Трудодни сами себя не начислят.
- Трудодни? – я недоуменно заморгал.
- Молод ты еще – фыркнул тракторист – И хорошо, что не знаешь. Но не слишком ли ты перепугался, парень? Ну побегал за тобой мужик с мозгами съехавшими. И что? А на дискотеках шпана бухая или на улице пьянь злая за тобой никогда не бегала? Ведь то же самое – могут и прибить, если догонят. И мозги у них поехавшие от самогона. Так что никакой разницы.
- Пару раз бывало, что и бегали за мной – кивнул я – В молодости. И даже драки были. И ногами меня били на асфальте, лицо вдрызг разбивали. Нос до сих пор кривоват. Но там именно что драки и из-за девушек. А тут человек меня не побить, а убить хотел – и ни за что.
- Да и в пьяной драке такое случается.
- За вами тоже бегали?
- А как же! Свояк с топором вон годик назад попер, когда я ему велел заткнуться на свадьбе. Он выпимши были, а мы как раз во двор подышать вышли. Он сначала так пошел – я ему в рыло. Он упал, полежал, а потом поднялся – и уже с топором.
- Увернулись?! Отбили удар?! – жадно спросил я – Обалдеть!
- Да куда там – проворчал Николай – Я ж тоже неплохо так поддатый был. Свадьба все же! Вот – он небрежно оттянул рукой ворот полурасстегнутой рубашки, и я увидел вздувший багровый шрам в районе правой ключицы – Рубанул. Я упал. Он еще раз рубанул, но по пьяни промахнулся и только землю прорубил. Там его уже скрутили. Меня на машине в больничку в Кашире. Я там в машине все кровью залил – вот уж точно словно свинью зарезали. Думали не довезут, но во мне крови много, довезли кое-как.
- А свояка? Его в милицию? То есть в полицию.
- А его мужики избили так, что он почерневшим в беспамятстве неделю лежал дома, а потом еще месяц кровью из всех отверстий истекал. Сейчас вроде оклемался. Тоже живучий…
- Я бы в полицию его сдал!
- Ну сдал бы… а семью его кто бы кормил? Ты?
- Э-м… ну… слушайте, человек за топор взялся. Убить хотел.
- Да перепил он просто. По молодости крепким был, в одного мог литр самогона уговорить и ничего. А тут повело его, в глазах потемнело, вот и схватился за топор. Наказание получил. Работает. На днях вот снова с ним на очередной свадьбе встретимся, выпьем… Ну да это дела мои семейные…
- Извините что выспрашивал.
- Да это ты брось. Давай лучше о делах твоих и начнем с колодца.
- Который скоро начнут копать?
- Весна на дворе. Снег недавно только сошел, дожди хлещут. Тебе когда мы тут все перекапывали – видел как вода под колесами трактора хлещет?
- Видел.
- То-то и оно. Вода сейчас высоко стоит. Под саженец лунку копнул – и корнями деревцо уже в воду опускаешь, даже поливать не надо. А колоды зимой копают. Январь-февраль – самое оно. Вода ушла, копай себе не хочу пока до жилы не дойдешь. У соседей ближайших спрашивают сколько у них там колец в колодце, заказываешь себе столько же и вперед. Если весной после схода снега воды маловато прибыло – всегда можно откачать ее насосом и подкопать еще на кольцо-другое.
- А сейчас насосом откачать никак?
- Никто не возьмется. Там же грязь жидкая, а не земля. Повторю – весной колодцы не копают. Ты для сортира место выбрал?
- Ну да. Вон там у березы.
Николай прищурился, с кресла глянул в дальний угол участка и недоверчиво глянул на меня:
- Через весь участок бегать будешь?
- Ну да. А чего такого? Зато запаха не будет.
- Ну-ну… посмотрю я как ты зимой в минус двадцать туда побежишь – а до этого еще снег расчистить надо будет.
- До зимы надеюсь уже в доме в туалет ходить – скромно признался я – Со всеми удобствами который.
- Ну-ну – повторил Николай и поднялся – Если б все по нашим желаниям получалось… Вон работяги подъехали. Давай им свои ЦУ и поехали. Ты на своей, я на своей. Покажу тебе пару мест, познакомлю с людьми нужными. А насчет ствола и ножа – ты бы так не горячился, парниш. Нагнетаешь ты.
- Нагнетаешь… - повторил я и потащил смартфон из кармана – У вас Телеграмм установлен на телефоне?
- А то как же. Я хоть старый, но не дремучий. А что?
- Да скину вам сейчас несколько видео, а вы их посмотрите. Но прямо сейчас.
- Да не надо оно мне…
- Вы посмотрите – попросил я, сжимая ему предплечье – Очень прошу. Я вот пока парням те самые ЦУ раздам, а вы пока посидите, покурите, видео посмотрите. Может кофе налить все же?
Заглянув мне в глаза, он помедлил и кивнул:
- Ну налей. А я посмотрю…
**
По дороге к первому «нужному» человеку, мы поговорить с Николаем не смогли – он ехал на своей машине, я на своей. Сначала мы двигались по направлению к Кашире, но где-то на полпути свернули, проехали с километр по сдавленной высоченными березами дороге, больше похожей на те аллеи, что ведут к особнякам богачей, но в ее конце нас ждали заброшенные серые бетонные здания, настолько мрачные, что в них можно было заподозрить руины военных сооружений, но пока мы ехали мимо, я прочел пару почти уничтоженных временем надписей, заглянул внутрь открытых всех ветрам въездных проемов и понял, что это нечто комплекса по обслуживанию большегрузных машин. Но сейчас там было пусто – остались лишь длинные досмотровые щели в бетоне. Еще раз свернув, мы проехали мимо уже привычных мне и вроде как даже не заброшенных, но вряд ли использующихся по назначению коровников, миновали электроподстанцию, въехали на извилистую улицу с разномастными заборами и, еще раз свернув, наконец остановились у абсолютно ничем не примечательных металлических ворот. Встав рядом с Нивой, выглядящей на фоне моего внедорожника карликом, я заглушил двигатель, выбрался из салона и потопал к тоже вышедшему Николаю, уже усевшегося на покрашенную зеленым скамью у ворот и закурившего очередную сигарету – только за это утро он при мне выкурил минимум пол пачки. Это сколько же он выкуривает за весь день? Поймав мой взгляд, он протянул пачку, но я покачал головой:- Не, спасибо.
Кивнув, он так глубоко и яростно затянулся, что сигарета аж затрещала, стремительно сгорая, с шумом выдохнул и задумчиво так произнес:
- Пока ехали я еще раз посмотрел те видеоролики. И мужика того послушал.
- Прямо в дороге пересмотрели?
- Ну да. Дорога то насквозь знакомая, главное за обочинами следить – чтобы придурок какой не выскочил в наушниках. Тут что не год очередного городского давят и все как один с наушниками в ушах. Так я про видео… и чего в них такого?
- В смысле? Там людей убивают!
- Ну убивают. Мало ли наркоманов? А что в лихие девяностые творилось? Ты-то не застал тех времен.
- Не застал – кивнул я.
- А вот я те времена пережил. И все последующие. И чего только не творилось, чего только не происходило – но как-то пережили же. И этих наркоманов переживем.
- Да не наркоманы они. Вы же слышали, что тот мужчина говорит.
- Это который свое лицо спрятал и голос переиначил? – Николай пренебрежительно сморщился и отмахнулся – Таким вот, кто свое лицо прячет, я никогда не верил и верить не собираюсь! Есть что сказать – скажи в открытую! Чего харю скрывать? Вранье! Я сейчас на кухне сяду, приму неспешно граммчиков двести домашнего самогончика, потом спрячу рожу за шторкой и такого понапридумываю, что у людей волосы дыбом встанут. Но даже если и правду он говорит – и что? И не с такими бедами страна справлялась. И этот бардак переживем. Кого надо посадят, кого совсем не надо – пристрелят.
- Да тут не только наша страна – тут во всем мире такое происходит…
- Хрень все это! – этим словом Николай веско завершил разговор, попутно припечатав носком сапога окурок и поднялся со скамьи – Ну пойдем знакомиться.
- Погодите! – не знаю, что во мне взыграло, возможно обида за Бажена, чью информацию сейчас вот так запросто низвели до никчемной, но я прямо воспылал от негодования – Вы же видели видеоролики! Там людей убивают!
- Наркоманы! А может секта какая! Как эти чокнутые из токийского метро!
- Какие чокнутые? Там тоже нападали?
- Да это давно было. Выпустили газ ядовитый и людишек потравили. А эти нынешние не ядом людей травят, а зубами рвут.
- И через машины вот так шутя прыгают?
- А там может розыгрыш какой? Шутка?
- Старушке, на чью голову упала та шутница это шуткой вряд ли показалось! – возразил я.
Помолчав, Николай пожал плечами:
- Я и не спорю, парень – снова в мире с людьми что-то не здравое происходит. И эти видео твои я знакомым разошлю сегодня же – пусть поосторожней будут. Вот только дома отсиживаться не дело – а работать кто будет?
- Вы это уже говорили – напомнил я.
- И еще раз повторю! Работать надо! Что бы не происходило в мире вокруг, нам простым людишкам не до этого – нам работать надо! Деньги зарабатывать! Если я дома засяду, то сопьюсь через неделю. Мужик без дела чахнет, на корню гниет. Сначала к бутылке прикладываться начнет, потом на бабу руку поднимет, а следом до смертоубийства дело дойдет – и тюрьма. Вот там вволю отсидишься. Да еще и с вооруженной охраной, что ни к тебе никого не допустит, ни тебя не выпустит. Так что хрень тот мужик советует. И друг твой тоже ерунду городит. Как его там?
- Бажен.
- Да. Нельзя без дела взаперти сидеть – чайник живенько засвистит у многих. И тебе не посоветую в бытовке дни коротать. Окружи участок забором повыше, запри ворота и займись делом полезным – огород разбей, сад посади… придумай что-нибудь. И все одно не усидишь и куда-нибудь да выберешься от скуки.
- М-да…
- А если боишься шибко – вози с собой молоток. Я вот всегда под рукой держу.
- Молоток?
Николай кивнул и снова поднялся, вытягивая пожелтевшими от никотина пальцами сигарету из пачки:
- Молоток. Топором или ножом людей бить дело кровавое. Такое не каждый осилит. Схватиться-то хватаются за топорище, а вот ударить не решаются, медлят, если только не по пьяному делу. Молотком проще. По башке как дашь – и спортсмен ты там или боксер, а один черт живенько приляжешь на травку отдохнуть. Опять же молотком сподручней – он сам куда надо идет, а к топору сноровка и решимость надо. Ты вот готов человеку, пусть и спятившему, топором по шее рубануть? Прямо лезвием, понимая, что проделаешь в живом теле глубокую кровавую дыру, что убьешь.
Я представил себе эту картину – вот я замахиваюсь на прущего на меня пузана топором, бью его в лицо… нет… рублю по шее… тоже нет… по руке! Бью по протянутой ко мне руке! Воображение живо нарисовало как я отрубаю человеку руку, как хлыщет кровь, кусок отрубленной плоти с мокрым шлепком падает на асфальт… Бр-р-р… Весь передернувшись, я неуверенно пожал плечами:
- Если придется спасать свою жизнь – то, наверное, да. Смогу.
Пристально взглянув мне в глаза, Николай медленно кивнул:
- Ну ясно…
- Что ясно?
- Ты за свою жизнь хотя бы курицу убил? Сам. Когда хватаешь вот так ее одной рукой – он жестом показал, как ухватывает птицу – Потом кладешь вот так курицу на пенек и топором по шее – тюк! Голова в траву, а курица без головы бежи-и-ит по двору, кровью брызгая. Случалось у тебя такое в жизни?
- Думаю ответ очевиден. Нет, конечно. Я ведь городской житель. Когда нужна курятина – иду в магазин и покупаю.
- Ага… ну пойдем, ясен сокол, пойдем.
- Куда?
- Знакомить тебя буду с нужным для жизни человеком – усмехнулся тракторист, нажимая кнопку звонка рядом с воротиной.
Шагнув ближе, я оглянулся и, понизив голову, тихо спросил:
- Он продает оружие?
- Чего?! – он аж хрюкнул и зашелся кашляющим хохотом.
Я с искренним недоумением смотрел как он смеется, потом просто кашляет и наконец, утерев рот видавшим виды носовым старомодным платком, убирает его в карман штанов и опять поворачивается ко мне.
- Мясо он продает. Свойское.
- Не понял…
- Ты же сказал, что хочешь купить морозилку, забить ее мясом…
- Ну да. В магазине купить лотки с мясом – и в морозилку.
На морщинистом лице Николая появилось выражение глубочайшего отвращения:
- В магазине мясо покупать? Да зачем же жрать такое говно?
- В смысле?
- Мясо надо брать свойское, парень. Курятину, свинину, баранину, говядину, крольчатину там – все это надо покупать у своих. Это ж и вкус и нажористость совсем другие. Опять же отравы никакой внутрь не напихано. Сейчас познакомлю тебя с человечком и впредь мясо только здесь покупай. А жена и дочери его еще пельмени крутят, вареники, манты, вкуснейшие пироги на заказ пекут мясные и рыбные. Здешние свадьбы без их готовки не обходятся. Так что про магазинное мясо забудь – оно для тех, кто свойского не едал. Покупай сейчас килограммов пять свининки, столько же говядины, да поехали за морозилкой съездим в один поселковый магазин. Разорился там один предприниматель неумелый и распродает сейчас имущество через знакомых. Видел я там морозилку…
Ворота оглушительно лязгнули, заставив меня подрпрыгнуть и начали отходить в сторону. В расширяющуюся щель шагнул невысокий крепко сложенный мужик в надвинутой на глаза старой кепчонке. Первым делом протянул руку Николаю, потом мне, не проронив пока ни слова, вопросительно взглянул на нас поочередно.
- Здорово, Игорек. За мясом мы – пояснил Николай – Есть свежак? Чтобы прямо парное. А это знакомый мой. Купил землю неподалеку, обустраивается. Вот показываю ему правильные красоты родины – где мясо свойское, где рыба правильная, где яйца свежие.
Мужик мотнул головой в сторону ворот и первый раз нарушил молчание:
- Как раз бычка молодого резать собираюсь. Только-только привез и вывел. Свинины пока нет, но дня через два заезжайте так же поутру. В курятине если нужда имеется, то зарежу сколько надо.
Николай вдруг широко заулыбался и уронил тяжелую руку мне на плечо:
- Как ты там говорил, парень? Зарубишь коли придется?
- К-хм… ну да… гипотетически…
- Гипотетически – повторил Николай и повернулся к Игорю – Он возьмет пару кур. Но пусть зарубит сам. Если ты не против. Он парень дельный, хочет поскорее деревенским стать, кругозор расширить…
- Ну раз хочет – пусть хоть десяток порубит, лишь бы купил потом. Да вы заходите, чего в воротах стоять. Налить чего?
Все еще ничего не понимая, я махнул рукой на машину:
- Я за рулем.
- И что? Я же не самогона предлагаю, а наливки. Жена делает. А перед тем как животину колоть нельзя не выпить.
- Выпьем – за меня решил Николай, подталкивая меня в спину – И посмотрим, как ты бычка приходовать и разделывать будешь.
Наконец поняв, что именно мне предстоит увидеть, а может и сделать, я сбавил шаг и замотал головой:
- Подождите, Николай. Нет я понимаю, но…
- Да идем уже, парень, идем – подбодрил он меня и щелкнул зажигалкой – А то ты я погляжу мужику умный, но какой-то теоретический. Рассуждать – это одно. А делать – совсем другое. Выпьем сейчас по рюмочке, покурим… закуришь?
- Д-давайте… выкурю одну – севшим голосом ответил я, входя в чужой двор…
**
У стены на кухонной стороне бытовки урчала выходящая на рабочую температуру большая морозилка с откидной крышкой. Ларь, если точнее. Внутри находилось пятнадцать килограммов свежайшей говядины, Я стоял тут же. Опирался о подрагивающую морозилку задом и с очень большой задумчивостью смотрел на лежащую в пакете на столе парочку выглядящих очень скорбно куриц. Две целые тушки – только без голов. А головы им отрубил я…Охренеть…
Просто охренеть…
Впервые в жизни я убил. Лишил жизни живое существо.
Опустив руку, я нащупал головку висящего в поясной петле цельнометаллического молотка с амортизирующим покрытием рукояти. Пояс я купил там же где и этот дополнительный к моему инструментарию молоток. В заднем кармане джинсов лежал выкидной нож, еще один с клинком чуть длиннее хранился в машине, а на пассажирском сиденье я, чувствуя себя абсолютным кретином, разместил топор с пластиковым защитным ободком на кромке лезвия.
Убивший двух куриц ботаник готов к обороне…
Главное никому и никогда об этом не рассказывать – засмеют. А кое-где и сурово осудят – изверг убил двух невинных птичек только чтобы себя проверить. Дебил и сволочь!
Еще я увидел, как убивали быка. И это было ужасно. И, боюсь, я вряд ли сумел полностью сдержать прущие наружу эмоции, хотя на чистом упрямстве глаза не отвел и досмотрел до конца. Я был в мгновениях от неудержимого блевания наливкой и вкуснейшей сырной закуской, но пересилил себя, удержал все внутри, досмотрел неприятное зрелище, а чуть позже, отдышавшись, налил с разрешения хозяина себе еще чуток, выпил и очень плотно закусил, напоминая себе, что мне садиться за руль. Ладно сам убьюсь – главное ничью жизнь не сломать.
Кроме меня, Николая и Игоря во дворе присутствовало еще немало как я понял домочадцев. Среди них трое подростков. Самый старший из них уверенно помогал с процессом умерщвления бычка. И никто из них и глазом не повел при виде хлынувшей крови. Кажется, я начинаю понимать причину такого спокойствия Николая – эти исконно сельские бывалые люди живут свою особую жизнь, видали всякое, пережили немало, а при нужде и кровь прольют без особых на то колебаний. И тюрьма их не страшит – а вот меня пугает прямо сильно. Сколько таких случаев мелькает в новостях и с не самым приятным финалом для, по сути, ни в чем не виноватых людей, всего лишь защищавших жизни близких и свою собственных? Ненароком искалечили или убили пьяного агрессора и в результате получили обвинение в превышении самообороны, а затем и солидный срок.
Надо почаще напоминать себе слова Бажена: лучше отсидеть, чем сдохнуть.
Что удивительно – наблюдение за смертью бычка и собственноручный забив кур меня резко так успокоили. Нервозность прошла бесследно, в голове поселились философские мысли о быстротечности жизни и о внезапности прихода смерти. Эти мысли отчетливо пахли неким фатализмом, но почему-то успокаивали. А когда мы доехали до магазина, я снова погрузился в покупки самого необходимого и забыл вообще обо всем кроме важных дел.
Считай новый морозильный ларь, объемом в двести восемьдесят литров – почти триста! – обошелся мне в семнадцать тысяч. Сначала цена была выше, но в дело вмешался Николай и быстро сбил ее на несколько тысяч. Там же я приобрел пояс с молотком, выкидные ножи, тонкий полосатый матрас и два рулона широкого скотча – под ехидные смешки Николая, купившего два блока сигарет и ведущего неспешную беседу с очередным продавцом.
Я продолжал удивляться – его тут знали все, а он знал всех.
А еще тут каждый магазин обладал своей уникальностью буквально во всем, начиная от самого здания и заканчивая ассортиментом и внешним видом продавца. После долгих лет пользования безликими и одинаковыми сетевыми магазинами вроде Магнита и Пятерочки, эти темноватые заваленные товаром помещения вызывали особые ощущения. Прямо вот хотелось купить еще один таз, пакетик непонятных семян, березовый веник для бани, странный деревянный ковшик или вон ту вообще непонятную штуку со страшенными изогнутыми клинками, большее похожую на оружие финального босса в компьютерной игре. Приходилось себя останавливать от спонтанных покупок, но пару раз я не удержался и приобрел несколько пачек с различными саморезами, китайский радиоприемник – нахрена он мне?! – запас батареек к нему, пяток лампочек с патронами, чисто советскую на вид деревянную крашенную табуретку и украшенный цветочками унитазный ободок с крышкой – без самого унитаза. И наконец уже на выходе я купил шестидесятилитровую пластиковую флягу – это, пожалуй, одна из самых полезных для меня покупок, учитывая отсутствие на участке источника питьевой воды.
Расплатившись с Николаем за реально неоценимую помощь, я попрощался с ним и вернулся на участок. Перетаскивание морозилки, ее подключение, переноска остальных приобретений, нарезка мяса на небольшие куски и расфасовка по пакетам, укладка говядины в ларь, а затем вояж к колодцу у пруда, чтобы заполнить все свои многочисленные канистры и фляги водой. Закончил через полтора часа и ощущение как после интенсивной круговой тренировки – пробовал я как-то пару сеансов с тренером, но мне не зашло, и я вернулся к образу жизни пыльного офисного фикуса.
Глянув на часы, я лишь покачал головой от удивления – полдня как корова языком слизала. Часы сгорают на лету. Ничуть не похоже на мою прежнюю размеренную жизнь. Прикинув оставшиеся на сегодня дела, я заставил себя усесться за ноутбук, чтобы выполнить ежедневный минимум и почитать рабочий чат, обычно представляющий собой срез всех жизненных и трудовых неурядиц моих коллег.
Потратив пару часов на давно почти автоматизированную работу, я отправил выполненное и, прихлебывая остывший растворимый кофе, начал лениво просматривать чат. И стоило проскроллить пару страниц, я наткнулся на начало обсуждения происходящего в городе, стране и мире. И речь, конечно же, шла о тех самых спятивших, что кидаются на улице, калечат и убивают. И чем дальше я читал, тем сильнее убеждался в том, что мои собственные недавние переживания отнюдь не уникальны – в каждой строчке, в каждом сообщении ощущался сковывающий людей страх. Добравшись до финала это добела раскаленного общения, я понял, что со вчерашнего дня львиная доля сотрудников будет работать удаленно или же вдруг оказалась на больничном. И лишь крохотная толика коллег сохранили спокойствие и юмор, подтрунивали над остальными и радовались, что завтра в офисе не будет очередей к кофемашине. Особенно сильно посмеивалась наша начальница Леся Павловна – но при этом уже два дня находящаяся на больничном.
Ну да, ну да – мы все трусы и паникеры, а босс герой и смельчак независимо от своего местоположения.
Я сначала посмеялся, а потом напрягся и задумчиво уставился на пока молчащий смартфон. Дело в том, что наш офис, маленькая ячейка огромной компании, просто не мог функционировать полностью удаленно. Тот же ежедневный дежурный документооборот лишь процентов на тридцать цифровизирован, а остальная часть обрабатывается и отсылается по старинке. Регулярно прибывают курьеры, сдающие пакеты только под роспись, выписываются пропуска, звонком с внутреннего телефона предупреждается сидящая внизу охрана и еще океан обычно незаметной офисной рутины выполняется только очно. Для выполнения всего этого хватит двух организованных офисных работников, но судя по списку не явившихся на рабочее место, таковых там просто не осталось. А мерцающие на экране смартфона цифры напоминают мне как старожилу, что именно в это время дня Леся, где бы они ни была, открывает свой излишне толстый испещренный разноцветными закладками ежедневник, вооружается покусанной гелевой ручкой фирмы Шнайдер, толщина пера 1мм, и начинает решать возникшие проблемы, действуя подобно обутому в бархатные тапочки атомному ледоколу Арктика. И я прекрасно знаю, чей номер она наберет первым, тем более я буквально только что, как один из самых радивых сотрудников, отправил сделанное в офис…
Смартфон издал пронзительную трель, и я громко и с наслаждением выругался, прежде чем принять вызов. Уже говоря: «Здравствуйте, Леся Павловна», я неожиданно понял, что не испытываю никаких эмоций и точно знаю, каким будет мой вежливый, но категоричный ответ. И спустя всего минуту общения, я его озвучил – мое твердое и спокойное «Нет» на требование выйти с удаленки в офис на следующие несколько дней. Да я добавил, что нахожусь далеко от Москвы, чтобы хоть как-то сгладить углы своего отказа, но сути это не меняло – я отказал начальнице, чего не делал никогда. И я прямо почувствовал повисшее на той стороне линии замешательство. Я сломал сложившийся за годы алгоритм, перестал быть самым лояльным сотрудником и Лесе потребовалось время, чтобы осознать это, обдумать, покрутить в пальцах гелевую ручку и, не найдя рычагов давления, проронить очень недовольное и многообещающее «Я поня-а-ал-а-а-а». Попрощавшись, убирая телефон в карман, я уже знал, что скоро к моей сделанной работе появятся замечания и так будет длиться еще с полгода – Леся ненавидела, когда ей не подчинялись и умела мстить, причем мстить умело, доводя почти до белого каления и желания послать ее нахер и просто уволиться, а потом резко сбавляя обороты и снова становясь доброжелательным хорошим боссом.
Предварительные итоги сегодняшнего дня увеличились в числе: убил двух куриц, видел, как убивают быка, твердо отказал начальнице. Офигеть… ботаник разошелся не на шутку…
В кармане опять ожил смартфон. Леся нашла веские доводы и решила повторить атаку? Что ж – у нее ничего не выйдет, о чем я сразу предупреждаю вселенную. С улыбкой я глянул на экран и удивленно хмыкнул – мне звонила не Леся, а Лера, девушка риэлтор, продающая мою квартиру. Ответив на вызов, я выслушал ее торопливую скороговорку вечно занятого делового человека и тут же ответил утвердительно. Да, я могу быть завтра в девять утра в Москве, чтобы показать квартиру идущим один за другим трем потенциальным покупателям. Буду обязательно.
Ну вот и нарисовались планы считай на весь следующий день, что немного печалило – глушь покидать категорически не хотелось. Но я скоро исчерпаю свои сбережения, а продажа квартиры позволит перейти к реализации моих главных планов, так что роскоши выбора я не имею. Но сегодняшний день еще не закончился и надо постараться, чтобы это время не прошло зря. С этой мыслью я, прихватив рулон туалетной бумаги, направился в лесополосу, искренне надеясь, что мне так никто не встретится. Раньше боялся бешеных ежей и ядовитых гадюк, теперь боюсь бешеных людей… И молоток я в бытовке оставлять не стал…
Последнее редактирование:
